Атмосфера

Потому что он у нас толстая булочка – все-таки брякнул автоматически Федор и в этот раз, даже не подозревая об этом, оказался совершенно прав.

Нелль, плохо. Быстро, машину, подгони ее к калитке, что б не переводить детей через дорогу, они у нас того и гляди в обмороки валиться начнут. Беги, живей! Нелли схватила фонарь, но все равно на каждом шагу спотыкаясь, унеслась.

Мадьяров поднял Вовона, Поленька на всякий случай подставила руки Феденьке. На которые он, разумеется, и не подумал опереться. Они осторожно пробирались по искореженному залу, по каменным и металлическим обломкам, и облачное низкое небо чуть светлее окружающего воздуха, подглядывало за ними в лишенный крыши особняк.

А сам, лишенный головы дом, не поддавшийся ранее ни времени, ни ненастьем, казалось, дивился вмиг развороченной крыше и заново выбитым окнам, как человек – зубам. Дом давил на уходящих, обжимая сохранившимися стенами и уныло корил – эх, люди…

Мадьярову пришлось оставить Вовона у входа и сбегать за рюкзаком. Парень на ногах не устоял, молча сполз по каменной кладке вниз. Толи испугавшись, глядя на друга, то ли время пришло, хуже стало и Федору. Несколько последних шагов до машины, ребят, с помощью Нелли, бросившейся навстречу, почти пронесли на руках.

На Вербной светились уже окошки домов, если бы дело было летом, люди, наверное, уже сбежались бы. Где-то вдалеке пела сирена.

В машине вдоволь напсиховавшуюся Нелли оставили силы и она тихонько отключилась. Мадьярову пришлось снова вылезти наружу и перетащить ее на пассажирское сидение. Щелкнул ремень безопасности. На улице застучали двери. Наконец, Мадьяров приземлился за руль и сразу втопил педаль газа в пол. Прокрутились и полетели назад первые камушки гравия и машина в секунды набрав обороты, понесла своих злосчастных пассажиров прочь от страшного места. На заднем сиденье, глядя в безвольно мотающийся затылок подруги, прижимая к себе обоих детей и дрожа от ужаса, беззвучно плакала Поленька.

Машина вылетела и города и понеслась по набережной по дальнему его радиусу. В нужном месте послушно сползла с бетонки и Мадьярову удалось проехать еще пару десятков метров, прежде, чем она забуксовала, но они все-таки почти дотянули. Впереди, метрах в тридцати грозно темнел холодной синевой Белоомут. Мадьяров выключил зажигание, оставив фары светить и не очень нежно потряс Нелли за плечо. Нелль, очнись. Как ты? Позвони в больницу – скажи им главное слово – кессон, потом Ефимову и пусть его люди не мешают. Хотя Ефимов и так знает, небось вызвали, на весь ведь город рвануло.

Он повернулся к заднему сиденью. Ребята, глядим бодрей. И следом «обрадовал» – вы сейчас оба полезете в омут! Какие тут шутки. Оденем вас в утепленные гидрокостюмы. Пока будем их натягивать, я все объясню.

Олег, какой омут, их и так обоих от холода колотит – у Поленьки дрожал голос – давай лучше все-таки свезем их в больницу. Там врачи, они помогут.

Поленька, не спорь. Врачи помогли бы, если бы в их распоряжении была барокамера. Я специально узнавала – никакого похожего оборудования в городе нет – подала голос Нелли. Поленька, делай, как он говорит.

Мадьяров стоял у широко распахнутой задней дверцы, натягивая на Вована причиндалы для погружения. Изнутри ему помогала Поленька. Работали осторожно, но больное плечо все-таки задели. Глухой стон всегда молчаливого парня резанул взрослых по сердцу. Нелли в это время объяснялась с врачами, а Мадьяров объяснял.

Возьметесь покрепче за канат. Его как раз хватит до дна – мы промеряли. Спуститесь и резко дернете один раз – я засеку время. Погружаться будите не в самый омут, в стороне, но все равно держитесь обеими руками и страховочные тросики не отстегивайте – может закрутить. Если все-таки сорвет и канат потеряете, а воронка затянет, не дергайтесь, опускайтесь до дна – там тяги почти нет, постарайтесь по дну взять подальше в бок и выныривайте – начнем сначала. Если погружение пройдет без приключений, продолжайте держаться за канат. На нем завязаны узлы. Я останусь здесь с часами. Как только дерну за канат, медленно поднимаетесь до следующего узла, зацепитесь за него страховочными тросиками и висите – ждите следующего толчка. Мадьяров объяснял толково обыденным голосом, как будто каждый день загружал детей опускаться в омут. Да и не лето уже.

Ребята, если что-то пойдет не так, мне придется нырять за вами. Костюмов больше нет, и я в такой холод скорее всего вам не помощник. Поэтому вы уж очень постарайтесь. И еще. Никто не знает, под какую разницу давлений вы попали. Мы исходим из того, что – под повышенное, а потом вернулись к атмосферному. Я спросил у Нелли. Она говорит – вас давило. Да и насосы работали на нагнетание воздуха, насколько я могу судить. Но точных цифр, мы, конечно не знаем.

Если мы не ошиблись и глубины достанет, то опустившись на дно, вы должны сразу же почувствовать себя лучше. Газовые пузырьки под давлением должны снова раствориться и больше не распирать изнутри ваши тела. Если же нет, если мы все-таки ошибаемся, и вы достигнув дна и пробыв там некоторое время никакого улучшения не ощутите, тогда… Тогда дергайте за канат не один раз, а несколько. Ну и начинайте подниматься безо всяких ухищрений – мы тоже поможем. Этот вариант, конечно похуже, и вам придется подольше помучиться, но мы все равно что-нибудь придумаем. Сейчас подъедут врачи. Может у них какие соображения появятся насчет оборудования. Военным куда-нибудь позвоним. Ничего – как-нибудь вытащим. Да, вот еще – ничего на баллонах не крутить, в них давление в полторы сотни раза выше атмосферного. Все понятно? А теперь, живо!

Детей извлекли из машины, довели до берега, стараясь не наступать им на ласты и посадили у воды. Навесили на плечи газовые баллоны и натянули маски. Костюм Федора, рассчитанный на взрослого человека, болтался на нем, как на вешалке. Из-за этого, да еще из-за обреченно ссутуленных плеч, на него уж больно жалко было глядеть. Наверное поэтому Мадьяров твердо сказал – Федор, ты за старшего. Глаз с друга не своди. У него одна рука нерабочая. И Федор как-то сразу подобрался и заранее уставился на Вовона подозрительно сощуренными глазами. Мол, гляди у меня, я за тобой слежу!

Последняя перед погружением процедура окончательно деморализовала девушек. Мадьяров, видимо, опасаясь очередного бездумного саботажа, сперва предупредил – веса баллонов может им в помощь и не хватить. Под воронку подставлять – опасно, у них нет опыта, да и вообще – так практичней. После чего извлек из последнего пластикового пакета пару здоровенных булыжников. Каждый из них был обернут сеткой типа «авоська» и висел на толстой бечевке. Мадьяров надел ребятам на шею по камню и коротко хлопнул их по плечу, счастливо избежал ушибленного Вованова, не держа его в голове. Из-за стеклянных масок, в свете фар, ребята ошалело таращились на личный классический инвентарь утопленников.

Рассказал, как есть. Вы – мужики. Держитесь!

Маленькие мужики выдавили из себя гримасы улыбок еще более искаженные толстыми масками, цепляясь друг за друга и, подбадривая друг друга взглядами, одновременно поднялись. Взмахнув на прощание плохо гнущимися перчатками, ухватились покрепче за канат и низко опустив лица, пошли спиной на погружение. Больше не сдерживаясь и не стесняясь на берегу в голос зарыдали девушки. Мадьяров с зажатым в руке часами замер, глядя на воду. Он даже не заметил, как в его легкие ботинки начала просачиваться ледяная вода.

Никто не сводил глаз с каната, обернутого теперь вокруг врытой в землю толстой коряги и удерживаемого Мадьяровым правой рукой. Нелль, забери часы. Я возьмусь, как следует. Поленька тоже подошла вплотную, готовая в любой момент помочь и подруге и Мадьярову. Все это время канат легонько колыхался. Придерживаются, пока отпускаются – одними губами объяснял Мадьяров в воронку, похож не попали. Они стояли упершись взглядами в темную воду. Потом трос замер. Девушки затаили дыхание, Мадьяров тоже позабыл дышать.

Когда они уже начали серьезно беспокоиться: переглядываясь и норовя наступить в воду – все поближе к детям, трос натянулся и резко дернулся – один раз. И снова замер.

Все! Неллька – все хорошо! Поленька! Им теперь самое главное не спешить…

Дальше все шло по плану. Мадьяров даже начал подшучивать – девушки, гляди бодрей и веселей. Скоро наши водоплавающие, нет водоныряющие детки покажутся на поверхности. Надо бы подумать, как вытащить машину, если врачи не подоспеют. Нелль, давай-ка еще раз звякни. Куда они там запропастились? А твоя трубка где? На этих словах на дороге, со стороны города запели разными голосами сирены и первым к месту спуска первым подлетел милицейский УАЗик. Водитель притормозил, оценивая обстановку, потом взял чуть левее, высоко задрав на косогоре левую сторону машины и аккуратно обогнув красную неллькину красавицу, взвизгнув тормозами, замер. Из машины высыпали милиционеры. Сзади едва протиснувшись в оставшийся узкий простенок перед буреломом кустов, подъехал новый «Форд» скорой помощи.

В свете фар трех машин, стало светло почти как днем и Ефимов первым узнал оглянувшегося на новый звук, Мадьярова. А это что, а это кто, черт побери! Ну, совсем обнаглел и тут же сам себя перебивая, оглушительно рявкнул – взять!

Нелли в одно движение оказалась за спиной Олега, грудью встав на его защиту, Поленька бросилась – к Ефимову. Нелли, выставив руки вперед и в какой уж раз сегодня стараясь занять устойчивую позицию, кричала сорванным голосом через головы бежавших к ним наряда.

Ефимов, дурак бестолковый, уйди прочь, убери своих головорезов. Не понимаешь, не черта, так не лезь. Тебя мало уволить, тупая твоя милицейская морда, тебе надо еще врезать, как следует, надо же до такой степени никуда не въезжать!

Егор Яковлевич, Стойте! Погодите! Совсем чуть – чуть. Вы сейчас все испортите, мы вам все объясним. А пока просто не мешайте! Неужели вы мне не верите? Прикажите не трогать Олега, он сейчас канат упустит, а коряга эта хлюбавая… Скорей!

Стоп – гаркнул наряду озадаченный Ефимов – а чего ждать-то? И не обращая внимания на многочисленные Неллькины ругательства, подозрительно поинтересовался – чем вы тут вообще занимаетесь? Рыбу сетью ловите?

Не дожидаясь конца девичье – милицейской разборки на передний план выдвинулись медики.

Где дети?

Нелли, подозревая, что сейчас все может начаться сначала, в полуоборот уставилась на воду и сжав губы, тянула время. Медики повернулись к Поленьке – дети, дети где?

И Поленька молча кивнула на воду.

Где!?

В омуте, то есть не в самом омуте…и вообще – они уже всплывают!

Что! – заорал дурным голосом Ефимов. Вы утопили детей?! Поленька, ты… неужели ты… как же ты… Кто там? Кто утопленники?

При слове утопленники Поленька вздрогнула и беззвучно заплакала.

Я спрашиваю, кто под водой?

Феденька и Вов… Володя.

Полюшка, как…ты вместе с этой парочкой утопила родного брата? Ушам своим не верю…

Значит так – разобрались. Он поглядел на своих – Мадьярова под стражу, потом на медиков – а эти две подружки ваши форменные клиентки. С ума на пару посходили. Так, что забирайте немедля, пока они весь город не перетопили. Если смирительных рубах не прихватили – веревками повяжем. Не волнуйтесь – охрану дам.

Я тебе сейчас дам охрану, а тебе сейчас такую охрану дам – мало не покажется! – демонстрировавшая доселе удивительную грубость, окончательно вызверилась Нелли. Ну, ты – руки убери…

Милиционер, первым попытавшийся убрать с дороги Нелли, что бы прорваться к Мадьярову, и по команде замеревший в шаге от нее, был решительно оттолкнут, по инерции проехался боком с горочки, поскользнулся на мокрой глине и спиной полетел в воду. Занесенная для пинка Нелльина нога вернулась на место. Мадьярова и ее окатило брызгами. Второй, выполнявший приказ парень затормозился в паре шагов от Нелли – дочка мэра все-таки. Приказ приказом, а потом неприятностей не оберешься. Но сзади на него прикрикнул Ефимов и бедный парень снова шагнул вперед. На руках Ефимова, путаясь под ногами, висела Поленька. Она больше ничего не просила, но и пройти вперед не позволяла. Без грубого движения стряхнуть руки и убрать ее с дороги Ефимов затруднялся. Нелли, ожидая нападения, пронзительно завизжала и замолотила по воздуху руками.

Неизвестно, чем закончилась бы эта потасовка, но тут на поверхности показались головы ребят. Сначала Вована, следом – Федора. Первым их заметил Мадьяров – тихо, осади – крикнул он ближайшему милиционеру – вот они! Давай, достаем. И после небольшой заминки, все начали удивительно слаженно работать. Ребят вытащили сразу несколько рук, подняли и понесли, хотя Феденька и рвался идти собственными ногами. Тем временем с бока «Скорой» убрали УАЗик. Но водителю на разворот места все равно почти осталось и все дружно навалились на капот – на всякий случай подтолкнуть назад. Городской Форд, так же, как и минуту назад ребят – вынесли на дорогу буквально на руках и с первой попытки.

Последняя небольшая стычка произошла, когда Ефимов наотрез отказался отпустить Мадьярова с медиками. Да пойми же ты, соломенная башка, он должен рассказать врачам, все что знает – Нелли функционировала уже на одних нервах А Поленька, отцепившись наконец от Ефимова вежливо втолковывала ему в другое ухо – врачи должны разобраться, что делать дальше. А вы, поезжайте следом. Олег бежать не собирается. Да и чего ему теперь-то бегать, когда все разъяснилось.

Наконец, Ефимов, гуляя желваками, все-таки Мадьярова к медикам отпустил. Нелли, не спрашивая разрешения первой взобралась в милицейский УАЗ. Свою машину ей пришлось пока оставить. Поленька села в «Скорую» прямо на пол между двумя носилками. С детей уже сняли гидрокостюмы и они лежали белыми холмиками под простынями. Доставались с полок одеяла. Печка «Форда» ревела на максимуме. Тепло волнами разносилось по салону. Поленька стащила с себя куртку. Согреть!

Поленьке, после появления брата на берегу, не удалось его толком рассмотреть. И теперь она пристально вглядывалась в родное личико. Одной рукой она держала его руку – другой – Вовона. Наконец Феденька, смущенно отвернулся – Полька, да ладно тебе, ни разу не видала, что ли? Все нормально, не ной.

Да, да, конечно – заторопилась Поленька – я и сама вижу, что нормально, выглядишь уже лучше, то есть как всегда. Только кислый такой почему? Еще холодно? Что-нибудь болит?

Ничего не болит. Ну, а холодно – это вообще фигня. Что мы в прорубь, что ль, не проваливались? И без всяких непромокаемых костюмов. Только веселиться – тоже с нечего. Немца-то я похож, того – ухлопал… Знаешь, когда он гад к тебе так нагло клеялся, – думал – руками разорву и не охну. А теперь… Чего-то мне не того.

Знаешь, ты об этом печалиться погоди. Может живой он еще. Сидит в какой-нибудь деревеньке неподалеку, чаи гоняет и в ус не дует. Он ведь знаешь ученый какой – очень серьезный ученый, да еще и немец в придачу. Это у нас – при опасных делах безалаберность сплошь и рядом, а у него все крайние случаи наверняка и в первую очередь

просчитаны. Погоди, вот дом как следует обыщут, тогда станет ясно.