Легенда о героях Галактики. Спасти Императора. Космоопера нового тысячелетия

Он явно задумался, хотя всего-то на пару секунд, и уже начал улыбаться ей в ответ… И тут из ниоткуда возникло нечто мерзкое, едва ли не чёрное абсолютно… М-да, этого вообще-то следовало ожидать, подонки есть в любой армии…

– Герман, – глумливо прогрохотал невесть откуда взявшийся лейтенант довольно невзрачного и несимпатичного вида, – а ведь она выходит замуж за всем известного республиканского лейтенанта, разве ты забыл? – он сделал несколько очень нехороших ужимок, и добился своей цели – глаза того, к кому он обращался, из карих стали цвета открытого космоса без звёзд. – И надо тебе быть таким последним приключением? – а ухмылка у этого персонажа взбеленит кого угодно, право, и он явно это знает – интересно, он знает, видать, и то, что по ней сейчас явно желает прилететь известно чей кулак, и стало быть, именно того и добивается? Стоп, чучело, это мой вечер, и тебя сюда не звали…

Катерозе аккуратно очутилась между собеседниками и ещё более аккуратно провела веером пальцев где-то на уровне воротника гостя – он был залихватски распахнут, на горе владельцу, который вдруг как будто без всяких видимых причин грохнулся навзничь, закатив глаза.

– Ну что за болтун, – презрительно фыркнула девушка, как ни в чём ни бывало пожимая плечами, – ещё и лезет не в своё дело, – она со усталым вздохом скользнула по лицам оторопевших присутствующих. – Республиканский лейтенант всего лишь исполняет приказ Императора – и не обсуждает его с посторонними, если что. Кому-то ещё что-то не нравится? – она с лёгким вызовом тряхнула головой, и тут ощутила, что Герман крепко взял её ладонь в свою.

– Этот момент нужно обсудить, – едва ли не вполголоса проговорил он слишком спокойным тоном, чтоб можно было думать, что он и впрямь невозмутим. – Идём, пока не опоздали.

– Да-да, конечно, – деловито ответила она, чувствуя, что становится стеклянной…

Стоило столь невозмутимо и величаво уходить с танцев, чтоб так рвануть прочь через вестибюль и по лестнице! На улицу они и вовсе вывалили фактически бегом, а там запрыгнули почти сразу в первое попавшееся такси. Адрес, который был назван водителю, ничего не говорил уму и памяти Катерозе, и она безуспешно пыталась разгадать по каменному лицу спутника, что именно он задумал и зачем. Тот факт, что они сидели на диване уже слишком близко, а его рука обнимала её за плечи, ей скорее нравился – она не ощущала никакой опасности ни от этого, ни от происходящего – но слишком холодноватое спокойствие мужчины начинало её слегка тревожить. Ночь уже давно опустилась на Феззан своим душным бархатом, но море городской иллюминации легко победило её своими корявыми плясками всех цветов неона. Эти дурацкие разноцветные блики и вовсе делали римский профиль Германа похожим на сумрачную скалу в горах перед непогодой, а милые аккуратные каштановые локоны превратили в налитые мраком кущи. Итак, мама, мы лихо нарушаем все правила поведения и приличия, принятые нормы и прочая, прочая, прочая… Спрашивается, мы жалеем об этом? Нисколечко. Надо бы хотя бы убрать эту руку с плеча – а ни за что! И закиньте к чёрту все страшилки о близости мужчин – если вам попадались только уродливые ущербы, то ничем не могу помочь. Здесь покуда всё в порядке, более чем – только, кажется, я слишком удивила кавалера, к чему он был просто не готов. Воспитание, чёрт возьми, настоящее, а не ханжеское, не существующее на деле ни разу, как у нас в Союзе! Это ж имперец, они ж врагу за доблесть могут осталютовать, не то, что наши – попляшем от радости всю ночь, узнав, что Император болен… будто он не человек, уроды!

Кабы Юлиан видел надругательство над мундиром Союза, у него бы точно сердечный приступ случился. А вот кого не жаль, право… И даже думать не хочу, почему! Иначе придём к слишком жёстким выводам… Нет, право, как же хорошо-то без куртки, а? Знала бы – утопила бы давно в реке ночью, тайком. Никогда ещё так спокойно себя не чувствовала…

– Куда едем? – вежливо осведомилась девушка ничего не выражающим тоном.

– В кабак, – уставшим голосом ответил мужчина. – Ужинать.

Она тихо улыбнулась и кивнула головой. Действительно, они оба слегка устали. Значит, уже прошедшая часть ночи была потрачена с пользой, а какой именно – будет ясно в дальнейшем. Катерозе не заметила, что её голова опустилась на плечо спутника, а глаза закрылись ещё раньше. Ровно до тех пор, пока такси не остановилось в нужном пункте назначения.

7. Миледи фон Кройцер

Катерозе сразу уяснила себе разницу – её оставили подождать хозяйку. Тем не менее, она с радостью кивнула церемонийстеру и сделала вид, что её интересует ваза с фруктами, даже очень. Но едва он удалился, как она вскочила, не переставая жевать, и повернулась спиной как раз к дверям, откуда могла появиться кронпринцесса. Левую руку Катерозе с самым независимым видом уставила ладонью на талию, с вызовом подбоченясь. Таким образом, дистанция составила свыше четырёх метров от двери – и очень хорошо. Наши волосы не хуже ваших, госпожа Грюнвальд, но рыжие, как у Кирхайса, да ещё с белоснежной лилией – держитесь за воздух… Надо, право, раздобыть себе гольденбаумский мундир – вот совсем была бы потеха, но пока оставим себе эти шуточки на будущее, довольно и того, что бирюзовая «ливрея» эпатирует всех в нужном ключе, вряд ли кронпринцесса давала себе труд предварительно ознакомиться, кто её гостья и как одевается. Но она же ни разу не воин, как известно, в чём и беда. Однако за гостьей могут и наблюдать, поэтому жуём вполне себе жизнерадостно, будто с голодухи прибыли изрядной – это всегда обескураживает кого угодно. Особенно на дуэли – а что у нас сегодня, как не оно, верно, ха-ха-ха? Вот и проверим, верно ли, что жалует царь, да не жалует псарь в этой связке, что-то подсказывает, право, что это более чем верно.

Катерозе всегда замечала, что кисейных дамочек одно её присутствие выбешивает до белого каления – и научилась с этим жить очень давно. Всё ж таки плата за это досадное обстоятельство значительна – мужская половина человечества гораздо добрее и никогда не поставит подножку без всякой на то причины, ради удовольствия их ставить. А то чего и гораздо побольнее сделать – тоже ради удовольствия, это вам сплошь и рядом, сколько хотите. Ни в каком страшном сне или гипотетическом кошмаре Катерозе не могла себе представить ситуацию, когда она бросила бы брата именно тогда, когда ему максимально плохо. Тем более, младшего – хоть Йозеф и ни разу не её кровь, но… А эти могут, спокойно, оказывается. А вот если нужно помочь – ну, тут на товарок по полу рассчитывать не моги, только если её интересы в данный момент с твоими совпадают, да и то потом отомстит неслабо. Уж лучше сходить на поклон к мужской половине – позадирают нос, но сделают всё тихо и надёжно. Итак, вопрос – напрягать сестру ради скромной персоны Катерозе император был вовсе не обязан, однако сделал это, зачем? Стало быть, все подозрения верны, получается? Вот и проверим.

Очень тихо, почти неслышно, да, но милочки в длинных пышных платьях, вы все забываете, что их шелест отлично слышно. Чего молчим, приближаясь, охренели от намёка с волосами или контратакуем? Стало быть, с порога считаем нас дикими и вульгарными, да? Считайте на здоровье – можем и подыграть, вначале-то…

Катерозе стремительно, но не резко обернулась, плавным движением на инерции сделала что-то вроде книксена и тут же пружиной вскочила в струнку, успев даже щёлкнуть каблуками по-мужски, всё это с очень весёлой, но загадочной улыбкой. Принцесса вежливо поклонилась – на что тут смотреть, что называется, сразу оценила гостья, просто дорогое платье, вот и всё. Ну да, сходство с братом есть, но очень поверхностное, внешнее, по глазам и волосам – а волна от неё, как от обычной серой мыши из пыльной конторы в незабвенном Союзе, ага. Так мы и думали, Йозеф, это кукла, не более того – умеет правильно двигаться и загадочно сверкать глазами, может, ещё пироги стряпать умеет, ага, вроде булочек с корицей из анекдота, ха-ха. Даже до мадам Казельн ей далеко, честно скажем. Ладно. Вежливые приветствия – какие мы безжизненные, а, прямо снегурочка летом у костра.

– Да, кронпринцесса, помощь мне просто необходима, – с жаром полуденного солнца плавно пошла в атаку Катерозе, – и очень деликатного свойства, такую только Вы и можете мне оказать. Мы ведь с Вами обе пострадавшие от режима Гольденбаумов, и очень сильно.

– О чём же речь? – ага, боишься меня, даже забыла про сесть на диван, уже хорошо.

– Два пункта, – а вот здесь чуть широковатый жест ладонями в разные стороны, будто собираем в пригоршни дождь, – координаты одного нужного мне джентльмена и консультация по некоторым тезисам, то есть, ответ на вопрос. Платье я и сама могу найти, это как раз вовсе не интересно.

Ага! Разве я что-то о твоём брате сказала, чего ж ты так дёргаешься, полутёзка? Правильно, сядем, а ты пока поуспокаивайся, если оно возможно, конечно. Ну, попробуй мне дружбу предложить, например, или спроси прямо что хочешь. Э, лучше бы спросила – я же не намерена дружить, или оно тебе ещё не понятно, ты настолько самоуверенна, что думаешь, что все перед тобой будут кланяться, памятуя, чья ты сестра? Но я же, ха-ха, будто вовсе республиканец, забыла разве? Ну, чего молчишь, я не намерена тараторить, могу и пожевать молча. И сколько угодно могу жевать, убедись.

– И кого же Вы хотите видеть, если уж это был первый пункт? – вежливо спросила наконец принцесса совсем ничего не выражающим тоном – поздно, пауза уже всё выдала…

– Видеть? Вы великолепны, принцесса, это же отличная мысль! – да, мы такие будто простодушные и горячие, бойся дальше. – Вот увидеть и надо, вызывайте его прямо сюда!

– Кого же? – ну, с голосом ты справилась, видать, многолетняя привычка, а вот глазки-то тебя выдали с потрохами… Боже, какая ж ты дрянь – всерьёз думать о нём такое… Бедный император, теперь мне всё понятно уже в этой жизни… Ну, получай тогда!

– Оберштайна, конечно! Он мне нужен позарез, а хуже нет обращаться с дежурным официозом – там же не сочтут нужным, и всё, не говоря уже о потере кучи времени, – с кипучей жаждой деятельности в голосе объяснила Катерозе. – А пока он сюда едет, мы поболтаем о других важных очень вещах.

Аннерозе была в таком шоке, что её хватило только на отдачу дежурных распоряжений – хотя она вроде бы умело скрывала эмоции под прежним холодным спокойствием, гостья была права, её слова просто швырнули принцессу в пучину смятения.

– Может быть, Вы сообщите мне, зачем Вам именно Оберштайн? – как будто с праздным интересом произнесла она.

Рановато играешь в поддавки – я же не друг тебе и не льстец, зачем забыла?

– О, Вам в самом деле интересно? – таким тоном, будто речь о сломанном ногте. – Не думаю, что политические интрижки Вам любопытны на самом деле. Это касается только ревностных слуг Императора, право. Кроме того, все мужчины любят, когда их немного интригуют, самую малость. Благодаря тому, что вызов поступил от Вас, Оберштайн меня запомнит лучше и моя работа будет эффективнее. Вот и всё.

Ага, так и скажи, что ничего не поняла – это хотя бы будет честно, шарм сразу появится…

– Вы занимаетесь политикой? – бесполезно, тупость непрошибаема…

– Разумеется, ведь теми, кто ей не занимается, она занимается сама, принцесса, Вы-то это знаете по себе прекрасно, – да-да, вот такие мы бессердечные, ещё и плечами так бездушно пожимаем. – А уж представьте себе моё положение – я ведь всё-таки невестка адмирала Яна Вэньли, и моя задача – помочь Императору в вопросе с автономией Хайнессена. Никакие злыдни режима Гольденбаумов просто рядом не стояли с ненавистниками династии Лоэнграмма на Новых землях, а Ваш брат к тому же слишком добр – это не всегда хорошо, поверьте, – вот задумайся, зачем тут последние слова, если у тебя есть ещё мозг!

– Этак ещё получится, что Ваша свадьба – тоже политический ход? – великосветским тоном, но с интересом, ладно…

– Безусловно, принцесса, – придвинувшись поближе и проникновенно глядя в глаза, – на кой чёрт спать с мужчиной, если от этого не иметь никаких выгод, логично? – ну, съела разве, посмотрим, как будешь отбивать, ха-ха! Краснеет, что ли?

– Возможно, но, кажется, это ещё не всё, что Вы хотели сказать? – ого-го, да ты и впрямь настоящая придворная, хвалю, да только толку от этого, увы, никакого…

– Да, Вы правы, меня очень волнует один вопрос, – абсолютно бесстыже с громким хрустом откусываем крупный кусок. – Я очень надеюсь найти на него ответ с Вашей помощью, – тэкс, она неплохо владеет собой, на такую вежливую улыбку и кроткий взгляд особо ничего не выставишь, ладно, тогда мы потянем паузу… ещё, чуточек, теперь вперёд!

– Ваше высочество, – не торопимся, фон Кройцер, не волнуемся, хотя это самый ответственный момент, потихонечку… – А что Вы собирались делать после смерти Вашего брата? Возможно, всё же выйти замуж за какую-либо кандидатуру, а?

Катерозе произнесла эти слова невозмутимо-вальяжно и с искренним спокойным интересом воззрилась на собеседницу, будто задала вопрос всего лишь о погоде. Принцесса приняла удар с холодным достоинством – но вспыхнув на секунду таким огнём в глазах, что сомнений не оставалось, что теперь она расценивала собеседницу, как врага. Рановато, Аннерозе, зачем же так сразу в конкретику-то… Есть же возможность парировать, чего зеваешь?

– Я совсем не думала об этом, поверьте, – какое упрямое очи долу, теперь понятно, отчего ты так раздражала двор Гольденбаума… – О таком если и думают, то после похорон, к счастью, не наступивших… – ага-ага, ври кому другому, что ты расстроилась бы из-за них.

– Позвольте, принцесса, у Вас же было целых три года, чтоб подготовиться к ним, – очень великосветски мы тоже умеем говорить, хе-хе… – Да Вы и хорошо подготовились, не Ваша же вина, что Ваш брат выжил, право. Он вообще живучий, очень, как ни странно, – ухмылочку побесстыжей, и глядим, глядим прямо и безжалостно.

А я её недооценила – эх, Фридрих Гольденбаум, хорошо ж ты её вышколил, сластолюбивый хитрец…

– Да, мой брат уникален, Вы правы, – опять эти ваши очи долу, это уже даже побешивает…

Что ж делать-то? Ай, пропадай всё пропадом, идём на импровиз, лишь бы Оберштайна дождаться, он же мужчина, чтоб о нём не говорили, а мужчина меня всегда спасёт, тем более незнакомый…

– Это бесспорно, принцесса, так отчего ж тогда Вы не попросите его найти себе мужа? – Вы недооценили моё простодушие, Ваше высочество, получайте свой выверт в целости назад. – Трудно найти мудрее советчика в такой ситуации, он-то свой двор знает отлично, надо полагать. Вы ж своим незамужним положением позорите не столько себя, сколько брата – или Вам действительно он так безразличен? Или даже… больше? – резко понизив голос и вкрадчиво, как змея…

Ага, получилось! Какой румянец, а? Спасибо тебе, покойник Фридрих! Мне тебя уже где-то жаль…

– Я… не думала об этом… – не знай я, что ты такое, могла бы и поверить, что ты сейчас заплачешь, так, быстрее, не то очухаешься быстро…

– Он недоволен Вашим выбором разве? – да, я очень безжалостная, только хрен ты это вслух докажешь, у меня такой дружеский тон, а как же! – Жаль, но я бы тоже влюбилась в спасшего мне жизнь и честь мужчину. И расшвыряла бы всех соперниц, вздумай таковые появиться, – да-да, а вот так улыбаться тебе разве не по рангу? а как оно тебе хотелось, надо полагать… – И на кой чёрт Ройенталь поцапался с Оберштайном, какая незадача…

Ага, это подсказка, милочка, ты всё правильно поняла, главное – хорошенько запомни это всё…

– Я столь популярна в Вашей стране? – вежливо осведомилась Аннерозе, полностью овладев собой. – Это для меня неожиданно…

– Разумеется, принцесса – у нас ведь вдовство суть женская беда, а не мужская, и существует упорное убеждение, что имперские дамы с жиру бесятся, – ладони на талию, локти врозь – и тон прохладный, но не ледяной, главное, не пережать уже. – В армии не служат, работают только ради забавы, родня мужа с детства подбирает – самой искать не нужно… И это ещё всё на фоне бешеной популярности ваших мужчин – как только стало возможным рассмотреть их поближе, ахаха. Вот-вот разгорится скандал с моей свекровкой – в республике новости разносятся быстро, и хвалить верного слугу Императора, что впахался за его честь в постели, будут на каждом углу, помяните моё слово. Право, Фредерику можно понять, но вряд ли она к этому масштабу готова.

– Что-что?! – ага, я знала, что тебе будет это столь интересно, что ж, посодействуй малость бедолаге Мюллеру, а то кабы твой брат не взбрыкнул вдруг сгоряча и не испортил марьяж. – Вдова Яна Вэньли и имперец? – аж ресницы задрожали от интереса, вот и славно…