Язык Ветра: Запрещенная организация

Ветер принес нотки влажности, а свет прорезался из-под забрала леса, ослепляя глаз. Эбвэ был уверен, что девчонки от него без ума. Так-то оно так и было, но только не те девчонки, которые знали его достаточно хорошо. А еще была категория помолвленных девушек. И вот Эбвэ совершенно не мог принять факт того, что Йиви абсолютно точно никогда не променяет своего далекого южанского друга, на такого близкого и недостижимого, а ещё и живописного, красавца, как он…

– Эбвэ, ты будешь приманкой. Это так, если вдруг ты не понял всей сути, – холодно отчеканил Леден.

– Приманкой?

Весь мир рухнул. Его высылают, как наживку…

– Не совсем приманкой, – вмешался Элео. – Нам нужен человек внутри Маар, который бы сослужил нам партизанскую службу. Эту роль мы называем «корень», потому что это самая ответственная роль.

Элео был мягок, стараясь учесть наперед реакцию Самодура, а заодно и предостерегая того от лишних мыслей.

– Но я ведь не могу ничего кроме поэзии. Чем я так нужен?

– Ничего делать и не нужно. Мы лишь отправим тебя внутрь под видом пойманного нарушителя.

Тогда вмешался и Карей:

– Я затеснюсь в ряды каторжной шотерии, так что мы вместе сослужим там.

На лице Эбвэ выступило пару морщин. Поднялась бровь.

– Я с Кареем!? И что за задание у нас?

– Сомневаюсь, – вмешалась Йиви, – что у тебя и у Карея одинаковые задания.

Эбвэ недоумевающе постучал глазками.

Костёр истлел, и казалось больше не трещал. Светало медленно, аромат зарена то и дело бил в ноздри влажной росой. В лагере стали видны постепенно просыпающиеся, бродящие кочевники.

– Эбвэ, нам нужен человек, который бы вошел в жизнь заключенных и определил крысу.

– Возможно их несколько, – дополнил Леден.

Эбвэ наматывал на палец свои черные локоны, которые тогда ещё у него были. И пока монарх распинался, Самодур пялился на него стеклянным взглядом.

– Так устроена система защиты Маар, – объяснял Элео, жестикулируя рукой. – По мимо крепостной стены, рва за ней, а также сотней стражей, в системе защиты есть и потайная лазейка, в виде подставных преступников, ставящих беглецов в неудобное положение.

– Сведения поступили от проверенного источника, – кивал Карей.

– Да, – согласился Элео.

– Среди множества заключенных отбывает срок по долгу службы неофит Равенства, – продолжил Леден. – И если мы не вычислим его, то весь план в самый приятный момент покатится в безжизнь.

Элео перенял эстафету, выставляя интонацию плавно и постепенно:

– Первая мысль, которая пришла нам, и полагаю вам в голову, что вычислить подставного заключенного мы легко сможем по попустительскому отношению к нему со стороны стражей. Как никак, вроде же и стражи и он – все из одного теста. Но не тут-то было. Подставной преступник вероятно находится там вне ведомства офицеров. Скорее всего это дело рук самого начальника Маар.

Карей одобрительно покивал, тем самым заверив остальную часть команды в истинности заявления. Как никак, а ему, как самому взрослому и опытному члену команды доверия было безмерно много. Можно сказать, что среди команды он был неким представителем взрослого мира. Однако это не позволяло ему вмешиваться в чужие рассуждения, или учить кого-то жизни. Скорее его характеризовали: молчание и рассудительность. Это то, что придавало сил его знаниям, и авторитет словам.

– Очевидно и то, что в этом замешено Равенство, – продолжал Элео. – Их неофиты безумные фанатики. Чего стоит один Манакра или Юдж…

По спине пробрала дрожь. Он вспомнил, прижатого к стене маленького Ледена, чьё тело было увенчано кровавыми иглами. И с отвращением произнёс:

– Неофиты накрепко преданы своим идеалам. Так что можете быть уверены, тот, кого мы называем крысой, работает не меньше прочих заключенных. Вероятно, и тюремными санкциями его не обделяют.

– Так что опознать крысу будет не так легко, как кажется, понимаешь? – обратился Леден к Самодуру, на что тот беззаботно вставил:

– Так сложно. Почему это не может сделать Карей?

Джуса обронила короткий смешок, а остальные переглянулись, имея в виду – Он, это серьёзно сейчас?

– Эбвэ, – угрожающе обрубил его Леден, – ты хочешь вернуться в Жезэ?

Самодур опустил взгляд, перемещая его от травинки слева к травинке справа, одновременно пытаясь взвесить сказанное. Поглаживая подбородок, он выпалил:

– Да нет, мне и тут хорошо.

Джуса смеялась плечами, прикрыв лицо рукой. А Леден набрал воздух в грудь, для озвучивания самого нетерпеливого выговора в своей жизни. Однако прежде, чем это произошло вмешался Элео. Он хлопнул друга по плечу, дав понять, что сам разберется.

– На Карее лежит очень большая работа в момент диверсии. Без него мы не выйдем из Маар с заключенными.

– И что? – нечаянно сказал Эбвэ, чем разозлил Ледена ещё больше.

– Неофиты могут учуять запах гармонии, которую лийцурит кабальеро. А еще, если он под прикрытием стража станет расспрашивать заключенных, нет гарантий, что его не раскроют. Понимаешь?

Самодур наигранно покачал головой: «А… Ясно». Позади из лагеря донесся крик. Кто-то позвал Элео.

– Это срочно? – крикнул в ответ Леден. – У нас планёрка, мы не можем его отпустить!

– Мне нужен Элео прямо сейчас, – скомандовал голос, и юноша вынужденно отошел.

– Я сейчас… – отозвался он.

Эбвэ, с облегчением вздохнул после ухода монарха – И чего вообще от меня хотят?

Леден не имел много снисходительности к Самодуру, поэтому быстро перешел к разъяснениям нужной части плана.

– Крысой может оказаться кто угодно, у нас нет ни единой зацепки внешнего вида или его поведения. Так что мы чуть ли не полностью слепы.

Райзгак убрал монокль в сторону, не отрывая глаз от Ледена, а Арчек нахмурил лоб, и важно уселся облокотясь локтями на колени, – Как же тогда Эбвэ должен найти его? —подумал он.

– Извольте, а как же гаргентово излучение? Чем не признак для поимки крыс? – медленно переспросил Райзгак. – Я видел, что гаргент с людьми-то делает. Много моих друзей от этой дряни померли. У тех, кто болеет недавно, и тех, кто болеет давно есть видимые различия…

– Да, я соглашусь с братом, – вступил Арчек. Он был слегка дерганым, поэтому его речь без труда фокусировала на себе внимание каждый раз. Выставив указательный палец, он особенным образом подчеркнул свои дальнейшие слова. – Моя покойная матушка не продержалась и оборотной смены… Люди под гаргентом сгнивают заживо, – сказал он, ставя гиперболизированные интонационные акценты через слово.

– И все же, позвольте… – прокашлялся Райзгак. – Полагаю, что, если этот неофит, способен к каким-то чудотворным, как я понимаю, деяниям…

– Это не чудо, – упрямо перебила Йиви.