Упавшие облака

Элиан охватила тревога и чувство самосохранения: она уже не была уверена, кто этот человек. Возможно незнакомый мужчина. Вокруг ни души, только она и человек в теплом зимнем пальто, ну уж очень похожий на Клауса. Не считая таксиста, которому нет никакого дела до Элиан.

«Возможно, это Клаус… Если это связано с Филиппом, что он тогда скажет мне? А если не захочет ничего говорить, тогда что?» Элиан не позволяла себе думать о самом ужасном. Но ничего не могла с собой поделать, она не так уж и хорошо знала этого человека. Каким он был на самом деле, ей было неизвестно.

О семье Нименда девушка узнала совсем недавно. Противоречивые факты и вопросы, которые крутились в ее голове после рассказа Нименда о себе, только подливали масла в огонь. И вдруг Элиан ощутила, во время своих размышлений, насколько далеким и чужим оказался для нее человек, которого Филипп называл лучшим другом. «Я же о нем ничего не знаю… Что можно ожидать от человека, которого не знаешь?»

Сейчас она решила не подходить к этой «фигуре» и никак не обозначать свое присутствие. Пока поодаль стоящий человек не заметил их с Матиасом, Элиан решила понаблюдать за ним, спрятавшись за густой елью, которых здесь было много.

Девушка едва могла совладать со своим детским чувством любопытства и жаждой приключений. Такова была ее натура, и в этом была вся Элиан.

Осторожно выглянув из-за дерева, она смогла лучше разглядеть человека, который стоял, повернувшись к ней спиной. Это была удобная позиция для наблюдений, так как мужчина у дерева никак не мог увидеть любопытную девушку, тем более что ее одежда выполняла функцию камуфляжа. Элиан никогда не любила ярких броских цветов в повседневной жизни, отдавая предпочтение естественным оттенкам. Вот и сегодня она была в бежевой зимней куртке, светло-коричневых штанах и белой шапке с опущенными ушами, практически сливаясь с зимним пейзажем.

Мужчина, которого она приняла за Нименда, не двигался, лишь иногда перенося вес с ноги на ногу. В свободной руке Элиан увидела цветы. Четыре красивые светло-желтые розы.

«Как хорошо, что я не подошла к нему… Наверняка он пришел сюда почтить чью-то память. Только чью? Вероятно, здесь профессор похоронил жену», – предположила Элиан. В следующее мгновение девушка увидела, как мужчина разделил розы поровну, по две в каждую руку.

«Но если у него здесь похоронена жена, для кого два других цветка? Возможно, здесь покоится кто-то еще из родственников?» – Элиан помнила, как Нименд говорил, что родители жены похоронены в деревне, где родились, а это далеко от Женевы.

Мужчина в пальто присел на корточки, расчистил небольшой участок от снега и положил две розы. С ракурса, откуда наблюдала Элиан, не было видно, что находится там, куда он возложил цветы, – все было белым от снега. Потом незнакомец переместился в сторону, но не присел, а встал на колени прямо в снег. Ему было все равно, что произойдет с одеждой, испачкается ли она, вымокнет от снега. В его действиях было полное безразличие ко всему материальному. Мужчина сначала склонился, а затем и вовсе прильнул к земле. В таком положении он провел несколько минут, и Элиан увидела, что его тело вздрагивало. Мужчина явно плакал…

У девушки защемило сердце от того, что взрослый человек не может совладать с собой.

Он выплеснул свои страдания на холодный снег, который равнодушно поглотил его слезы. Они стекали по лицу, мгновенно проваливаясь сквозь белую пушистую насыпь. Эти замерзшие кристаллы воды, казалось, единственные равнодушные наблюдатели за всем происходящим. Даже деревья своими тяжелыми ветвями выказывали жалость, склоняя их вниз под тяжестью налипшего снега или чувствуя, насколько больно и мучительно сейчас несчастному человеку.

Теперь мужчина, похожий на Клауса, отложив розы в сторону, двумя руками аккуратно расчищал перед собой снег. Покончив с этим, он еще раз нежно и медленно провел влажной от слез ладонью по гладкой поверхности, взял цветы и несколько раз поправив, нашел для них место.

Элиан замерзла и периодически трогала нос Матиаса, чтобы определить, как он себя чувствует. Удивительно, но детский нос был горячим.

Девушка подумала, что мужчина наконец-то встанет, но вместо этого он принялся усердно раскапывать что-то в том месте, где только что положил цветы.

«Что он, черт побери, делает?!» – недоумевала Элиан, а мужчина продолжал откидывать вначале снег, а затем и землю. На мгновение она подумала, не сошел ли он с ума и не пытается ли голыми руками извлечь сосуд с прахом. Вдруг он остановился и что-то извлек из-под земли. Конечно же, не урну, а маленькую шкатулку, размером с небольшую коробочку из-под конфет, или для женских украшений.

Элиан внимательно смотрела на происходящее и уже ни капельки не жалела, что ей взбрело в голову остановиться и проследить за этим человеком, который, скорее всего, был Клаусом Нимендом. Усилившийся мороз, не мешал ей предвкушать, что же произойдет дальше.

Однако незнакомец только открыл шкатулку, посмотрел внутрь, убедившись, что все на месте, и вернул туда, где взял. Очень старательно начал засыпать сначала землей, а потом и снегом, чтобы все выглядело, как раньше. Вытерев руки о чистый снег, мужчина еще раз смахнул его с поверхности, куда положил цветы, поправил их. Встал, посмотрел на место, которое он только что привел в порядок, и быстро пошел прочь.

Элиан подумала, что стоило бы выяснить, кто там похоронен. Но едва незнакомец скрылся из вида, как Матиас неожиданно проявил активность. Через его теплую одежду девушка почувствовала, что все тельце напряглось как струна, при этом вены на висках вздулись, а лицо покрыли багровые пятна. Элиан на мгновение растерялась, но взяв себя в руки, быстро зашагала в направлении такси. Во-первых, она не знала, куда сейчас направится Нименд, а во-вторых, становилось темно. Да и к каким последствиям приведет очередной приступ Матиаса, она тоже не знала.

Прижав ребенка покрепче, девушка скатилась со склона к тому месту, где их ждал автомобиль. Наспех стряхнув с себя и с ребенка снег, быстро оказалась на заднем сиденье.

– Вы не очень-то торопились, – улыбнулся таксист, по-прежнему глядя в зеркало заднего вида.

– Извините, – коротко ответила девушка.

– Мы не меняем маршрут? С вами все в порядке?

– Да, все хорошо, ничего не поменялось, – растерянным голосом произнесла Элиан, которой случай дал возможность увидеть то, что родило очередную порцию вопросов, на которые она очень хотела получить ответы.

Выскочив из такси и чуть не забыв рассчитаться с водителем, девушка вбежала в дом. Она надеялась, что они добрались раньше Нименда и ей не придется оправдываться и отвечать на неудобные вопросы. Элиан обрадовалась, убедившись, что дом был пуст. Быстро поднялась на второй этаж, чтобы переодеть Матиаса. К этому времени мальчик снова впал в обычное для него состояние, которое Элиан иногда называла сном. Редко страшным словом «смерть». Он действительно не подавал никаких признаков жизни и его взгляд, леденящий и холодный, с мутноватыми зрачками, усиливал ощущение, что рядом неживой человек.

Вечер выдался более чем насыщенным, даже по сравнению с последними днями, которые тоже не отличались спокойствием и умиротворением.

«Что же заставило Клауса в столь ответственный и важный час оказаться там? – этот вопрос не давал ей покоя. – Возможно, мне удастся дождаться его сегодня, и я все узнаю до того, как лягу спать», – Элиан не заметила, как нырнула в глубокий сон, словно в огромный снежный сугроб, из которого не было сил выбраться. Она была вконец измотана.

…Солнечный свет неумолимо просачивался в комнату, пытаясь пробиться сквозь закрытые веки. Мягкий климат Женевы не заставил себя долго ждать. Несмотря на зиму, утро наступило с оттепелью. С мыслями о Филиппе Элиан открыла глаза. Ей впервые за столько дней была предоставлена возможность поспать, без сновидений и нервных пробуждений. Матиасу вчерашняя прогулка пошла на пользу – этой ночью он не предпринимал попыток разглядеть что-то внутри головы девушки. Она обнаружила его в том же положении и там же, где уложила вчера.

«Интересно, Клаус приходил домой?» – Элиан ответила себе отрицательно, так как следов присутствия Нименда в доме не обнаружила. Вернувшись домой, профессор обычно пил кофе, несмотря на время суток, и оставлял чашку на рабочем столе. Сегодня там ничего не было.

– Значит, он снова ночевал на работе, – с долей разочарования, почему-то шепотом произнесла она.

Занявшись приготовлением завтрака для себя и отдельно для ребенка, Элиан погрузилась в размышления обо всем, что произошло. Ее волновали вопросы о той субстанции, которую ей довелось увидеть чуть ли не одной из первых, о Филиппе, о щуплом и почти инопланетном Матиасе. Она думала о Клаусе и о его ресурсах, так как совершенно не понимала, откуда в этом истощенном человеке берется топливо для существования и поддержания жизненных сил. Не говоря о титанической умственной работе, которую он проделывает ежесуточно в своей лаборатории.

Ей сейчас хотелось поделиться всем пережитым с любимым человеком. Но рядом был только этот странный ребенок. Возможно то, что она увидела вчера как-то связанно с исчезновением Филиппа. Девушка терялась в догадках. На первое место среди ее размышлений вышло одно непреодолимое желание – как можно скорее оказаться там, где вчера она видела Нименда, и выяснить, кто покоится на этом холме.

«Придет ли сегодня домой Клаус?» – и вдруг она четко осознала, что перестала с ним общаться. Элиан не желала быть навязчивой, прекрасно видя состояние Нименда, как он замкнулся в себе, стал молчалив, и что-то узнать у него не представлялось возможным. Ей ничего не оставалось, как быть безмолвным свидетелем того, что происходило. Ни звонков, ни прямого общения – ничего. Поэтому Элиан приняла твердое решение, что будет сама выуживать информацию, которую считает для себя важной.

Глава XXII

Все вы идете к истине различными путями,

А я стою на перекрестке и ожидаю вас.

Будда

Паника…

Это слово сейчас характеризовало организацию работы в CERN. Бессилие и обреченность поселились в лаборатории, которая недавно источала жизнерадостность, дружелюбие и обаяние. Сейчас же все стены, каждая молекула пропитаны черной тоской, нервозностью и желанием бежать подальше от этого места. Бежать, пока от недостатка кислорода сознание не начнет сужаться до такой степени, что все вокруг станет ирреальным. Перебирая на автомате ногами, не чувствовать под собой землю, не видеть ее в полной мере, не ощущать себя частью чего-то огромного, а сжаться в одну точку, но продолжать бежать… как только ты позволишь себе остановиться, тебя сразу настигнет ОНО. То, что никто не может описать и выразить словами. ОНО – это обычный физиологический процесс, именуемый коротким словом – смерть. Но в данном случае это не та смерть, которую себе худо-бедно, но как-то обрисовали многие разумные жители планеты Земля. Это ужаснее, чем смерть, ибо еще никто не был уничтожен подобным образом. Сжатым, буквально в ничто, смятым настолько, что все твои миллиарды и триллионы атомов окажутся в одном пространственном положении. Такого никто не мог представить.

– А что, если и душе не удастся выбраться из этой западни? – рассуждали те, кто по-прежнему оставался верным одной из религий. Да и завзятые атеисты не знали, что и думать в подобной ситуации. Умирать никто не хотел. Как ни крути, живем мы все вместе, а умирать каждому придется в одиночку. Поэтому все, кто находился так близко к угрожающей и неумолимо растущей материи, были совершенно деморализованы и, кроме животного страха, уже ничего не испытывали. Всепоглощающая депрессия воцарилась в стенах научного института.

Единственным человеком, который не показывал признаков волнения, был Клаус Нименд. Его состояние выдавал лишь внешний вид. Профессор постарел за эти дни, да так, что можно было с лихвой накинуть ему лет двадцать. Лицо сморщилось и осунулось до неузнаваемости, приобрело желтоватый оттенок, руки стали сухими и костлявыми, кожа словно провисла, оголяя каждую косточку кистей. Это был уже не замученный мужчина, а старец с глубокими глазницами и впавшими щеками. Небритое лицо добавляло годы, а седые, давненько забывшие звук парикмахерских ножниц волосы торчали в разные стороны, превращая Нименда в неряшливого старика.

Клаус был одержим работой. Периодически стучал по клавиатуре разных компьютеров, вводил всевозможные данные, собирал научные конференции, на которых брал лидерство в обсуждении проблемы, которую немедленно нужно было решать. Но проблема росла вопреки их титаническим усилиям. Винить было некого, так же и не существовало ответа на главный вопрос, как остановить катастрофу, угрожавшую всему миру.

– Где Бриннер? – спросил Нименд в очередной раз на одной из таких конференций. – Он занимался важной частью работы по столкновению разогнанных частиц.

– Его нигде нет, словно сквозь землю провалился, – ответил один из ученых, сидевший на стуле в самом далеком от Клауса месте.

– Скоро мы все куда-нибудь да провалимся, – буркнул себе под нос Клаус. Его услышали лишь те, кто сидел поближе. Эта фраза не вселила оптимизма, ведь подавляющее большинство слепо доверяло Нименду и пока еще сохраняло надежду, что он сможет вытащить всех из передряги.

– Ладно, что у нас на сегодняшний день? – спросил Клаус, понимая, что сейчас все крутится только вокруг двух вещей – вокруг него и этой проклятой черной дыры. Своим размахом дыра успела поглотить не только элементы конструкции ускорителя, но и солидный кусок здания над ним, оголив крышу, часть стен и неуклонно продвигаясь по всем направлениям, пожирая все на своем пути. Аппетит у нее был просто неуемный.

Облака…

Реакция и поведение последних при влиянии на них этой субстанции, были особенно зрелищными, даже завораживающими. Эти невесомые, одни из красивейших творений природы на Земле, попадая в область воздействия всепожирающей материи, буквально падали на Землю и вмиг поглощались, словно их всасывал гигантский невидимый пылесос.

«Как-то один особенный маленький мальчик – аутист, – вспомнил Клаус, –задолго до этого случая ехал с мамой в общественном транспорте и увидел эти прекрасные белые густые скопления водяного пара. Он ни разу в жизни не произнес ни единого слова, и мать не надеялась услышать от него что-то, отдаленно напоминающее человеческую речь, как вдруг услышала правильно сформулированное предложение: «Мама, а почему облака не падают на Землю?» Это было необъяснимым поведением ребенка, от которого никто не ожидал ничего подобного. Впрочем, как никто и не ожидал увидеть эти облака действительно падающими на Землю. Но так уж случилось, они все падали и падали и казалось, скоро наступит тот день, когда невидимое чудовищное нечто расправится с облаками раз и навсегда.

Никто в лаборатории и думать не хотел, что скоро все может закончиться. Поэтому все, кто имел хоть капельку самообладания, с новыми силами предпринимали попытки противодействовать этому невероятному и явно демонстрирующему всю свою неуемность явлению.