Звери Стикса. Часть 1. Контрольная служба «Смерть»

– Жизнь?

– Жизнь, – кивнул Судья.

Кошка кивнула, несколько обескураженная его осведомленностью в общей биоэнергетике.

– Задать третью ось… Ось базового стазиса? В котором энергия не имеет никакого заряда. Положительные, отрицательные… нейтральные.

– Да. И вывести изображение на три разные картинки в один и тот же момент времени. Будет 100 % этого стазиса – то есть все энергии, не участвующие в процессах, но влияющие на них. Отдельно выделить энергии связующие – их тоже будет 100%, и разрушающие. Соответственно 100 %. Они и должны дублироваться. У тебя одно и то же наименование может встретиться во всех трех категориях. Как… вода сейчас за окном. Часть воды просто есть, часть воды участвует в связывании, а часть в разрушении.

– Ты имеешь ввиду… разделить всю воспринимаемую информацию не по фактору частоты излучения, а по фактору функциональной направленности, которая не ограничена только двумя полюсами, и вывести дисперсию результата на различных срезах изображения?..

– Ого. Это я такое предложил? Круто. Только почему машинка выдает не просто 300%, а немного больше – я что-то не могу сообразить.

– Я могу, – кошка продолжала смотреть мимо него. В ее глазах забегали циферки и начали складываться сложные формулы с радостным поскрипыванием – как мелком по досочке. – Это скорее всего те энергии, которые гриб распознает, но их еще нет в базе.

Фауст согласно кивнул. Он самодовольно наблюдал за произведенным эффектом, тщеславно сохраняя безразличное выражение лица. И, чтобы окончательно перевернуть представление кошки о себе, добавил:

– И еще мне кажется ты перемудрила с видео.

– Процессы нужно смотреть в динамике, пес.

– Процессы – да, согласен. Переход энергии из одного состояния в другое, это очень интересно. Но с точки зрения практики бесполезно.

Кошка вроде бы взвилась и уставилась на него. Но молчала, не перебивала.

– Ну, с нашей, КСной практики, я имею ввиду. На сегодняшний день энергоанализ который делает наша контора выглядит как фото. Как график точнее, но по сути, это слепок одного конкретного мгновения. И этого достаточно, чтобы выявить дисбаланс. Ну серьезно, важно только положение вещей в момент наблюдения. Если наблюдаемый взрывается гневом и намеренно проклинает этим гневом кого-то другого, разрушая его защитные ауры, то он виновен в энергетическом преступлении. Гнев в этом случае разрушителен. А то, что в других случаях его гнев лишь повышал его работоспособность… и был созидательным – это не имеет значения для потерпевшего. Важно здесь и сейчас. Фото. Раз в … скажем 10-15 секунд? Это сильно снизит нагрузку на аппаратуру, даст свободную память и не будет так жрать энергию.

Кира долго молчала. Потом, развернулась, перелезла обратно на заднее сидение и также молча уткнулась носом в свою машинку. Через некоторое время она недовольно буркнула:

– Ну, хорошо. Не тупой. Но совершенно точно самодовольный.

Пес глянул на нее в зеркало заднего вида не сдерживая уже больше победоносную улыбку.

*      *      *

Из источников света в небольшой комнатёнке придорожного мотеля были лишь прикроватные лампы, причём работала только одна. Зато из ванной вырывался истерично белый свет. Шквальный ветер хлопал ветками по крыше, всё нарастая и нарастая – дождь застиг их на полпути и Фауст объявил внеплановый привал на ночлег, не желая мучить свое ездовое чудовище. Решение оказалось своевременным, потому как непогода развернулась теперь в настоящую бурю. Кира долго стояла под горячими струями душа, наслаждаясь теплом и чувствуя, как расслабляется спина, скрюченная весь день дорогой и работой в неудобной позе. Когда хлопнула дверь, она уже облачилась в белый вафельный халат и заматывала голову полотенцем.

– Б-ррррр-р-р! Ну и погодка: я промок до костей.

Она выглянула из ванны. Фауст мимоходом закрыл широкие деревянные жалюзи, поставил коробочку с обедом из китайского ресторана для кошки на стол и ее дорожную сумку на пол. Он действительно был весь мокрый, по рукам и лицу вода стекала струями, одежда плотно прилипла к телу.

– Там не найдётся сухого полотенца? Буду очень благодарен и счастлив, как сытый поросенок. Я еле сдерживаюсь, чтобы не отряхнуться и не забрызгать тебе тут все.

Он начал спешно разоблачаться – быстро бросил совершенно промокшую дутую куртку в угол, заковырялся в пуговицах немногим более сухой рубашки, но и с ней быстро справился. Кира скептично закатила глаза от этого спонтанного стриптиза, но все же сняла с душевой полки второе стандартно–белое полотенце, замахнулась, чтобы его бросить… Но так и застыла с ним в руке – в неудобной позе и с глупым выражением лица.

– Спасибо… Чего? Призрака увидела? – он быстро обернулся на всякий случай, потом осмотрел себя. – Что-то не так? Или я тебя смутил своим голым видом?

В руке он держал тёмно–бурый, цвет–в цвет с его шкурой, толстый, слегка рельефный бронежилет с кучей заклёпок и вшитыми защитными пластинками на груди. «Чёрт меня возьми… – пронеслось в её голове. – Вот тебе и анаболический придурок… Сначала выясняется, что вовсе и не придурок, а теперь ещё оказывается, что и не анаболический…» Она очнулась, встряхнулась и бросила–таки полотенце.

– Да нет, что я, голых мужиков не видала? К тому же по пояс не считается. Просто, ты такой… худой! – она не могла оторвать взгляда и рассматривала его, словно рептилию в аквариуме, дюйм за дюймом. – Мне как-то все время казалось, что ты здоровый как гора. Я просто не ожидала, что ты… ну. Такой. Под одеждой.

Кира не любила качков, да и вообще – слишком большие мужчины почему-то не взывали у неё доверия, они казались ей какими-то искусственными.

Clint Mansell – abandon – first kiss

Фауст же и правда оказался очень худым… Поджарым. Стройным. Хорошо сложенный костяк был покрыт ровными, тугими, как корабельные тросы, красивыми, но вовсе не крупными мышцами. Для двоякоходящего существа у него были идеальные пропорции – он мог ходить абсолютно ровно на двух ногах, и о псовой природе будут говорить только выгнутые вперед коленки да тонкий острый хвост позади. Но и на четырех, скорее всего, чувствовал себя отлично за счет вытянутого длинного туловища и гибкой шеи. Широкие выделенные, очень подвижные лопатки прикрывали чуть не полспины и, судя по всему, давали ему хороший противовес и огромный запас мощности при замахе или при беге. Глядя на его ровные, крепкие руки, она мимолетно вспомнила, с какой легкостью он подхватил ее на Лошадь в Ганолвате, и ее передернуло от мысли, сколько потенциальной силищи замкнуто, словно в круто скрученной пружине, в этом прекрасно отлаженном красивом механизме. Механизме для убийства, напомнила она себе.

– А-а. Это из-за жилета, – он прислонил свою амуницию к кровати и стал вытирать голову. По его узкому длинному животу от плоских квадратиков аккуратной груди прошли ровные бороздки мышц. Кира поймала себя на том, что как завороженная смотрит на эти перекаты обрамленной в плоть и закованной в армейскую выправку силы и поспешно отвернулась, позорно чувствуя, что заливается краской. Она с грустью вспомнила белесое, слегка заплывшее жирком, изнеженное тело Джекоба и вдруг осознала, что не понимает, зачем до сих пор с ним встречается.

– Чёртова жилетка, – он усердно обтирался, взъерошивая жесткую короткую шерсть, и мелкие брызги все же разлетелись всей комнате. – Я сам себя в ней чувствую как кочан капусты.

Чтобы как-то себя занять, Кира влезла на кровать и взяла посмотреть жилет, во всяком случае, попыталась взять.

– Ух, нихрена себе! По весу как будто в нем Энциклопедия Естественных и противоестественных наук Брайтиграма, все 29 томов. Килограмм десять?

– 12, облегченный. На марш–бросок стандарт 25, но на повседневную рутину обязаловка эти.

– То есть вы всегда обязаны такие носить?

Он кивнул.

– Требования безопасности. На Судей все выполняется индивидуально, так что он довольно удобный. Но я не люблю все равно. Несвободно. Их, конечно, многие наши «потеряли», но я не могу. До меня постоянно начальство добадывается с проверками, так что приходится терпеть.

– За что тебя так любят сверху?

– Рожей не вышел, – коротко буркнул он. – Не бери в голову… – она почувствовала, как он закрылся. Видимо, не желая рассказывать о себе больше.

Небо вдруг разразилось громом. Фауст присвистнул, подошёл к окну и раздвинул жалюзи пальцами. Кира сделала то же самое. На улице штормило. Ливень с новой силой забарабанил по металлочерепице, ветер трепал деревья из стороны в сторону, будто это были молочные зубы, и он старался вырвать их с корнем и расстаться, наконец, с детством.

– У окна не маячь… – покосился на неё Фауст. Он уже вытерся, но по телу всё ещё пробегала время от времени дрожь, ставя шерсть то тут, то там дыбом.

– Тоже мне нянька, – устало огрызнулась она. – За мной охотятся потусторонние силы – вряд ли они станут нанимать снайпера и снимать меня через окошко в оазисном мотельчике на краю земли.

Фауст не нашелся что на это ответить. Они еще какое-то время постояли, наблюдая за шквальным дождем, думая каждый о своем. Потом кошка растянулась на кровати и широко зевнула.

– Спаааать… Ты в соседнем номере, если что?

– Нет, я тут с тобой вместе. Я нас для конспирации молодожёнами представил, ты ведь не против?.. – он ехидно глянул на ее вытянувшееся лицо. – Да ладно, что ты так побледнела? Не такой уж я и урод, если на то пошло…

– Это ты так думаешь… – прошипела кошка, вмиг растеряв весь свой меланхолически-романтический настрой. Полотенце с головы она давно уже сняла и теперь уши напряженно и агрессивно отвелись назад, а зрачки расширились до такой степени, что Фауст видел в ее почерневших глазах свое отражение чуть не в полный рост. Он хмыкнул и миролюбиво улыбнулся.

– Расслабься Кир. Шучу я конечно. Парень наотрез отказался селить нас в разные номера, ссылаясь на ремонт, мор клопов и текучую крышу. Скорее всего, где-то тут камеры или дырка в стене, через которую он алчет понаблюдать сцену грехопадения двух коллег по региональному менеджменту, оказавшихся волею судьбы в одной кровати. Как в старых фильмах.

Кира медленно кивнула, успокаиваясь.

– Ты не надавил на него?

Он пожал плечами.