Язык Ветра: Запрещенная организация

– Все по местам! Отбой!

В холле жилого корпуса Маар с многоэтажными темницами, страж чеканил своей металлической дубинкой по перилам. Периодически доставалось и ничего не подозревающим заключенным, которые колонной расходились по камерам. Эбвэ получил такой пинок прежде чем успел забежать в свой люксовый – однокамерный номер на восьмом этаже. Там его ждали низкие потолки и соломенная постель.

С великой усталостью он разглядывал свои утонченные пальчики, некогда способные высвобождать чудеса из банджо. Мозоли от струн заменили кровавые вывернутые куски кожи на мягких сторонах ладоней, а ногти на безымянном и указательном пальце и вовсе почернели от парочки защемлений, произошедших в процессе каторги.

Венец его красоты, его блестящие локоны, украшающие некогда голову, были наголо острижены. Как король без короны, как лев без гривы, так и он лысый еще и без банджо. И это было не менее тоскливо чем все остальное.

Уже почти шестая смена, как он прибыл сюда. Если бы ему только было известно заранее, на что придется пойти ради выполнения своей части плана, он бы никогда не согласился на роль «корня».

Внутри будоражила мысль: его предали. Его бросили, оставили, как слабого, как ненужного.

Это была первая лунь, когда Эбвэ по-настоящему не удержал слез. Вопреки привычных слез, выработанных им еще с детства, что помогали привлечь к себе внимание, эти слезы были бесшумными. Сейчас ему хотелось скрыться, провалиться в тьму и благодарить гам, стоящий в холе, за то, что скрывает его всхлипывания.

Эбвэ было страшно.

Холодный пол. Вонючее сено, на котором до него сгнило множество других неблагодарных каторжников.

Почему я здесь?

А если план покатится в безжизнь? Что-то пойдет не так и меня тут оставят до самого конца…

Леден конечно был гением в его глазах. И навряд ли планы, над которыми трудятся гении солсмены напролет, могут обвалиться так просто. Но кто знает, что на самом деле было в голове этого гения, уж тем более после его становления лидером в ордене. Пусть второго по значимости, однако тем не менее, заносчивости ему и до этого доставало. Эбвэ подумал и о том, что всегда раздражал Ледена своим естеством. Постоянно, что бы Эбвэ ни сказал, подвергалось осуждению и насмешкам.

Глупый. Несвоевременный. Не чуткий. Не знает, когда можно петь, а когда лучше помолчать. Он приносит одни проблемы. Леден точно оставит его в этом холодном месте. Так же, как однажды их с матерью оставил отец.

Все дело в нем и его глупости.

Проходящий мимо камеры страж громко кричал что-то на матерном. Вместе с тем, как послышались его шаги, в щели под дверью появилась записка. Страж пошел дальше, понося на чем свет стоит тех, кто гипотетически осмелится шуметь.

Эбвэ с надеждой развернул клочок пожелтевшей ткани. Прочитав, его руки невольно принялись мять лицо, как резиновую маску: «Когда же это закончится!».

В записке было только два числа и два слова: «2034, 3405 – проверь их».

Глава 13

Перед высадкой

Леден, изнемогавший от тупости Эбвэ, решил довериться Карею в разъяснении роли «корень», и кабальеро отнесся к своему слову как нельзя серьезней: он ежесменно выискивал Самодура и пытливо проговаривал детали задания. Можно сказать, что Эбвэ был готов знать план не со стороны причинно-следственных связей, а зная о нём как о зачитанной, постоянно повторяющейся мантре, которые разучивали гаутамцы – жители Восточной Земли. Поговаривали, что такие мантры помогали гармонистам вкладывать истины в разум минуя сознание – устраивая его сразу в кору вечного хранилища бессознательного.

Однако вылавливать поэта приходилось дольше, чем собственно сам образовательный процесс. Кабальеро находил барда то в шатрах кочевников, то в женской части убежища, в которой тому и вовсе нельзя было находиться. И однажды, перед самой высадкой в Маар, будучи в поезде, Карей, замаскированный в шотерскую униформу, отвел Самодура в пустое купе, под предлогом допроса, в надежде прогнать с ним материал:

– Во-первых, при любом собравшемся коллективе – ты делаешь вброс: король покрывает Республику за бартер мехаком. Всё? Это мы освоили?

Юноша кивал, размахивая шёлковыми волосами.

– Замечательно, – педантично пояснял Карей. – Во-вторых, ты должен знать, что интерес проявит не каждый, поэтому если есть интерес – есть повод продолжать.

– Одно и то же, – возмущался юноша. – Каждую солсмену одно и то же.

– Каждую солсмену я тебе и отвечаю. Специфика твоего задания…

– Ой нет! – запротестовал Эбвэ. – Лучше уж давай просто план, чем опять эти нотации.

– Нотации тут не причем…

– Знаю я! Сначала не причём, потом на сорок градусов тут застрянем.

Кабальеро отчужденно прокашлялся.

– Твоя воля.

– Да, – улыбался Эбвэ, – чем проще, тем лучше.

– Тогда, в-третьих. Если на вброс пошла реакция – это хорошо. Обращай внимание на самые маленькие детали. Если увидишь, что кто-то начал быть к тебе дружелюбным – шанс, что это может быть крыса повышается. Он захочет знать о тебе больше, и захочет узнать источник, откуда тебе стало известно то, что ты сказал. Не гарантированно, что это он, но я буду просеивать людей, твоей задачей стоит только испытывать конкретных, которых я направлю… Ты понимаешь? Это ты запомнил?

На что красавчик энергично качал головой:

– Конечно, брат!

Вопреки сказанному, Карей считывал с его мимики абсолютное непонимание.

– Тогда напомни, что ты ему скажешь, чтобы вызвать такую реакцию? – спросил кабальеро, приковав к нему взгляд.

– Кому? – нахмурил лоб Самодур.

– Я сказал: «Он захочет знать о тебе больше, и захочет узнать источник, откуда тебе стало известно то, что ты сказал», что ты ему должен рассказать?

– А… Не знаю, наверное, байку про то, что король мехак скупает, – вопросительно кинул Эбвэ.

– Молодец, – сухо обронил шатен. – В-четвертых, если все три пункта сошлись, докладывай мне. Мы будем обмениваться письмами по луням. Я буду патрулировать твой блок, и, если найдутся те, кто подходят под все критерии, просто пиши их номера, я займусь остальным, как и тем, чтобы подгонять списки: ставить нужных заключенных поближе к тебе.

Он сверлил юношу взглядом, выпытывая хоть какой-нибудь реакции.

– То есть, – начал Эбвэ, – мне нужно чтобы люди захотели со мню подружиться, и сдавать их, правильно?

Мужчина закрыл лицо ладонью, жуя губу:

– Не совсем, – сделав глубокий вдох, он пояснил. – Если после вброса будешь наблюдать необычайно дружелюбное поведение, то это может означать, что у человека перед тобой есть свой интерес, что он хочет выпытать из тебя больше информации об этом. Уж при таком раскладе, попытайся разболтать такого человека и больше узнай о его интересе в этой теме. Все у кого будет такой интерес – потенциальные крысы, понимаешь?

– Информации о чём?

Глава 14

«2034, 3405 – проверь их»

Запах рвоты и горячка преследовали Эбвэ всю следующую смену. Ключевую смену. До планового вторжения оставалось сто двадцать градусов.

Ворота открылись, колонна заключенных, связанных по ногам, направлялась наружу. И только страж, что недавно выкрутил руль от моста, одарил Эбвэ улыбкой в столь не простую для него солсмену. Но и та была всего лишь насмешкой.