Исцели меня

«Я потомственная ведьма и хочу сказать, что можно очень легко отомстить своим врагам. Один раз напугаешь, а в другой раз будут бояться. Предлагаю сделать куклу из воска…»

Дальше идет описание этой куклы. У меня волосы встали дыбом от прочитанного, ведь оказывается, что любой умелец может смастерить такую куклу и сделать с человеком все, что вздумается. Это письмо не просто нужно выбросить, а превратить его в пепел, чтобы никто и никогда не узнал, с какой легкостью можно мстить своим врагам.

Я сделал паузу и налил себе кружку горячего душистого кофе, чтобы привести мысли в порядок.

«Я гадала на Рождество и в зеркале увидела образ незнакомого мужчины. Через полгода я познакомилась с мужчиной, в точности похожим на тот образ. Мы встречались год, а сейчас я выхожу за него замуж и очень счастлива. Раньше я не верила в мистику, но факты заставляют меня поверить в чудо…»

– До встречи с Настей я тоже не верил в мистику, – ухмыльнулся я сам себе.

Вспомнив о ней, я почувствовал тревогу и решил позвонить. Она не берет трубку, я не представляю, что скрывается за этими длинными и безответными гудками: может, она спит или готовится к работе, а может, пошла в душ и не слышит, что я ей звоню.

Я принялся работать дальше, читая весь этот ужас, просто недоумевал. Люди странные, вместо того, чтобы устно выразить свое недовольство, они тайно наводят порчи, чтобы завоевать чью-то симпатию, они делают привороты, а чтобы не идти к врачу, они совершают немыслимые обряды. Что из всего этого правда, а что плод больного воображения?

Следующие письмо поразило меня до глубины души.

«Вы мне можете не верить, я бы тоже в это не поверил, если бы не пережил сам. В нашем подъезде жила баба, она давно овдовела и жила одна. Я жалел ее, где с сантехникой помогу, где гвоздь вобью, люстру повешу, но могу поклясться, что никаких намеков я ей не давал, помогал чисто по-соседски. Она чаем меня напоит, то покормить меня хочет, я всегда думал, что это чисто из благодарности. Мы с женой дружно жили, она меня не ревновала. Даже шутя говорила, что с нее не убудет, если я раз в месяц доброе дело сделаю и помогу соседке. Как-то в пороге жена нашла иголку, потом скрещенные иголки, перед порогом клочки волос, мы подумали, что кто-то глупо шутит. Хотя у меня были мысли руки оторвать этим шутникам, но все замялось само собой. В нашей семье начались скандалы, просто на пустом месте. Моя любимая жена начала меня раздражать, когда она смеялась, меня бросало в дрожь, стало бесить, когда она жует или просто сопит. Когда я не сдерживал свои раздражения, я стал цепляться к ней, она с ответным скандалом, и доходило до того, что я готов был ударить ее, занося руку над ее головой, какая-то сила останавливала меня. В один из таких моментов я выбежал из квартиры, и навстречу мне шла соседка и пригласила в гости для утешения. Она мне рюмочку, другую, я больше захмелел не от водки, а от горя, в котором пребывал, а проснулся я в кровати с соседкой. Было ужасно стыдно, хотел вернуться к жене, а эта стерва ужом вилась вокруг меня, она уже распустила слух. Я пришел домой, жена плакала и орала, я в ответ на нее собрал самые бранные слова. А в душе люблю ее, но сам себя не узнаю. И ухожу к этой стерве, ненавижу ее всем сердцем, но какая-то сила манит меня к ней, и я, хмельной, оказываюсь в ее постели. Снова иду к жене, а она мне про развод говорит, мол, не может больше так. А что я, я-то не готов разводиться, надеясь вернуть свою прежнюю семью. Весь дом обсуждает нас, на меня пальцем тычут, мол, какую золотую девку променял, было бы на что. Я согласен с ними, рад бы вернуться, да ноги не идут. После энного количества выпитого я решился уйти навсегда и последней рюмкой водки запил горсть таблеток. Что было – не знаю, кто был рядом со мной – не помню. Я валялся бесхозный, ненужный в пустой палате, и первая, кто ко мне пришла, была моя жена. Без упреков, без скандалов, я перед ней, как на смертном одре, исповедался. Она выслушала меня и ушла. Я подумал, что все. Но на следующий день она пришла с незнакомой женщиной, и та начала читать молитвы. Каждый день они приходили и молились, мне стало лучше. За то время, пока я был в больнице, жена продала квартиру и купила в другом районе. После выхода из больницы мы обвенчались и стали часто посещать церковь. Конечно, мы не железные, и эта история периодически всплывает между нами. Мое здоровье после отравления пошатнулось, а жена от пережитого постарела лет на десять, но мы стараемся верить друг в друга. Я хочу сказать, берегите себя, мужики, и верьте в Бога – это единственная защита от всякой твари».

Я долго приходил в себя от прочитанного. Кажется, семейное счастье такое хрупкое, а мужик в любом возрасте может стать жертвой приворота. Я вспомнил, сколько разбил сердец, и мне стало страшно, что одна из них захочет отомстить мне или совершить обряд, привязывающий меня. Мне стало жутко не по себе. Беру следующее письмо.

«Еще когда я была девушкой, мне поставили диагноз поликистоз яичников. Шанс забеременеть три процента из ста. Поначалу меня это не волновало. Учеба, карьера. Потом я встретила его, и моей любви не было границ. Он мне сделал предложение, очень красивое и романтичное. Я думала, что такое предложение может быть только в фильмах про сказочную любовь, но все же… Я должна ему была признаться, что, возможно, у нас не будет детей. Свадьба расстроилась, а я почувствовала себя немощным уродом, после я впала в депрессию. Я наблюдала за молодыми мамами, за подругами, которые выходят замуж, рожают прелестных карапузиков, и я откровенно им завидовала. Сложно быть женщиной, при этом осознавать, что ты женщина наполовину. Однажды я проходила мимо нашей городской церкви и увидела столпотворение, конец которого уходил вниз по улице до следующего квартала. Я поинтересовалась, в чем дело, мне ответили, что привезли мощи Матроны, они исполняют любые пожелания. Я никогда ни во что не верила, но желание иметь ребенка было настолько велико, что я встала в конец очереди. Десять часов на жаре, без еды и воды я стояла, ждала, и когда подошла к святым мощам, то растерялась, а сзади меня уже подгоняли другие люди, желающие увидеть чудо. В сомнениях я вышла, так не сказав Матроне своего пожелания, но что-то екнуло во мне. В последующие месяца я объехала все крупные церкви и монастыри в округе, и каждый раз просила помочь мне стать матерью. Я ждала, надежда угасала. Но однажды, проснувшись утром, я услышала тихий женский голос: “Ты достойна”, – сказал он мне. Я подумала, что показалось. Через месяц своему любимому я сообщила, что у нас будет ребенок. Моему мальчику сейчас восемь лет, и я думаю, что, когда медицина бессильна, остается верить только в чудо и не сдаваться…»

«Вот про какое чудо говорила Настя», – подумал я, и в области сердца защемило. Посмотрев на часы, я понял, что мы должны были созвониться, но я так увлекся всей этой ерундистикой, что потерял счет времени. Я набираю номер, чувствую себя виноватым, поглядывая на часы.

– Малышка, извини, что долго не звонил, – произнес я в трубку.

– Э-эм, Максим, это София Вячеславовна…

– Что?..

В эту секунду мир остановился, а удары сердца участились вдвое.

София попросила меня приехать, что пугало меня и приводило в отчаяние. Не помню, как я добрался до квартиры Насти, меня трясло от волнения, мысли путались и воспроизводили самые нехорошие картинки. София, как нарочно, не дала никакого объяснения, будто хотела помучить меня. Буквально через десять минут после звонка я стоял на их пороге… Они как два молчаливых истукана застыли передо мной.

– Настя! – заорал я сходу.

– Максим, – пыталась успокоить меня София, их лица были печальными, а глаза Софии заплаканные, что еще рождало во мне большую тревогу.

– Настя…

– Макс, она ушла… – спокойно произнес Ярослав, протягивая мне белый продолговатый конверт. Я ловлю себя на мысли, что не хочу знать, что там, иначе все это станет правдой. – Вскоре после твоего ухода она собрала вещи, попрощалась с нами и уехала…

София зарыдала, закрывая лицо коричневым вязаным кардиганом.

– Простите, – шепнула она и ушла в комнату.

Ярослав продолжал стоять с протянутым письмом. Я неуверенно беру тяжелый конверт, трясущейся рукой вскрываю его.

– Я тебя оставлю, – вежливо произнес Ярослав и пошел за женой.

Вскрываю конверт, из него что-то скользнуло вниз, глухо ударяясь об пол. Поднимаю медальон, который я ей подарил, и усмехаюсь, уверяя себя, что это неправда. Из конверта я достаю тетрадный листок в клетку, в крупных заостренных буквах узнаю почерк Насти.

«Максим, мне очень сложно писать эти строки, а сказать прямо в глаза я бы вообще не решилась. В последнее время мы стали близки друг другу, и все чаще я стала задумываться о том, как может сложиться наше будущее. Ты делал намеки на что-то большее, а я желала верить, что все получится. Рядом с тобой я теряла голову и откровенно хотела предаться этой страсти и наплевать на все запреты, которыми повязали меня. С тобой я забывала о своей боли и чувствовала себя абсолютно нормальной. Ты для меня открыл новый мир, нежность, добро, заботу и самое главное – любовь. Воспоминание об этих чувствах я заберу с собой, за это тебе большое спасибо. Когда я помогла твоему отцу, я поняла, что не смогу оставить свой дар, даже ради тебя и того, что ты мне даешь. Ведь на месте твоего отца могли оказаться близкие нам люди, из-за моего эгоизма они рискуют оказаться без помощи, тогда бы я не смогла простить себя и тебя тоже. Я прошу прощения у тебя за то, что позволила этим чувством зайти так далеко. Если бы в то утро я дала отпор твоей настойчивости, то между нами ничего не было бы, и сейчас бы ты не страдал. Я причиняю тебе боль – прости. Я прошу меня забыть, а наши отношения – это нелепая ошибка. Пойми, я – незаметная тень в этом мире, и никто и никогда не должен был меня увидеть и уж тем более полюбить. В твоем сердце много любви и ласки, и я верю, что ты найдешь, кому подарить эти прекрасные чувства. Тебя окружают много любящих людей, только ты не привык обращать на них внимание, оглянись… и ты их увидишь. Не ищи меня, судьба не даст нам второго шанса, просто живи, как жил до встречи со мной.

Прощай,

Настя».

Сжимаю бесстрастно похрустывающий листок в кулаке, а меня наполняет неутолимая боль и неконтролируемая злость.

– Настя-я-я-я-я! – ору я на всю квартиру, не веря тому, что прочитал.

Первой в коридор выбегает София. Ее заплаканные красные глаза округлились в испуге.

Не контролируя себя, я направляюсь в комнату Насти. Мне кажется, что это глупая шутка, и она просто прячется от меня. Одернув штору, я выхожу на балкон и нахожу там укромное уютное местечко, которого раньше не видел. В дальнем углу стоит телескоп, труба которого направлена куда-то в небо, около него уместно расположено плетеное кресло-качалка, на него небрежно набросили коричневый клетчатый пушистый плед, край которого свисает прямо на пол, и сверху поставили стопку книг. Я на миг представил, как Настя прячется в этом тайном месте от каждодневной суеты и читает книгу, от прохлады кутается в коричневые кубики пледа или наблюдает за звездами, пытаясь понять законы Вселенной. Но я вспомнил о письме, и вся эта картина в сознании рассыпалась на мелкие кусочки пазла. Не теряя времени, я продолжаю искать.

Открыв шкаф, я увидел, что одежды стало очень мало: это еще раз подтверждает все мои опасения – она меня бросила. Я заглядываю под кровать, в надежде увидеть ее, но нахожу идеальную чистоту. В дверях стоит растерянная София, но я настолько одержим надеждой ее найти, что нагло прохожу мимо Софии. Беспардонно вхожу в комнату родителей. Увидев на окне коричневые, тяжелые от изобилия складок ламбрекены и такие же широкие шторы, я подумал, что за ними могут укрыться сразу несколько человек. Но, отодвинув их, я увидел широкое окно, на котором стояли раскидистые комнатные цветы в виде мини-деревьев. Я уговариваю себя, что она находится в пределах этой квартиры, продолжаю осматривать комнату, невзирая на недовольные и растерянные взгляды Софии и Ярослава. Я обнаружил еще одно место, где можно легко спрятаться. Огромное коричневое покрывало с выбитыми цветами, застилало широкую кровать. Края покрывала касались пола. Отличное место, чтобы спрятаться, но, откинув покрывало, я нахожу все ту же идеальную чистоту и разочарование.

– Настя-я-я, – ору я, – выходи!

Меня трясет в отчаянии, и я лезу с проверкой в встроенный шкаф за зеркальной дверцей, отталкиваю разноцветное белье и строгие костюмы и не нахожу ее.

– Настя-я-я, – мой голос становится хриплым. Я оглядываю ванную, осматриваю кухню, в которой абсолютно негде спрятаться, и в отчаянии выхожу в коридор. – Настя-я-я.

Ярослав подошел ко мне и положил мне руку на плечо, я ее мгновенно скинул, тогда он взял меня за плечи и впечатал в стену, крепко прижимая и не давая мне пошевелиться.

– Успокойся, мальчишка! – закричал он на меня. – Она ушла и нас тоже бросила! – продолжал он кричать, с каждым словом вдавливая меня в стену. София подскочила, схватив его за плечи, и попыталась оттащить от меня. – Если бы ты не полез со своей любовью, все было бы…

– Что было бы? – собрав все силы, я оттолкнул его.

Мы яростно прожигали друг друга взглядом, София мужественно встала между нами, рискуя попасть под удар.

– Она бы каждый день корчилась от боли и считала, как один нудный день сменится на такой же другой. Почему она должна жертвовать собой?

– Это ее миссия, – сказал он твердо, продолжая испепелять меня взглядом исподлобья.

– Это ее наказание, которое навязали ей вы, – ткнул я пальцем в них, в ответ получил ненавидящие взгляды обоих родителей. – Вы хоть раз видели ее в приступе боли?

– Э-э-э, – произнес растерянно он, а София внимательно посмотрела на мужа.

– Понятно, – нервно ухмыльнулся я, – где она может быть?

– Наверно, с Александром, но где найти его, мы не знаем, – с сожалением произнесла София, пожав плечами.

Меня невольно уколола ревность.

– Как вы можете доверять свою дочь непонятно кому?

– Слушай, ты ничего не знаешь о нашей жизни. Если она решила уйти – это ее выбор, и мы не должны ей мешать, – снова завелся Ярослав. – Настя, она особенная, она святая…