Звери Стикса. Часть 1. Контрольная служба «Смерть»

– Зачем?..

За окном в этот момент сверкнула молния, и кошка отметила, что при этом простом усталом жесте в движение пришла вся грудь и плечи пса, отозвался каждый, самый крохотный мускул. Все–таки мускулатура у него была поразительно точно и хорошо развита, а его бурая шкура при таком освещении казалась словно прозрачной. Так что можно было брать и подписывать под каждым сухожилием латинское название и отправлять фото в учебник по аномальной анатомии. Кошка очень любила анатомию – и аномальную и нет. И от зрелища получала истинное эстетическое наслаждение.

– Ну и как поступим? По очереди будем на кровати спать, или в тебе восстанет из мёртвых совесть, и ты займёшь свое законное место в ванной? Или пойдешь на коврик у крыльца?

– Однажды подушка займёт своё законное место у тебя во рту – передразнил её он. – А я спать буду в машине. Тут хорошие теплые стойла, сейчас отдохну чуток и пойду отгоню.

Она залезла под тощее накрахмаленное одеяло и попыталась укутаться, насколько это было возможно, давая волю своей кошачьей природе. Выглядело это гнездование невероятно забавно.

– Мда. Вижу, тебе определённо пора спать. Выезжаем в 6, отсыпайся. Я тут рядом, если что.

Он накинул на плечи полотенце, вышел за дверь и легкой трусцой добежал до коляски, припаркованной недалеко от крыльца.

– Ага… очень разумно – обсохнуть в тепле перед сном, чтобы снова выскакивать под ливень, – пробубнила Кира зачем-то вслух, наблюдая за псом в окошко. Потом осмотрела комнату, подумав снова о его словах про «подглядывающего» администратора гостиницы и с головой накрылась одеялом. Ей вдруг стало ужасно одиноко и тоскливо один на один с собой и своими мыслями. И немного страшно. Но изменить ничего нельзя – не станешь же звать этого упыря обратно в номер?

Затем в ее голову тихо вплыли размышления о Фаусте. Обо всем, что происходило в Дродорфе, где он ни разу не повел себя неучтиво или грубо, по дороге, когда оказалось, что он далеко не дурак. А при воспоминании о стройных рядках кубиков на его длинном узком животе, по ее спине побежали мурашки. Кошка твердо решила выяснить побольше о Судьях, в частности о том, какое они получают в КС образование. В конце концов, мысли и образы перескочили на картину только что пережитого телесного разоблачения, воскрешая в памяти подробности необычной анатомии пса, потом она долго спускалась по каким-то коридорам с низкими потолками, в поисках какой-то срочно понадобившейся эссенции, для пересадки Джекобу нового мозга. Потом она вывела из жестяного ведра пятнадцать гигантских цыплят, которые заимпринтинговали ее в качестве матери и всю оставшуюся ночь пыталась избавиться от этой куриной оравы, вымахавшей ростом с двухэтажные дома и пытавшейся ее изнасиловать. Уже под утро она проснулась от громового грохота. Одна, в огромном, темном холодном номере – «как обычно», с грустью подумала она. И погрузилась в сон снова, теперь уже без сновидений.

*      *      *

– Да-да! – громыхнул басом диабл, когда в дверь раздался вежливый стук.

Волфтейн восседал за своим столом и как обычно разбирался в бумагах. Он поднял взгляд над маленькими очками – половинками и, увидев входящих в кабинет Киру и Фауста, все отодвинул. Он машинально отметил, как элегантно и красиво пес пропустил девушку вперед и многозначительно улыбнулся. Он очень любил быть правым.

– Аааа, ребята. Располагайтесь.

– Зачем звал, Марк? – задал Фауст свой стандартный вопрос. Он вжался в кресло и скрестил на груди руки. Чувствовал себя Судья не очень уютно, но не мог понять почему. То ли ожидал неприятных новостей или выговоров, то ли не хотел, чтобы их ему высказывали перед подопечной кошкой.

Марк бросил на него скептичный взгляд.

– На совещание звал. Подвести хоть какие-нибудь итоги. Заодно расскажете, что за бардак вы учинили в Дродорфе.

Пес и Кошка коротко переглянулись под строгим начальственным взглядом. Волфтейн молча и внимательно выслушал рассказ Киры о нападении зомби, потом о вскрытии тел, покивал при упоминании неясного происхождения некрозе и сосудистых повреждениях, о предположении, что зомби были ведомы одним живым, но пораженным неизвестной хворью человеком.

– Понятно. А ты что молчишь, герой? – с наигранной строгостью обратил он свой взор на пса. Фауст тут же вытянулся в кресле, беспомощно озираясь по сторонам, с ужасом понимая, что чувствует себя, как не подготовившийся к урокам школьник.

– А я что? Я со всем согласен. Все было так. За пределами юрисдикции ничего не сделал, у Анубисов все документы оформил, чин по чину.

Волфтейн испытующе жег его глазами, и было трудно понять, доволен он или нет.

– Ага… – неопределенно протянул он. – А что за резню ты там в церкви устроил?

Кира с любопытством прислушивалась к разговору и смотрела на пса. Фауст сглотнул – в горле сохло, но в то же время ответил на взгляд начальника прямо и уверенно.

– Марк, я могу подписаться на любых бумагах, что за пределы полномочий не выходил. Если у тебя какие-то претензии так и скажи.

В кабинете повисло молчание.

– Да? А то, что ты отстранен и никаких полномочий у тебя сейчас по–просту нет, это ты не упустил из виду?

Пес побледнел, зажмурился и шлепнул себя по лбу.

– Твою мать…. Волфтейн… – по его телу прошла волна стыда, досады и в то же время гнева. – Забыл.

Он опустил взгляд и покачал головой, глубоко дыша, быстро приводя мысли и чувства в порядок. Когда он снова посмотрел в глаза диаблу, рассудок его уже вновь был холоден, а сердце стучало ровно и спокойно.

– Прости. Я забыл. Но раз уж на то пошло, ты же понимаешь, что даже если бы я помнил… – он безразлично пожал плечами, показывая, что в любом случае принял бы такие же решения.

– Ага…– снова непонятно протянул Марк. А потом бросил псу золоченый конверт со стола и ехидно улыбнулся. – Вот, сегодня утром ястребиной почтой пришло.

Фауст недоверчиво разорвал бумагу длинным, похожим на нож когтем, и достал плотное богато украшенное печатями и сургучной бляхой письмо.

– Дродорф выражает благодарность КС-СМЕРТЬ за избавление от «Зла, пронизавшего его душу в течение долгих пяти лет». Мэр официально и лично благодарит Судию-исполнителя, и сегодня из казны было произведено щедрое пожертвование на счет Службы Контроля. – От красных угольков глаз диабла тут же разбежались глубокие добрые морщинки, которые он с таким трудом сдерживал все это время, чтобы выговор имел нужное воздействие. – Половина тебе, как обычно. Не буду спрашивать ни как ты ее нашел, ни как добился письменных признаний – просто похвалю. Молодец.

Пес склонился над письмом. Когда он поднял голову, Кира увидела, что он улыбается – чисто, открыто, радостно. Просто по–человечески улыбается. Она машинально отметила, что когда он не хмурится, его лицо выглядит вполне привлекательным.

– Спасибо, – тихо сказал он.

– В должности, как понимаешь, восстановить пока тебя не могу.

Пес кивнул, сворачивая письмо обратно.

– Я понимаю.

– Понимаешь, да? А кому я сказал на освидетельствование к мозгоправу и был проигнорирован? – снова посуровел начальник. Фауст сжался в кресле, как моллюск в раковине. – Я тебя из принципа не буду восстанавливать, пока не пройдешь, паразит!

Марк еще немного посверлил Судию красным огнистым взглядом. От его рогатой головы поднимался еле заметный дымок. Не получив ни ответа ни реакции, он обреченно вздохнул и продолжил.

– Ладно. Теперь к делу, – диабл откопал на столе нужную папку. – Наконец-то сделаны все анализы по этому вашему деятелю искусств – Мантичини. – Он привстал, чтобы передать бумаги Кире, при этом для равновесия ему пришлось развернуть крылья, тем самым задев и повалив торшер с зеленым абажуром, стоявший в углу возле книжного шкафа. Тяжелый дубовый стол опасно накренился вперед, приподнявшись на могучих коленках диабла. Норовившие соскользнуть вниз бумаги Волфтейн прижал когтистой шестипалой лапищей, а слетевшую с края чернильницу ловко поймал пес и поставил на место.

На лампу Марк махнул рукой, садясь обратно в жалобно скрипнувшее кресло.

– Все равно не пользуюсь. Так вот, деятель искусства – Кира внимательно просматривала энергиограммы и медотчеты. – Научники сбились с ног, соскребая остатки этого несчастного со стен. Медики пишут, что останков обнаружено очень мало, фактически от тела там осталась одна только оболочка – все остальное представляет собой черную пористую субстанцию. Как и в случае зомбиводца в Дродорфе – «атипичный некроз». Получается так, что его тело разорвало на мельчайшие кусочки некое существо, которое в этом теле жило, планомерно пожирая его или просто убивая. При этом внешне это никак не проявлялось, до тех пор, пока не появилась ты, – он указал пальцем в кошку. – Ваша же история тому только подтверждение. Энергоанализ зашкаливает по ненависти.

Теперь пришла очередь кошки сглатывать и маяться пересохшим горлом. Она удрученно кивнула, передавая бумаги Фаусту, который пытался вытянуть шею и заглянуть в отчеты сбоку.

– Да, – удрученно признала она. – Я… он отпустил уборщиков, потом он прислал мне личное приглашение на спектакль. Раньше он тоже приглашал, но только так, заодно, если речь заходила. Он определенно ждал именно меня. И этот, который озабоченный, – прошел прямиком от Ганолвата до Дродорфа. Тоже явно преследовал меня. Это… факты.

Волфтейн удовлетворенно кивнул.

– Ну, теперь ты хотя бы не будешь отпираться. Я не стал бы навязывать помощь, тем более такую – он указал на Фауста, – если бы это не было необходимостью.

Она снова кивнула и тихо произнесла, опустив взгляд.

– Не буду. Спасибо.

– То-то же, – диабл назидательно покачал пальцем. – Старших нужно слушать. Какие идеи?

Пес и кошка снова переглянулись.