Последний отзыв
Да, первый рассказ из сборника, что я успела прочитать, что надо! И написано хорошо, и содержание необычное, но жизненное. Очень понравилось, хотя там...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Чтоб знали! Избранное (сборник)
Автор
Жанр
Год написания книги
2002
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Хотя по сути своей Карен бесстыдна, но не в любви, не для любви, а по безалаберности и неряшливости. Если же точнее, то любовники бесстыдны друг с другом из-за обуревающего их желания, а супруги – из-за овладевшего ими безразличия.
Вся религиозность Карен исчерпывалась заповедью: «Люби дерьмо своего ближнего, как своё». Однажды она в приступе нежности ко мне, выйдя из туалета, где я опорожнился до неё, сказала, что моё дерьмо вкусно пахнет. Вот какого комплимента я удостоился от жены.
Я к ней быстро подладился и как-то, сидя у камина и глядя на потухающий огонь, сказал, что угли – это дерьмо огня. Она так зашлась в смехе, как ни от одной моей другой шутки.
После неё в унитазе всегда оставался кусочек дерьма, который почему-то не желал исчезнуть в водовороте вместе со своими сородичами и в последний момент выныривал. Она срала такими большими кусками, что каждый раз засорялся унитаз.
Любую боль в животе Карен приписывает газам, и поэтому она, как и все в её семье, принимает бездну таблеток, чтобы унять газы. То есть таблетки способствуют отхождению газов, и под предлогом боли в животе Карен с помощью таблеток усиливает пердёж.
Вот такой атмосферой дышал мой брак. Надеюсь, тебе теперь кое-что проясняется.
А сейчас – кое-что из ультрасовременной поэзии. Ну, держись! Первое – тебе.
Посвящается С.
В ином измерении энном,
в задрипанном городе Энске
живёшь, занимаясь обменом
окошечка без занавески
на окна, пускай не в Европу,
но хоть не на хищных соседей,
всегда караулящих тропы
от кухни до нужника. Съеден
последний гриб, мертвенно-белый.
Чтоб в памяти не околели,
ты их изваять в акварели
решил. И с надеждою спелой
ты ими листы оснащаешь —
пора: там зима не белеет,
а чёрным недугом болеет.
Но духом ты не обнищаешь,
в пространстве, где деньги бесценны,
растут не продажи – обмены:
там жилы меняют на мыло,
там власть, что схватила кормило,
тебя лишь буханкой кормила,
ты вовсе не строил ей глазки —
ты выстоял очередь в краски,
и в них заживя, как в хоромах,
злой опыт менял на опят.
А власть не желает опасть —
в улыбке оскаливши пасть,
заигрывает на погромах,
глазами стреляет, но промах
она совершила опять.
Ты пристально смотришь в окно,
которое смотрит в колодец.
Так плюнь же в него – ведь народец
загадил источник давно.
В отравленной мутной воде
ты рыбки уже не половишь,
пускай копошатся в труде
партийные спецы по воле.
В пустыне ничтожных земель
тебе ничего уж не светит:
ни солнце, что село на мель,
ни слово, попавшее в сети.
На вечный обвес и обмер,
от коих мир обмер, не сетуй —
остался оазис на свете,
где радуется большинство.
И он предлагает обмен
убожества на божество.
* * *
О чём думает человек в минуту своей смерти?
О чём думает человек в день своей смерти?
О чём думает человек в год своей смерти?
О чём думает человек в жизнь своей смерти?
* * *
Сокращения мышц называем любовью,
и – взаимной, когда они одновременны.
И, вздохнув, обратимся опять к суесловью,
потому что в желанья придут перемены.
Мы теперь друг на друга с прохладцею
смотрим, а ведь только минуту назад полыхали,
и казалось, что жаром желанье не сморим,
а лишь сделаем ярче. Но как низко пали,
вознесённые похотью к Божьим стопам,
мы лежим, обессилены быстрым полётом,
и подносим к губам охлаждённый стакан,
переполненный морем, но ставшим болотом.
* * *
Вся религиозность Карен исчерпывалась заповедью: «Люби дерьмо своего ближнего, как своё». Однажды она в приступе нежности ко мне, выйдя из туалета, где я опорожнился до неё, сказала, что моё дерьмо вкусно пахнет. Вот какого комплимента я удостоился от жены.
Я к ней быстро подладился и как-то, сидя у камина и глядя на потухающий огонь, сказал, что угли – это дерьмо огня. Она так зашлась в смехе, как ни от одной моей другой шутки.
После неё в унитазе всегда оставался кусочек дерьма, который почему-то не желал исчезнуть в водовороте вместе со своими сородичами и в последний момент выныривал. Она срала такими большими кусками, что каждый раз засорялся унитаз.
Любую боль в животе Карен приписывает газам, и поэтому она, как и все в её семье, принимает бездну таблеток, чтобы унять газы. То есть таблетки способствуют отхождению газов, и под предлогом боли в животе Карен с помощью таблеток усиливает пердёж.
Вот такой атмосферой дышал мой брак. Надеюсь, тебе теперь кое-что проясняется.
А сейчас – кое-что из ультрасовременной поэзии. Ну, держись! Первое – тебе.
Посвящается С.
В ином измерении энном,
в задрипанном городе Энске
живёшь, занимаясь обменом
окошечка без занавески
на окна, пускай не в Европу,
но хоть не на хищных соседей,
всегда караулящих тропы
от кухни до нужника. Съеден
последний гриб, мертвенно-белый.
Чтоб в памяти не околели,
ты их изваять в акварели
решил. И с надеждою спелой
ты ими листы оснащаешь —
пора: там зима не белеет,
а чёрным недугом болеет.
Но духом ты не обнищаешь,
в пространстве, где деньги бесценны,
растут не продажи – обмены:
там жилы меняют на мыло,
там власть, что схватила кормило,
тебя лишь буханкой кормила,
ты вовсе не строил ей глазки —
ты выстоял очередь в краски,
и в них заживя, как в хоромах,
злой опыт менял на опят.
А власть не желает опасть —
в улыбке оскаливши пасть,
заигрывает на погромах,
глазами стреляет, но промах
она совершила опять.
Ты пристально смотришь в окно,
которое смотрит в колодец.
Так плюнь же в него – ведь народец
загадил источник давно.
В отравленной мутной воде
ты рыбки уже не половишь,
пускай копошатся в труде
партийные спецы по воле.
В пустыне ничтожных земель
тебе ничего уж не светит:
ни солнце, что село на мель,
ни слово, попавшее в сети.
На вечный обвес и обмер,
от коих мир обмер, не сетуй —
остался оазис на свете,
где радуется большинство.
И он предлагает обмен
убожества на божество.
* * *
О чём думает человек в минуту своей смерти?
О чём думает человек в день своей смерти?
О чём думает человек в год своей смерти?
О чём думает человек в жизнь своей смерти?
* * *
Сокращения мышц называем любовью,
и – взаимной, когда они одновременны.
И, вздохнув, обратимся опять к суесловью,
потому что в желанья придут перемены.
Мы теперь друг на друга с прохладцею
смотрим, а ведь только минуту назад полыхали,
и казалось, что жаром желанье не сморим,
а лишь сделаем ярче. Но как низко пали,
вознесённые похотью к Божьим стопам,
мы лежим, обессилены быстрым полётом,
и подносим к губам охлаждённый стакан,
переполненный морем, но ставшим болотом.
* * *
Другие электронные книги автора Михаил Армалинский
Другие аудиокниги автора Михаил Армалинский
Последний отзыв
Да, первый рассказ из сборника, что я успела прочитать, что надо! И написано хорошо, и содержание необычное, но жизненное. Очень понравилось, хотя там...
Далее