Упавшие облака

Клаус и другие ученые на различных собраниях, подобно врачам на консилиуме, пытались спасти пациента, который, к сожалению, был обречен, и имя его – Земля.

Обычно, после собрания, Нименд уходил в свой кабинет и закрывался на ключ. Никто не имел доступа к нему, никто не знал, чем он занят. Но каждый раз, в ту минуту, когда он выходил, все замирали в надежде, что у него родился план по спасению человечества. Шли дни, проходили собрания, бурные обсуждения, а должный ответ никак не находился.

– Мистер Нименд, – подбежал к профессору молодой сотрудник, когда тот шел к себе в кабинет, – я прошу прощения, но тут ходят слухи, что военные пытаются перехватить инициативу по решению нашего вопроса.

– Да, это интересно… – ответил Нименд. – И как они собираются ее решить? – спросил Клаус. В ответ молодой человек ничего не сказал, только многозначительно посмотрел прямо в глаза осунувшемуся ученому.

– Не-е-ет… Нет! Не-е-ет… Только не говорите мне…

– К сожалению да, мистер Нименд, – перебил его молодой человек, с аккуратно подстриженными светлыми волосами. Клаус все понял без лишних слов. У военных не было иного пути решения проблемы, как бездумно попытаться уничтожить путем применения своего вооружения то, что создавали в CERN десятилетиями.

– Это уму непостижимо, – возмутился Клаус, – они же совершенно не понимают, с чем имеют дело. Я срочно хочу поговорить со старшим. Или с тем, кто думает, что будет наделен полномочиями.

– Кстати, откуда у вас эта информация и почему об этом еще ничего не знаю я?

– Близкий родственник одного из наших сотрудников занимает высокий пост в Schweizer Armee, и, невзирая на наш нейтралитет, они хотят связаться со странами – членами Североатлантического альянса, чтобы те оказали помощь в разрешении проблемы.

– Какой вздор! – нервно сорвался Клаус. – Да вы представляете, что они могут натворить, если вздумают подпитать это антивещество?! Даже боюсь представить чем…

Все то, о чем он говорил сейчас, не входило в компетенцию этого молодого человека, поэтому Клаус прервал беседу, поблагодарив ученого за предоставленную информацию.

Нименд продолжил свое движение в сторону места, где был проведен провальный эксперимент. С какой целью он туда шел, никто не знал. Пройдя через несколько оградительных сооружений, которые делили территорию на зоны, где могли находиться строго определенные сотрудники, Клаус добрался до места, откуда открывалась вся ужасающая картина поглощения Земли искусственно созданной черной дырой.

Ученый стоял на безопасном расстоянии, наблюдая, как в невидимую точку всасывалось все, что окружало ее. Только на этот раз область воздействия была в разы больше, чем тогда, когда они приходили с Элиан. То место уже входило в зону, находиться в которой было не просто небезопасно, а невозможно, ведь невидимый и такой крохотный, но обладающий сверх силой объект мгновенно поглощал все, что там оказывалось.

Воздух с силой рвался в сторону этого невероятного и непостижимого здравым умом объекта, которого как бы и не существовало вовсе. Все, что туда затягивалось, захлопывалось в невидимой человеческим глазом микроскопической точке, уже имеющей внушительный вес относительно своего ничтожного размера.

Несмотря на то что ученые обсуждали, что субстанция способна добираться не только до окружающих ее материальных вещей, но и до ментальных, таких как взгляд или душа, Клаус не отрываясь смотрел в эпицентр, пытаясь найти ответ в этом неведомом портале в параллельный мир.

Ученые единогласно приняли решение обезопасить всех от неизвестного явления, а работающим поблизости сотрудникам рекомендовали избегать зрительного контакта с ним. Но разве можно запретить людям то, что так влекло их? Запретом они только подогревали интерес тех, кто был менее осведомлен и исполнял роль обслуживающего персонала. Сооружать какие-либо саркофаги или экраны не имело никакого смысла: проходило небольшое время, и все становилось едой для неуемной, всепожирающей, растущей черной дыры.

Простояв так еще несколько минут, обдуваемый ветром, неуклонно рвущемся в сторону, где совсем недавно было место их грандиозного феерического открытия, Нименд нашел в себе силы не смотреть на то, что вытягивало из него духовную составляющую. Профессор снова чувствовал охватывающую его пустоту, когда он взирал на эту закручивающуюся вихревыми потоками воронку. И в это мгновение не существовало ничего, что могло бы заполнить все то пространство в душе, которое образовывалось в результате зрительного контакта с загадочным явлением. Он словно превращался в некоего биомеханического робота без чувств и ощущений, приобретенных за долгие годы существования. Никто не знал наверняка, о чем думал Клаус, пока смотрел на это нечто. Одно было очевидно: Нименд истощен и опустошен. Казалось, у него больше нет сил бороться с тем, что он же и создал.

Тяжелой походкой профессор направился обратно в свой рабочий кабинет. Сейчас он проходил мимо сотрудников, будто их не существовало, а ведь раньше он с удовольствием общался с ними. Кто-то заговаривал с Нимендом, но, встречая его отрешенный взгляд и полную апатию к происходящему вокруг, нелепо осекался и прерывал разговор на полуфразе. Клаус добрался до своего кабинета, открыл дверь и с таким же отрешенным видом заперся изнутри. Тем сотрудникам, которым «посчастливилось» встретиться с ним, было сложнее остальных. Они в полной мере ощутили трагичность, читавшуюся в глазах Нименда. Он пробыл в кабинете до самого вечера и ни разу не вышел. Коллеги уже подумывали, не случилось ли совсем плохое, учитывая, как неважно выглядел в последнее время Клаус. Но никто не отваживался постучать в его закрытую дверь.

Поздним вечером дверь открылась, и ученый вышел из кабинета уже в верхней одежде, чем еще больше удивил и насторожил сотрудников CERN. Многие надеялись, что все это время Нименд ищет выход из общей проблемы, но вместо этого видели беспомощного старика. Всем, кого он встретил по пути к выходу из лаборатории, Клаус вежливо, но очень кратко бросал слова прощания, не утруждая себя объяснениями, чем вызвал еще большую волну недоразумений и беспокойства. Все сочли поведение Нименда нервным срывом и понимали, что в таком состоянии от него не нужно ждать никаких позитивных результатов. Их тревога и отчаяние росли с не меньшей скоростью, чем та, с какой пожирала все вокруг созданная ими черная дыра.

Замок входной двери щелкнул несколько раз, и от неожиданности Элиан вздрогнула. Она не ожидала увидеть на пороге Клауса, который к тому же имел такой удрученный вид.

– Что-то случилось? – невольно спросила Элиан.

– Случилось? – эхом, механически повторил за ней Клаус.

– Простите меня за глупый вопрос, – сконфузившись, продолжила девушка.

– Не извиняйся, это ни к чему, дай мне полчаса, и я жду тебя у себя в кабинете на первом этаже. Нам есть о чем поговорить, – резко бросил Клаус и направился на второй этаж навестить сына.

Элиан выждала паузу и пошла следом, но в свою комнату.

– Матиас у вас?

– Да, мистер Нименд, с тех пор как я живу здесь, стараюсь не запирать мальчика в этой ужасной комнате, которую вы ему обустроили, – слова прозвучали с упреком, но Клаус сделал вид, что не принял их на свой счет. Тем не менее он попытался оправдаться.

– Это была вынужденная мера. Все делалось на благо моему сыну, и я очень рад, что количество приступов уменьшилось. Мое чутье не подвело – твое присутствие очень благоприятно влияет на состояние Матиаса. Раньше мы могли спасаться только благодаря этой комнате, где мой сын находился в относительной безопасности.

– Я не хотела вас задеть своими словами, – осознав, что перегнула палку, извиняющимся тоном, произнесла Элиан.

– Дайте мне, пожалуйста, немного времени, – перебил ее Клаус.

– Конечно, – ответила девушка и вынесла ребенка из своей спальни.

Ученый аккуратно взял на руки сына и направился с ним вниз по лестнице. Элиан уткнулась в телефон, сидя на огромной кровати в своей комнате. Она не оставляла надежды, что произойдет какое-то чудо, и в телефоне появится информация от Филиппа. Скорее всего, таким образом, девушка пыталась себя обмануть и временами ей это удавалось.

Прошло минут сорок пять, и Элиан решила спуститься вниз. Постучав в дверь кабинета Нименда, она услышала:

– Элиан, входи!

Клаус сидел в мягком кожаном кресле и держал на руках Матиаса. Тот смотрел вверх светлыми глазами, и взор его был устремлен в никуда. Словно вокруг ничего и не существовало.

– Присаживайся, – Клаус указал на кресло, стоявшее в противоположном углу его большого домашнего рабочего кабинета.

– Спасибо, – девушка уселась как можно удобнее и внимательно посмотрела на ученого.

– Итак, – начал Нименд, – наша беседа не займет у тебя много времени, но попрошу отнестись к моим словам очень ответственно, от этого зависит многое. – И тут он задал внезапный вопрос: чего ты боишься больше всего?

– Не знаю, что и ответить, – растерялась Элиан, действительно не найдя ответа с ходу на такой сложный вопрос. За последнее время у нее столько всего поменялось в жизни.

– Ну все-таки, Элиан, что тебя страшит больше всего в жизни? Ты вообще задумывалась над этим вопросом?

– Да, наверное. А почему вы спрашиваете?

– Есть большая вероятность, что в скором времени всем и каждому предстоит столкнуться с вопросом жизни и смерти, скорее смерти, – продолжил ученый.

– Что вы имеете в виду? – Элиан наигранно удивилась, будто не понимала, о чем идет речь. Так, наверное, повел бы себя практически каждый, пытаясь отсрочить любым способом то неминуемое, что вот-вот должно было произойти с ним. Хотя бы на ничтожную долю секунды, но такой важной секунды, когда она последняя.

– Я имею в виду, что мы пока не нашли пути решения проблемы. И мне неизвестно, смогут ли решить ее в дальнейшем.

– Кто сможет? – недоумевала Элиан. – Неужели самый важный человек, на которого возлагаются все надежды, решил самоустраниться?

– Дорогая Элиан, я рассказываю только то, что ты должна знать. Об остальном, надеюсь, ты узнаешь несколько позже. Ты ведь все еще та Элиан, которая своим любопытством может заткнуть за пояс самого заядлого почемучку. – Клаус попытался улыбнуться впервые за долгое время, но получилось с натяжкой. Казалось, этот разговор очень важен для него и приносит облегчение с каждым мгновением.

– Я видел тебя вчера на том холме, – сказал ученый. – Неужели ты полагаешь, что женщина с ребенком на руках способна быть незаметной? Тебе нужно еще поучиться быть профессиональнее в вопросах слежки, – с иронией в голосе проговорил профессор.

– О боже, как я могла! – закрыв лицо руками, воскликнула Элиан.

– Могла что?

– Как я могла быть такой неосторожной.