Трое

– Верно! – с улыбкой согласился тот. – Землю вы из-под ног у меня вышибли красотой вашей…

– Влюбись-ка! Зарежу!.. – пригрозил Павел, радостно улыбаясь. Ему было приятно видеть, какое впечатление произвела красота его милой на Илью, он гордо поблескивал глазами. И она тоже с наивным бесстыдством хвасталась собою, сознавая свою женскую силу. На ней была одета только широкая кофта поверх рубашки и юбка, белая, как снег. Не застёгнутая кофточка распахивалась, обнажая крепкое, как молодая репа, тело. Малиновые губы маленького рта вздрагивали самодовольной улыбкой; девушка любовалась собою, как дитя игрушкой, которая ему ещё не надоела. Илья, не отрывая глаз, смотрел, как ловко она ходит по комнате, вздёрнув носик, ласково поглядывая на Павла, весело разговаривая, и ему стало грустно при мысли, что у него нет такой подруги.

Среди маленькой, чисто убранной комнаты стоял стол, покрытый белой скатертью; на столе шумно кипел самовар, всё вокруг было свежо и молодо. Чашки, бутылка вина, тарелки с колбасой и хлебом – всё нравилось Илье, возбуждая в нём зависть к Павлу. А Павел сидел радостный и говорил складной речью:

– Как увижу тебя – словно в солнышке греюсь… и про всё позабуду, и на счастье надеюсь… Хорошо жить, такую красотку любя, хорошо, когда видишь тебя…

– Пашка! Славно как!.. – с восхищением вскричала Вера.

– Горячие! Сейчас испёк… Эй, Илья! будет тебе!.. Свою заведи…

– Да – хорошую! – странным, каким-то новым голосом сказала девушка, взглянув в глаза Илье.

– Лучше вас – бог не даст! – вздохнув и улыбаясь, сказал Илья.

– Ну, – не говорите про что не знаете… – тихонько молвила Вера.

– Он знает… – молвил Пашка, нахмурился и продолжал, обращаясь к Илье. – Понимаешь – всё хорошо, радостно… и вдруг это вспомнишь… так и резнёт по сердцу!..

– А ты не вспоминай, – сказала Вера, наклонив голову над столом. Илья взглянул на неё и увидал, что уши у неё красные.

– Ты думай так, – тихо, но твёрдо продолжала девушка, – хоть день, да мой!.. Мне тоже не легко… Я – как в песне поётся – моё горе – одна изопью, мою радость – с тобой разделю…

Павел, слушая её речь, хмурился… Илья почувствовал желание сказать что-нибудь хорошее, ободряющее этим людям и, подумав, сказал:

– Что же делать, коли узла не развяжешь? А я… Так вам обоим скажу: будь у меня денег тысяча, – я бы вам! Нате! Примите, сделайте милость, ради вашей любви… Потому – я чувствую – дело ваше с душой, дело чистое, а на всё прочее – плевать!

В нём что-то вспыхнуло и горячей волной охватило его. Он даже встал со стула, видя, как девушка, подняв голову, смотрит на него благодарными глазами, а Павел улыбается ему и тоже ждёт ещё чего-то от него.

– Я первый раз в жизни вижу, как люди любят друг друга… И тебя, Павел, сегодня оценил по душе, – как следует!.. Сижу здесь… и прямо говорю – завидую… А насчёт… всего прочего… я вот что скажу: не люблю я чуваш и мордву, противны они мне! Глаза у них – в гною. Но я в одной реке с ними купаюсь, ту же самую воду пью, что и они. Неужто из-за них отказаться мне от реки? Я верю – бог её очищает…

– Верно, Илья! Молодчина! – горячо крикнул Павел.

– А вы пейте из ручья, – тихо прозвучал голос Веры.

– Нет, уж лучше вы мне чайку налейте! – сказал Илья.

– Какой вы хороший! – воскликнула девушка.

– Покорно благодарю! – серьёзно ответил Илья. На Павла эта маленькая сцена подействовала, как вино. Его живое лицо разрумянилось, глаза воодушевлённо засверкали, он вскочил со стула и заметался по комнате.

– Эх, чёрт меня съешь! Хорошо жить на свете, когда люди – как дети! Ловко я угодил душе своей, что привёл тебя сюда, Илья… Выпьем, брат!

– Разыгрался! – сказала девушка, с ласковой улыбкой взглянув на него, и обратилась к Илье: – Вот он всегда таков – то вспыхнет, то станет серенький, скучный да злой…

В дверь постучались, кто-то спросил:

– Вера, – можно?

– Иди, иди! Вот, Илья Яковлевич, – это Липа, подруга моя…

Илья поднялся со стула, обернулся к двери: пред ним стояла высокая, стройная женщина и смотрела в лицо ему спокойными голубыми глазами. Запах духов струился от её платья, щёки у неё были свежие, румяные, а на голове возвышалась, увеличивая её рост, причёска из тёмных волос, похожая на корону.

– А я сижу одна, – скучно мне… слышу, у тебя смеются, – и пошла сюда… Ничего? Вот кавалер один, без дамы… я его занимать буду, – хотите?

Она плавным движением подвинула стул к Илье, села на него и спросила:

– Вам скучно с ними, скажите? Они тут любезничают, а вам завидно, – да?

– С ними не скучно, – смущаясь от её близости, сказал Илья.

– Жаль! – спокойно кинула женщина, отвернулась от Ильи и заговорила, обращаясь к Вере: – Знаешь, – была я вчера у всенощной в девичьем монастыре и такую там клирошанку видела – ах! Чудная девочка… Стояла я и всё смотрела на неё, и думала: «Отчего она ушла в монастырь?» Жалко было мне её…

– А я бы не пожалела, – сказала Вера.

– Ну как же! Поверю я тебе…

Илья вдыхал сладкий запах духов, разливавшийся в воздухе вокруг этой женщины, смотрел на неё сбоку и вслушивался в её голос. Говорила она удивительно спокойно и ровно, в её голосе было что-то усыпляющее, и казалось, что слова её тоже имеют запах, приятный и густой…

– А знаешь, Вера, я всё думаю – идти мне к Полуэктову или нет?

– Я не знаю…

– Может быть, я пойду… Он старый, – богатый. Но – жадный… Я прошу, чтоб он положил в банк пять тысяч и платил мне полтораста в месяц, а он даёт три и сто…

– Липочка! Не говори про это, – попросила её Вера.

– Хорошо, – не буду! – спокойно согласилась Липа и снова обернулась к Илье. – Ну-с, молодой человек, давайте разговаривать… Вы мне нравитесь… у вас красивое лицо и серьёзные глаза… Что вы на это скажете?

– Ничего не могу, – смущённо улыбаясь, ответил Илья, чувствуя, что эта женщина окутывает его, как облако.

– Ничего? Да вы скучный… Вы кто?

– Разносчик…

– Да-а? А я думала, вы служите в банке… или приказчиком в хорошем магазине. Вы очень приличный…

– Я чистоту люблю, – сказал Илья. Ему стало томительно жарко, и от духов у него кружилась голова.

– Любите чистоту? Это хорошо… А вы – догадливый?

– Как это?

– Вы уже догадались, что мешаете вашему товарищу, или нет ещё? – плавно спросила его голубоглазая женщина.

– Я сейчас уйду!.. – сконфузившись, сказал Илья.

– Вера, можно мне утащить его?