Тихая ложь

– Мой папа агроном, он занимался разведением рыбы в кибуце, а мама была в свое время довольно известной. В середине шестидесятых она стала королевой красоты Израиля.

– Теперь я понимаю, почему вы такая красавица.

– Очень смешно!

– Нет, правда. И Лайла тоже красавица. Красота, переходящая из поколения в поколение.

– Мне всю жизнь говорили, что я красивая, но это было из-за Бамби. Она была моложе меня на год и вот она-то была действительно изумительной красавицей. Всем не хотелось меня обижать, и все привыкли говорить, что мы выглядим одинаково. Только они забыли, что у меня тоже есть глаза, и я могу видеть разницу.

– С Бамби мне не довелось познакомиться, но и у меня тоже есть глаза, – сказал Май, подражая ей. – Вы очень красивая женщина.

И он посмотрел на нее так, словно перед ним и в самом деле стояла самая красивая женщина на свете.

Волна удовольствия снова захлестнула Сиван. Надо же какая разница между телом человека и тем, что происходит у него в душе, подумала она, но ответила вполне непринужденно:

– Ладно, не будем заострять на этом внимание. А так моя мама, пока не заболела и не умерла, была портнихой и шила платья всем женщинам кибуца.

Теперь зазвонил телефон Мая.

– Вы не будете отвечать?

Он посмотрел на экран, и Сиван тоже увидела на нем имя Лири.

– Привет Лири. Как дела?

Сиван не услышала, что же ответила Лири, но, положив трубку, Май сказал:

– Саар приехал из Иерусалима навестить нас. Надо поехать встретиться с ним. Давненько мы не виделись.

– Конечно, конечно, – торопливо сказала Сиван и встала.

– Я подброшу вас домой.

– Я могу пройтись. Это всего в пяти минутах отсюда.

– Так вам только кажется.

Усевшись позади него на мотоцикле, Сиван обняла его крепче, чем по пути к нему.

– Было здорово, – сказала она, протягивая ему шлем, когда они приехали.

– Согласен, – ответил Май. – Скажите Лайле, что всю неделю будут волны. Я буду кататься каждое утро. Выезжаю в шесть. Если она захочет поехать, пусть считает, что я ее пригласил.

– Но ведь на море запретили ходить.

– Да плевал я на эти запреты. Что это за глупость такая – не ходить на море? Я как тот старый капитан, не соблюдаю дурацкие законы. Короче, если Лайла захочет, пусть приходит.

– Я скажу ей. Спокойной ночи, Май. Привет Лири.

Лайла с подружками сидели в саду. Увидев Сиван, они приветствовали ее радостными возгласами.

– Посиди с нами. Мы тебя ждали.

– Привет, девчонки! – Сиван присела рядом с ними. Одна из них передала ей чай, а другая свернула сигарету. Последний раз Сиван курила, когда сидела с Филипом на балконе. С тех пор прошло уже полтора месяца. Иногда сигарета помогает, подумала она, затянувшись.

– Как было у Мая? – спросила Лайла.

– Лучше не бывает.

– Кто это Май? – спросили подружки.

– Новый мамин приятель, – ответила Лайла.

– Ну да! – немедленно возмутилась Сиван.

– Такой красавец, просто закачаешься, – объявила Лайла.

– Между прочим, он предложил тебе покататься с ним на волнах.

– Где он катается?

– На юге. Понятия не имею, что он имел в виду, но так он просил тебе передать.

– Интересно, – больше Лайла ничего не сказала.

Ночью, уже лежа в кровати, Сиван снова подумала о Мае. Безусловный плюс, подумала она. Даже два плюса.

Совесть

Вечером Песаха, до наступления пасхальной трапезы, Сиван поехала навестить Яаля. Дороги из-за локдауна были практически пусты, да и в больнице посетителей было немного. Ей показалось, что и обычных больных стало меньше, возможно из-за опасения подхватить вирус или нежелания сидеть на карантине. Но она не могла не проведать его. Он находился в больнице уже почти неделю. За это время ему сделали множество проверок, включая МРТ сердца, ни одна из которых не указала на какую-либо проблему. Но врачи продолжали настаивать на имплантации кардиовертера и Мор уговорила Яаля согласиться. Кто может гарантировать, что если, не дай Бог, сердце снова остановится, он опять окажется по соседству с врачом, а на расстоянии пятидесяти метров будет находиться дефибриллятор? Три дня назад его перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату, где не надо было надевать защитный костюм, а можно было ограничиться маской, перчатками, полиэтиленовой шапочкой и, конечно, соблюдать дистанцию.

Щеки Яаля покрывала недельная щетина. Он сильно похудел и даже слегка осунулся, но был доволен этому факту.

– Ваня! – обрадовался он, увидев ее. – Как здорово, что ты пришла!

– Как дела? – Она посмотрела на лист, прикрепленный к кровати, на котором были результаты утренней проверки. – Что это?

– Что значит «что»?

– Почему здесь написано «ковид»?

– Вчера вечером у меня была температура 37.6 и они сказали, что может быть сделают мне тест на ковид.

Сиван обрадовалась, что не сняла маску и старалась соблюдать дистанцию.

– Не понимаю. Если есть подозрение на ковид то почему ты говоришь «может быть»? Разве они не должны были первым делом сделать тест? И потом, если они еще не сделали его, то почему тут написано «ковид», а не «есть подозрение» или «требуется проверка»?

– Оставь! Какая разница? Все уже прошло. Сегодня у меня нет температуры, и я чувствую себя хорошо. Так хочется поскорее выбраться отсюда! Доктор Шва сказал, что если бы не праздники, они бы меня уже выписали. Им совершенно нечего со мной делать. Я им уже совершенно не интересен, и никто не обращает на меня никакого внимания.