Торговец дыма

Санчес усмехнулся и, бросив: «Я сейчас», отправился к будке с билетами.

Пять минут спустя продавец дыма уже снова был в седле. Колеса байка лизали раскаленную скалистую землю, вздымая пыль, а Луис и его спутница смотрели на приближающийся вулкан через затемненные стекла шлемов. Местные жители приветливо махали путникам, и Джи даже пару раз махала в ответ – второй рукой обнимая Санчеса.

Наконец они остановились на парковке неподалеку от кратера Масая.

– Ну вот теперь точно прибыли, – сняв шлем, сказал Санчес.

Джи спрыгнула с мотоцикла и застонала:

– Ох… И как ты на нем ездишь так долго? У меня уже спина отваливается, и ноги ноют!

– Дело привычки, – пожал плечами Луис, тоже спешиваясь. – Думаю, я бы сейчас тоже не смог просидеть за прилавком столовой столько же, сколько ты.

– Еще издеваешься, – шутливо изобразила гнев Джи.

Он улыбнулся ей, она – ему. Потом оба повернулись к вулкану.

– А он спящий же, как я прочитала? – уточнила Джи.

– Считается действующим, но вроде бы поумерил активность последние лет… шестнадцать, – припомнил Луис. – Говорят, давным-давно местные думали, что в кратере живет злой бог, и приносили ему жертвы, чтобы его задобрить.

– И жертвами были, конечно же, молодые красивые девушки? – саркастически вопросила Джи.

– Конечно. Злым духам не по нраву феминизм.

Джи рассмеялась – звонко, громко, искренне – но тут же спохватилась:

– Прости. Я…

– Брось, все отлично. Люблю, когда смеются над моими шутками.

Джи снова улыбнулась:

– Надеюсь, ты не будешь приносить меня в жертву?

– Вот еще. Он же все равно спит, чего зря бросать в кратер молодую и красивую девушку?

Джи усмехнулась:

– С каких пор никарагуанцы стали мастерами комплиментов? Или это испанская традиция?

– Наверное местная – пожал плечами Луис. – Теплый климат располагает к любезностям.

За веселым непринужденным разговором они и не заметили, как дошли до края кальдеры. Возле ограждения стояли немногочисленные туристы – парень с девушкой и одна семейная пара за тридцать с сыном-десятилеткой. На миг Санчесу показалось, что они похожи на его прекрасное семейство, но, сморгнув, он понял, что это лишь очередные причудливые игры разума.

– А это что? – отвлекая Луиса от туристов, спросила Джи.

Она указала на крест, который возвышался на горе в полумиле от кратера.

– Это наследие испанцев, – ответил Луис. – Когда они приплыли в Никарагуа и нашли Масая, они прозвали его «Адская Глотка». Удивительно, но они тоже решили, что там живет нечистая сила. Крест поставили, чтобы эта сила никогда не вылезала наружу.

– Но это, конечно же, не помогло?

– Конечно. Хотя, может, нечисти только в 2008-ом объяснили, в чем смысл креста – тогда вулкан в последний раз бушевал… но это не точно.

– Все шутишь, – улыбнулась Джи.

Она повернулась к кратеру и сморщилась:

– Ну и запашок тут…

– Дух Преисподней, – пожал плечами Луис. – Лишнее подтверждение, что вулкан жив и в любую минуту может проснуться. Подолгу тут стоять нельзя, может поплохеть.

Какое-то время Санчес и Джи молча любовались никарагуанскими ландшафтами и Тихим океаном в лучах скатывающегося к закату солнца, после чего отправились наверх к кресту. Там запахи уже не донимали путешественников, и они спокойно наслаждались завораживающим видом, присев на камень, прилетевший сюда, очевидно, во время одного из былых извержений. Глядя на алое закатное солнце, Луис неторопливо достал сигару и закурил.

– Тоже дымишь, как вулкан? – спросила Джи.

– Да, – кивнул Санчес. – Дымлю помаленьку. Тоже жив и могу проснуться.

– Проснуться? А сейчас ты спишь? – удивилась китаянка.

Взгляд продавца дыма скользнул вниз, по склону – к семье туристов, которая, устав созерцать кратер, медленно шла к оставленному на парковке автомобилю.

– Не знаю. Думаю, что да. Но что бы я понимал?

– Просто если ты спишь, то что тогда делаю я? – усмехнулась Джи. – Я, наверное, уже умерла…

– Брось, – поморщился Санчес. – Я, наверное, давно не встречал таких живых людей, как ты.

– Это потому, что ты видишь меня редко и только в обеденной суете столовой. Я там вечно бегаю, как заведенная.

– Да нет, дело не только в этом. Понимаешь, я… я люблю свою жизнь здесь, в Никарагуа, но это из-за природы, из-за какой-то атмосферы, ощущения гармонии… а не из-за людей. Люди, они скучные, все одинаковые, словно аватары в социальных сетях: изображения разные, но все плоские и обрезано-круглые как мишень. Будто… будто их на ксероксе размножили, что ли… Но ты… ты какая-то… другая. Мне нравится видеть, как ты смотришь вокруг, нравится отвечать на твои вопросы, рассказывать что-то. Ты не интересуешься местными красотами, тебе не до этого – работа, работа, работа… но когда мы приехали сюда, пространство тебя захватило, и ты словно проснулась… Это здорово. Правда.

Она окинула его растерянным взглядом, затем подошла вплотную и тихо сказала:

– Так, может, будем чаще куда-то выбираться?

Он улыбнулся и кивнул.

И вправду – почему нет?

Глядя на то, как развеваются на ветру ее волосы, Луис мысленно удивился, как можно было назвать такое чудесное место Адской Глоткой.

Впрочем, чтобы судить об этом, им с Джи стоило приехать сюда во время извержения.

Глава 10

Меланхолия