Тихая ложь

– И ты вот так оставляешь меня здесь?

– Бамбумела, родная, ты ведь замужняя женщина. У вас с Яалем есть свои планы.

– Угу, замужняя женщина. Как же! Ну хорошо. Ты права. Дай мне свой адрес, я заскочу к тебе завтра попрощаться и провожу тебя до аэропорта. В каком часу, говоришь, твой рейс?

– В десять тридцать вечера.

– Класс! В шесть я буду у тебя.

– Ладно. Ты приедешь вместе с Яалем?

– Нет, сестричка, я приеду одна.

В шесть вечера Бамби стояла на пороге квартиры подруги Сиван. На ней были черные спортивные штаны и рубашка с широкими рукавами, но даже под этим прикрытием было видно, какая она худая. При этом она, как всегда, была полна энергии – она повалила Сиван на диван и принялась щекотать ее до тех пор, пока Сиван не запросила пощады.

– И ты хотела вот так меня оставить? Так? – приговаривала Бамби, продолжая щекотать Сиван. – Ах ты, стерва! Ах ты, предательница! Вот тебе, вот тебе!

Они спустились в кафе и поужинали. Сиван заказала себе тост с сыром, а Бамби – салат с курицей. К удивлению Сиван Бамби ела с аппетитом. Она прикончила всю тарелку и даже вылизала соус до последней капли.

– Вкусно, – произнесла она.

А подход Яаля, оказывается, действует, подумала Сиван. Значит не зря она оставила их одних. Может, эта психологиня и впрямь знала свое дело.

– Как я рада видеть, что ты ешь, Бамбумела, – сказала она.

В восемь они сели в такси и поехали в аэропорт. Бамби проводила Сиван до стойки регистрации, крепко обняла ее и покрыла все ее лицо поцелуями.

– Смотри за собой, сестренка, – приказала она. – Если с тобой что-нибудь случится, я тебя убью. Ты – моя душа, мое сердце и все остальное, что есть в моем теле.

Сиван заняла свое место возле окна. Она летела испанской авиакомпанией до Мадрида, где у нее была пересадка на самолет до Рио. Рядом с ней сидел израильтянин, а место у прохода занимал испанец. Сиван решила так потому, что когда бортпроводница помогала ему застегнуть ремень, он ответил ей «Gracias». В салон прошли последние пассажиры, и бортпроводница объявила, что двери закрываются.

Сиван посмотрела в окно и заволновалась, ведь она в первый раз летела за границу одна. Ее поездка в Европу вместе с Бамби не считалась. Тогда все было совсем по-другому. Сиван надела наушники. Мужчины о чем-то говорили друг с другом, к их бормотанию примешивался доносящийся из динамиков голос бортпроводницы. Сиван задумалась о том, что скоро она окажется далеко-далеко от всех ее сегодняшних проблем…

Вдруг оба мужчины встали, и послышался чей-то голос:

– Большое спасибо! Я так вам благодарна! Вы сделали доброе дело.

Сиван повернула голову и с изумлением увидела Бамби, машущюю рукой вслед израильтянину, согласившемуся поменяться с ней местами.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала она.

– Почему ты шепчешь? Мы ведь не в библиотеке, – Бамби повернула голову к мужчине, сидящему у прохода, и улыбнулась ему сладкой улыбкой. – Gracias, senior, gracias.

– Что ты здесь делаешь? – повторила свой вопрос Сиван, на этот раз обычным голосом.

– Лечу с тобой в Рио-де-Жанейро.

– Но как?

– Скажи, сестричка, ты захотела убежать от меня? Считала, что я дам тебе уехать одной? Что ты думала своими куриными мозгами? Что я не замечу того, что ты исчезла? Что ты сердишься на меня?

– Яаль попросил, чтобы я не приходила. Он сказал, что заказал тебе очередь у психолога.

– Ну и что, что он сказал? С каких это пор он распоряжается мной? – набросилась на нее Бамби. – Давай мы лучше не будем о нем говорить. Я и так все время на него сержусь.

– Он знает, что ты здесь?

– Разумеется. Я сказала ему, что поеду, и попросила не морочить мне голову. Я сама ему скажу, когда настанет его время, если оно вообще настанет. Если он еще хоть раз откроет свой рот, он меня больше не увидит. Так я ему и сказала, и он понял, что я говорю серьезно.

– Нехорошо так говорить, Бамби.

– Какие дела, такие и слова. Он все время настаивает на том, что у нас все нормально. Нормально, как же! У нас целая куча проблем, и если он хочет объяснить их все моей так называемой болезнью, пусть занимается этим сам.

– Но, может быть, ваши проблемы действительно как-то связаны с твоим состоянием?

– Вот поэтому я здесь, с тобой. Подальше от этого улья. Мне нужна тишина. А то каждый знает кто я, что я, и что со мной делать. Вот наступит тишина, и тогда я буду думать, люблю я Яаля или не люблю, хочу остаться с ним или нет.

– Но ведь ты не одна, ты со мной.

– Ты и есть моя тишина, Ваня, – Бамби уронила голову на спинку кресла. – Ты – единственная тишина, которая у меня есть.

Джерри

Яаль уселся в кресло возле окна.

– Что ты делала в Ашдоде?

– У моего приятеля умер отец. Я ездила на похороны.

– А как же поминки?

– Поеду завтра. Мне было важно вернуться, чтобы встретиться с тобой.

– Настолько важно?

Сиван почувствовала в его голосе страх. Как и в молодости, внешне он выглядел уверенным и непоколебимым, но он все же не мог – да и кто бы смог? – полностью контролировать страх, порождаемый разрывом между правдой и ложью, который со временем разрастается до чудовищных размеров и подминает под себя все вокруг, совсем как в песне:

В наших сердцах дремлет тихая ложь.

Тихо плывет она, смежив ресницы,

Писем забытых листает страницы,

Дремлет в сердцах наших тихая ложь[39 - Песня Йудит Равиц на слова Тирцы Атар «Повседневная любовь»]

– Давай сначала поговорим о Карни.

– Так я и знал, что это не дает тебе покоя! Я ведь уже много раз говорил тебе, что никогда не смогу полюбить никакую другую женщину так, как я любил твою сестру.