Тихая ложь

– Лучше тебя?

– Куда мне до него. Май в море с десяти лет. Он показал мне несколько технических приемов. – Лайла выглядела восторженной и счастливой.

– Но ведь и среди твоих друзей есть настоящие профессионалы.

– Ладно, мам, – нетерпеливо сказала Лайла, стараясь избежать лишних вопросов. – Он ведь не сидит в море с утра до вечера как они. Да, есть такие профессионалы, с которыми невозможно соревноваться, но он тоже на очень высоком уровне, только уже не такой молодой. В любом случае, вечером ты сама сможешь с ним разобраться. Он был очень рад, что я его позвала. Ялла! Пойду обмоюсь и в кровать. В полдень ко мне придут девчонки.

Май позвонил в одиннадцать.

– Ты не скучала по мне?

– Скучала.

– Надеюсь, Лали не навязала меня тебе сегодня вечером, – засмеялся он.

Он уже звал ее Лали?

– Вовсе нет. Только не ожидай чего-то сверхестественного. Я далеко не шеф-повар.

– А я ничего и не ожидаю. Лайла сказала, что хочет суши. Я уже заказал. Доставка в половине восьмого, а я прибуду в без четверти.

Что она могла сказать? Выяснилось, что с возрастом она слабо изменилась. В свое время все ее дела устраивала неутомимая и харизматичная Бамби, а теперь эту роль взяла на себя ее дочь. Это она вернула Сиван Мая, а вместе с ним и вкус к жизни.

– Здорово! Ну, до вечера.

Сиван поразмышляла еще немного. Да, с мужчинами она обычно никуда не торопилась. Даже когда ей кто-то нравился, она не показывала этого и обычно не отвечала на намеки с их стороны. Так продолжалось уже много лет, в течение которых она упускала одного за другим мужчин и возможность завязать серьезные отношения. И всегда оправдывала это существованием Яаля. Ведь он был ее единственной любовью. Запретной любовью. Она убедила себя в том, что принадлежит к людям, способным лишь на одну любовь. И вот теперь поняла, что все это было глупостью. Да, настоящая любовь под ногами не валяется, но кто сказал, что не может быть второй и даже третьей любви? Пусть эту встречу организовала для нее Лайла, но почему она не может вскочить на коня позади своего избранника, обхватить его за талию и умчаться с ним в волшебную страну, где не будет никого, кроме них двоих? Ни Бамби, ни Яаля, ни даже Лайлы. Ее счастливая страна. Только ее…

Эй, дурочка! За работу! Выбрось из головы эти нелепые мысли. И куда это тебя занесло?!

Сон

Яаль воспользовался послаблениями в карантине и сбежал в Эйлат. Сиван была уверена, что он сделал это в том числе и для того, чтобы избежать повторных встреч с прошлым. Она так и не поговорила с Лайлой, хотя каждый день ожидала, что та потребует подробных объяснений о том, что произошло в больнице, о Бамби и в целом о пробелах в истории их семьи, которыми она начала интересоваться в последнее время. Но Лайла закрутилась в водовороте проектов и контрольных, работы и развлечений и, видимо, стала понемногу забывать о прошлом.

Сосредоточиться на работе Сиван не удалось и, чтобы сделать хоть что-нибудь полезное, она пошла в торговый центр и купила себе платье и босоножки. Раз уж придет Май, не помешает выглядеть элегантно. В юности она действительно была красивой, хоть ей и было далеко до сексапильности ее сестры и при взгляде на нее у парней не перехватывало дыхание так, как это бывало, когда в комнату заходила Бамби. Даже сегодня она все еще выглядела вполне привлекательно. Но тут она подумала о Мааян и поймала себя на мысли о том, что стала слишком часто смотреться в зеркало и доверять ему.

В семь часов вечера Сиван приняла душ, высушила волосы и надела новое платье, серьги, кольца и ожерелье, которые раньше очень ей нравились, но уже давно валялись без дела в шкатулке. Суши прибыли на двадцать минут раньше, а поскольку погода стояла чудесная и в воздухе разливался сладкий аромат жасмина, она накрыла стол во дворе, несмотря на то, что росшая там жакаранда продолжала осыпать все вокруг дождем фиолетовых цветов.

Май по случаю ужина тоже приоделся. На нем были темно зеленые брюки, а вместо обычной футболки – рубашка с пуговицами, покрытая зелеными пальмами и маленькими коричневыми обезьянками. Пряжку ремня украшала фигурка серфера. Когда Сиван жила в кибуце, мужчину, уделявшего столько внимания одежде, считали геем. Однако Май вовсе не выглядел геем. Когда во дворе появилась Лайла, закутанная в просторную рубашку, в которой она спала и которая выглядела скорее как одеяло, он весело приветствовал ее:

– Ну как, дорогая, ты успела хоть немного выспаться?

– Отключилась на целых четыре часа. Мечта!

– Твоя дочь просто королева пляжа! – сказал Май, повернувшись к Сиван. – Утром были волны под два метра. Кошмар!

– Точно, – согласилась Лайла.

И Сиван, одетая в красивое короткое платье и греческие сандалии, с кожей гладкой, как шелк, и длинными мускулистыми ногами, почему-то почувствовала себя рядом с ними старой тетушкой.

– Раз уж мы едим суши, я принес сакэ, – объявил Май. – Надеюсь, оно вам понравится.

– Маме нравится, а я такое не пью, – сказала Лайла. – Я буду пить белое вино.

– Ты видишь, как я читаю твои мысли? – улыбнулся Май, и Сиван заметила у него на щеке ямочку, на которую до этого не обращала внимания. – Белое вино я тоже принес.

И он протянул Сиван пакет с бутылками.

Сиван попросила его открыть бутылку сакэ, сходила в кухню и принесла из шкафа, где хранилась парадная посуда, три бокала, изготовленных из разных пород дерева.

– Красивые бокалы, – произнес Май, подняв один из них к свету. – Откуда они?

– Купила в Японии.

– Мы с мамой ездили смотреть на цветение сакуры, – сказала Лайла.

– Ну надо же! Я тоже был в Японии с сыновьями. Мы путешествовали три недели, и в последнюю к нам присоединилась Лири.

– Послушай, Майчик, – спросила Лайла, – а что у тебя с этой Лири? Лири там, Лири сям. Куда ни плюнь, всюду Лири.

Сиван посмотрела на Мая, слегка озадаченная дерзостью своей дочери, но Май даже бровью не повел. Напротив, он выглядел вполне довольным.

– Когда мы развелись, мы решили, что по возможности останемся одной семьей. Пока мальчишки росли, мы старались встречать с ними каждую субботу, и хотя обычно мы не ездим путешествовать все вместе, либо я, либо Лири присоединяемся к остальным на несколько дней. Считается, что так делать не принято, однако так у нас получилось, и нас это устраивает. Лири осталась моим лучшим другом, и она знает меня лучше всех. Так хорошо и мне, и ей, и всем нам.

– Она и одевает тебя тоже? – не удержалась Сиван. Она не собиралась вмешиваться в беседу Лайлы с Маем, но раз уж разговор зашел в такое русло, ей стало интересно. Она в жизни не видела мужчины, который одевался бы так элегантно и со вкусом, и в то же время производил впечатление скромности и легкой запущенности. Так не выглядел ни один из ее клиентов, коллег адвокатов или знакомых из кибуца.

Май окинул себя быстрым взглядом.

– Одевает? По правде сказать, да. То есть одеваюсь я, конечно, сам, но одежду мне чаще всего покупает Лири. У меня на это нет ни времени, ни желания. – Он снова оглядел себя с головы до ног так, словно Сиван открыла для него нечто новое. – Вот эту рубашку и эти брюки она купила в Берлине во время своей последней поездки.

– А ремень?

Он посмотрел на себя в третий раз, чтобы сообразить о чем она говорит.

– Ремень она подарила мне на день рождения почти десять лет назад. Сразу после того, как мы разошлись.

– Так ты до сих пор ее любишь, – то ли спросила, то ли подвела итог Лайла.

– С чего это вдруг? – решительно запротестовал Май. – Вовсе нет!

– Ну хорошо, Лали, хватит морочить Маю голову. В каждой семье есть свои причуды, и его отношения с Лири – это их дело. Я лично поддерживаю такие отношения. Вы молодцы! – сказала Сиван, обращаясь к Маю.

Она подняла свой бокал, и Май с Лайлой последовали ее примеру.

Большую часть вечера Лайла оживленно беседовала с Маем. Они обсуждали состояние моря, технику серфинга, делились воспоминаниями, а Сиван исполняла роль внимательной слушательницы.

– Утомили мы тебя, – произнес Май, когда в десять вечера Лайла ушла в свою комнату переодеться.

– Напротив, так приятно было вас слушать. Она ведь моя дочь, и мне интересно знать обо всем, чем она занимается.