Убийство – дело житейское

– А не боишься, что послезавтра окажешься не у дел? Убеждена, он обслуживает самую верхушку и о твоем пристальном внимании к его персоне через полчаса после запроса будет известно там, где ты и не предполагаешь. Прошу тебя, ты столько лет бездействовал, повремени еще пару недель. Лучше последи за своими домочадцами и смени код на сейфе. Ключи прятать уже поздно.

– Думаешь, Митя обслуживает самый верх?

– Конечно. Могу привести факты. К примеру, он избавляет Караеву от суперблатных, но уже вышедших в тираж танцовщиц. И делает это весьма деликатным образом. Он просто находит им мужей из числа солидных, обеспеченных мужчин, у которых возникают проблемы в семейной жизни. Выбирает из тех, кто обращается к нему за советом, как к сексопатологу. При желании, могу узнать фамилии четырех таких «фуэте», что он пристроил за последние пару лет. Ты даже сам можешь спросить об этом Софу. Она очень гордится супругом, которому удалось вернуть к активной жизни мужчин, которым за пятьдесят. Ну, а если выяснишь, кто протежировал этим дамам, пока они были в труппе, выйдешь на тех, кто за Миликова тебе горло перегрызет. И учти, среди прочих особ, оберегающих покой Ми-Ми, Караева окажется в числе первых. Не считая, конечно, Коняева, который пристроил свою великовозрастную доченьку только благодаря Миликову. Полагаю, личная жизнь Бориса тоже интересует Митю с профессиональной точки зрения.

– Я не согласен с тобой, Лина! В корне не согласен! Я считаю Мишу, Митю и Борю мушкетерами, решившими еще в отрочестве покорить мир. На стороне они могут вести себя как угодно, но друг за друга пойдут в огонь и в воду. И сейчас эта компания в самой силе. Ты права в главном. Если кто-нибудь хоть пальцем тронет одного из них, его раздавят. Только вообрази, какие у них связи? Теперь они могут все. Захотят – вознесут, а невзлюбят, так прикончат.

– Как Полину? – поинтересовалась Эвелина Родионовна.

– При чем здесь Поля? Она погибла дома, когда была одна. Наглоталась транквилизаторов, потом выпила, а после полезла за чем-то на стеллаж. Ножки у нижней полки подломились, и вся эта махина обрушилась на нее… Полки разлетелись. Стекла вдребезги. Тома энциклопедии в клочья. Ее нашли утром под грудой битого стекла. Лицо в глубоких порезах. Всюду кровь.

– Бедная женщина. Какая мучительная смерть. Ее, наверняка, можно было спасти, окажись кто-то рядом.

– Нет… У нее была тяжелейшая травма головы, и потом, кусок стекла попал в сонную артерию… Не смотри на меня так! Лина! Миша в тот вечер был в нашем доме. Помимо Фроси есть и другие свидетели.

– Я вопросов не задаю, Ал. Я все понимаю. Ты, как обычно, был за тридевять земель, Ефросинья Павловна находилась с сыном, а его друзья– мушкетеры где-то обсуждали чью-то диссертацию. Соседи, что живут за стенкой уезжали, а те, что находятся этажом ниже, слышали грохот, но посреди ночи постеснялись проявить любопытство.

– Все так и было. Мои коллеги проверяли, опрашивали всех, кто живет в подъезде и в доме напротив. Никто к Полине в тот вечер не приходил, никто в ее квартиру не лез через балкон.

– Алкис, я же сказала, что вопросов не задаю. Алиби у всех железное… Но я знаю, кто это сделал и почему. И не оттого, что я ясновидящая, а просто потому, что хочу это знать. А ты не в курсе только потому, что тебе нравится быть слепым и глухим. Но я тебя не виню. Ты защищаешь свою семью. Не мне тебя осуждать. Я сама такая же. Приехала только для того, чтобы дочь изъять из вашей компании. Она робкая мышка. Куда ей якшаться с такими тиграми, как вы! Да хоть в лепешку разобьется, работая и угождая вам, ее все равно прикончат. Даже я против вашей братии бессильна. Проведу здесь две недели, соберу компромат на друзей моего зятя и уеду. Этот материал будет нашим с Таней щитом против той махины, которая охраняет Рийдена-младшего.

– Ты хочешь сказать, будто знаешь, как все произошло?

– Точно не знаю, но представить себе могу. Полагаю, моя версия очень близка к истине. Могу догадаться. У меня мозги устроены так же, как и у них.

– Ну так расскажи, поделись…Уж это-то я смогу проверить.

– Через столько лет? Да я уверена, что сообщники этого преступления давно нейтрализованы.

– Может, все-таки выложишь свою версию?

– Предупреждаю, у меня мало фактов. В основном, опираюсь на воображение и на личный опыт. Так вот. У Полины был роман с высоким, стройным, красивым блондином. Его имя Валентин Ассовский. Он после окончания Архитектурного института в Москве получил сюда назначение на работу. Здесь он находился в течение положенных ему по закону трех лет и развлекался, как мог. В числе прочих, у него был роман с пылкой, рыжеволосой и раскованной чертежницей Сифаевой. Даю справку. Фамилия, адрес и номер телефона Ассовского записаны красным фломастером на обратной стороне свадебной фотографии Миши чужим почерком. Ее я обнаружила в его тайнике. Там стоит число, когда координаты этого парня были доставлены твоему пасынку. Это было за несколько месяцев до гибели его жены. Я делаю вывод, что Поля забеременела от Ассовского, тот отказался на ней жениться, и тогда эта дама соблазнила интеллигентного, богатенького и закомплексованного Рийдена-младшего. После нескольких встреч она сказала, что он отец ее будущего малыша. Месяцев через семь у нее родилась дочь. Пока девочка была крошкой, все было шито-крыто. Но к годику уже стало видно, что она существо другой породы. Вояке Алкису такое и в голову не могло прийти. Другое дело Ми-Ми. У него на такие дела нюх, как у собаки. Он рассказал об этом Борису, ну а тот вообще женоненавистник. Его реакция предсказуема. Короче, они взяли в оборот друга, надавили на него, и он решил развестись. Полина, наверняка, потребовала, чтобы квартира осталась за ней. Вот тут у меня заминка. Подскажи, что было дальше?

– Все правильно. Когда Вале минул год, Миша решил расстаться с Полей, но мне не объяснил из-за чего. Наплел, что у них разный коэффициент интеллекта. Я тогда пригласил друзей Миши, надеялся, что они уговорят его не разводиться, не оставлять малышку без отца. Говорил, что они сами на себе испытали безотцовщину. Хорошо помню тот вечер. Борис предложил не мирить их, а помочь разъехаться. Он считал, что надо привести в порядок квартиру Миши, утеплить лоджию и выложить плиткой балкон. Сказал, что тогда ее можно будет разменять на две двушки в менее престижном районе. На том и порешили. Пока Михаил делал ремонт, Поля с дочкой жила у нас. А когда все закончили, сын остался с нами, а невестка с Валей переехали туда. Я стал искать желающих совершить подобный обмен.

– Ну вот и славненько. Теперь все детали стали на свои места. Представляю, как Фрося изводила Полину, пока она жила у вас с младенцем, прижитым на стороне. Поля психовала, и тут добрым ангелом явился Миликов. Он посадил молодую женщину на транквилизаторы, благо, она уже не кормила свое дитя. Ну вот и добрались до развязки. Не знаю, куда смотрели следователи, но между квартирами Миши и Гаврилихи – той, что жила через стенку, во время ремонта мушкетеры заменили перегородку, которая является общей стенкой шкафов на их балконах. Вместо монолита из металла они поставили два пластиковых щита, один их которых двигается так же, как дверь в железнодорожном вагоне. Для этого в полу и на потолке сделаны соответствующие желобки. Они до сих пор видны невооруженным глазом… Я продолжаю, Ал! Наверняка, друзья дали Гаврилихе денег, предложив ей вместе с внучкой поехать в гости к дочери в Краснодар. Копию ключа от входной двери, полагаю, они сделали без ее ведома. А дальше, дело пустяковое. Что стоит под вечер незаметно зайти в соседний подъезд, подняться на четвертый этаж, дождаться ночи и в темноте перейти на балкон Поли. Если она дремала под действием транквилизатора, разбудить, сказать, будто вошли в дом, воспользовавшись ключом Миши и объявить, что пришли помирить ее с мужем. Выпили за счастливую жизнь, а дальше… Я, полагаю, ты можешь все представить лучше меня. Ты повидал столько, что все мои домыслы по сравнению с этим детский лепет… Скажи, а передние ножки у нижней полки не были подпилены? Сам понимаешь, как просто попросить подвыпившую хозяйку достать с верхней полки стеллажа альбом с фотографиями или поваренную книгу. Ну, а пока она роется там с поднятыми руками, выбить передние ножки… Скажи, а сколько полок было составлено в стеллаж?

– Как обычно, шесть. Три из них починили. Их ты и подвесила над письменным столом Валентины. Остальные стоят в шкафу на балконе. Их собрали по досточкам. Они были все в крови. Поэтому их убрали с глаз подальше. Раньше в том шкафу стояла кухонная тумба без ножек… Действительно, как все просто. Отодвигаешь щит, перелезаешь через тумбу, и все шито-крыто. Пазов в полу не видно, потолок тоже закрыт – прямо под ним полка с барахлом… Крышу дома мои ребята осмотрели очень тщательно, но никому не пришло в голову демонтировать стенной шкаф. А дело сделано чисто. Ну, прошли двое скромно одетых мужчин в соседний подъезд, ночью проникли через стенной шкаф в квартиру Поли, а потом ушли тем же путем. Фужеры за собой помыли, отпечатки стерли…

– Самое страшное, что все участники этого преступления убеждены в своей правоте: Ми-Ми спас друга от шлюхи-жены, претендующей на его квартиру. Борис отомстил за поруганное мужское достоинство. Фрося продемонстрировала мушкетерам силу всепоглощающей материнской любви. Полагаю, Миша тоже был убежден, что ребенку не нужна такая мать, как Поля.

– Так ты хочешь сказать, что мушкетеры все спланировали заранее от раздвижной стенки в шкафу до подпиленных ножек нижней полки стеллажа?

– Естественно. А ты подсобил им, когда они заметали следы. Разве не ты помог вдове Гордиенко обменять ее домик в Сергеевке на квартиру смежную с квартирой Миши? Ольга, что теперь там живет, рассказала, что Гавриловы – люди очень бедные, но отвалили ей за хату мешок денег! Откуда они его взяли?

– Да, вспоминаю. Именно Михаил попросил меня помочь бедной соседке с внучкой перебраться в пригород. Я в тот период подыскивал размен для него самого, и ко мне обращались все, у кого возникали подобные проблемы. Я тогда, действительно, помог вдове Гордиенко…Я знал, что она переехала в тот же дом, но никогда не интересовался в какую именно квартиру.

Разговор между Пазевской и Рийденом-старшим расстроил обоих. Алкис почувствовал себя отвратительно. Ему показалось, будто он способствовал сокрытию фактов, связанных с убийством Полины, в котором замешан его пасынок. Ко всему, его мучило воображение. Алу рисовались картины страшных преступлений, которые Миша сможет совершить, воспользовавшись его пистолетом. Эвелина тоже сидела мрачнее тучи. Она соображала, какой ей надо набрать компромат на трех мерзавцев со связями, стоящих друг за друга стеной, чтобы защитить дочь, с которой они могут расправиться так же безнаказанно, как это уже сделали с Сифаевой. Отчужденные и одинокие Лина и Алкис сидели друг против друга, понимая, что обсуждение убийства, совершенного почти пятнадцать лет тому назад, воздвигло между ними непреодолимую стену. Молчание длилось долго. Эвелина, нехотя поковыряв вилкой остывшую еду, отодвинула тарелку.

– Ал, ты мне очень дорог, но я понимаю, случись с Таней что-то подобное, ты поднимешь всех на ноги, чтобы защитить Мишу и Фросю. Они – твоя семья и этим все сказано. Одно прошу, пока я не уеду, не спугни Митю и Борю, не мешай мне хотя бы от них найти защиту для моей дочери. И не лезь с расспросами к Ольге Гордиенко. Она убирает наш подъезд, а едва я перееду к Миликовым, в доме окажется Ефросинья Павловна. Уверена, Ольга тут же побежит к ней обсуждать твой визит. В тот же вечер тесть Агина будет в курсе, и обратится с жалобой на твою прыть к кому-нибудь их первых лиц…Не можешь сидеть спокойно, поезжай прямо в Сергеевку, спроси дом погибшего следователя. Тебе его любой мальчишка покажет. Думаю, за плитку шоколада ты у соседей Гавриловых о них все и узнаешь. А на желобки, что в стенном шкафу на балконе в квартире твоего пасынка, можешь полюбоваться прямо сейчас. Наверняка, Миша вместе с Ми-Ми после пьянки ковыряются в моих чемоданах. Ищут что-нибудь такое, чтобы подтвердило нашу близость. Видел бы ты их лица, когда они заявились. Даже не позвонили в дверь. Открыли и предстали, как статуи командора. Я не из робкого десятка, а перепугалась не на шутку. Если они убедятся, что мы встречались, Митя прикончит меня. Поверь, я знаю, насколько может быть опасен опытный врач. Главное, что все члены этой компании будут считать себя героями, стоящими на страже интересов семьи друга. Лучше, если бы они были, как все. Тогда их можно было бы стравить друг с другом. А так… Боюсь, эти мушкетеры когда-нибудь меня казнят, как леди Винтер.

– У тебя просто разыгралось воображение, дорогая! – участливо произнес Алкис.

– Возможно. Но они уже дважды совершали идеальные убийства! Моя сестра вырвала Таню из их рук, когда она была уже абсолютно недееспособна. Не представляю, что было бы с ней, если бы я умерла… Существовала бы, как безмозглый кусок мяса, у нас в дурдоме, а Ирочка носила бы ей передачи.

Эвелина Родионовна, тяжко вздыхая, вытащила из пакета косметичку, легонько коснулась расческой волос, подкрасила светлой помадой губы и тихо сказала:

– Не провожай меня, Алкис. Спасибо за внимание. Я этого не забуду. Ты – чудесный человек, береги себя. Если будет туго – звони. Чем смогу, тем и помогу. И не терзайся так. Все равно убийство Полины не смогли бы раскрыть. У всех алиби. Уверена, отпечатков не было и в квартире Гавриловой. А наличие двери объяснили бы совсем просто. Сказали бы, что уговорили Мишу помириться с женой и договорились с соседкой, что та будет нянчить малышку, а проход сделали, чтобы старуха не бегала с четвертого этажа одного подъезда не четвертый другого. Наврали бы, будто Миша с примирением тянул в надежде, что жена сама придет к нему с повинной.

– Я все-таки провожу тебя, Лина. Вряд ли все произошло так, как ты тут нафантазировала. Хотя все это так похоже на правду, что я и возразить не могу. Главное, ты убедила меня, что смерть Поли не несчастный случай, а убийство.

– Пойми, Ал! Виновники этого преступления на свободе. За прошедшие годы они обросли такими связями, что до них не дотянешься. К тому же мушкетеры не остановились, а просто сменили методы. Они чувствуют свою безнаказанность. Ал, дорогой, у тебя две невестки и обе их жертвы!

Уже садясь в такси, которое Рийден остановил для Эвелины, она ему прошептала:

– Уходи от них, Ал! Официально ты был свободен уже тогда, когда погибла Сифаева. Уходи…Я не о себе пекусь. Втянут они тебя в такую грязь, что сам себе опротивеешь!

– Спасибо, Лина за заботу. Я тебе позвоню, не возражаешь?

– Не теперь, Ал, позже. Вот закончу свои дела, тогда и поговорим. Прощай, дорогой.

Эвелина Родионовна поехала к Марине, а Алкис Степанович долго стоял у дороги, не зная, в какую сторону ему податься. Он думал о странной фантазерке с горящими черными глазами, которая ему описала нераскрытое убийство с такими подробностями, будто сама его задумала.

– Может она ясновидящая? – подумал Алкис и решительным шагом направился на квартиру пасынка.

8

– А, папуля! С добрым утречком! Вот так-так! Неужто вчера позабыл здесь что-то важное? – были первые слова слегка накурившегося Миши.

– Да, сынок. Не успел разглядеть, прочно ли висят полки над письменным столом Вали… Только приземлился, решил охмурить даму, а заодно проверить, как там вбиты гвозди, как вызвали по срочному делу. Что поделаешь, деньги, что я приношу твоей матери, приходится отрабатывать… Кстати, ты никогда не задавал себе вопрос, почему эта квартира записана на Фросю?

Подошел немного захмелевший Митя и, не заметив побледневшего лица друга, с вальяжным видом изрек:

– Естественно, позаботились о себе, родном! Вот и у меня все записано на Софью. Мало ли что может случиться? Вдруг придут Ваши коллеги, начнут совать нос в мои дела. А я им документики на стол. Беден, как студент. Ничего не нажил. Все, что есть – подарочки жене от всемогущего папаши.

– Очень мудро, Митя. Но у меня совсем другая история. Как-нибудь расскажу. А сейчас, молодые люди, сделайте мне чашечку кофе, а я пока осмотрюсь. Надеюсь, сынок, ты понимаешь, что я здесь не посторонний. Пришлось хорошенько потрудиться, прежде чем заполучить эту хату для твоей беременной супруги. Да, а скажи, в кого это наша Валечка такая ослепительная блондинка? Я еще не забыл, как тебя повергла в шок Полина, когда мы тут отмечали ее именины. И надо же было ей объявить, будто малышка мастью пошла в деда. Как же ты не сказал жене, что я тебе отчим. Гости то все знали об этом. Неловко получилось. Не помню, кто тогда на кухне Полю отчитывал…То ли Фрося, то ли ты сам. Кажется, после этого у вас начались ссоры. Как это ты мне тогда объяснил их причину… Да, вспомнил! Несовпадение коэффициента интеллекта…

– Что-то Вы сегодня на себя не похожи, Ал Степанович, – прошипел Миликов. – Неужели “Фауст” совершил переворот в Вашем мировоззрении? А может, общество этой черноглазой провинциалки на Вас так подействовало?

– Нет, нет, друзья. К сожалению, у меня возникли серьезные проблемы по работе. Я ведь вчера был в театре не просто так.

– Да уж! В жизни не поверю, что ты можешь целый вечер провести в опере ради удовольствия, – съязвил, пришедший в себя Михаил. – Наверняка, это дело рук нашей домработницы!

– Она, конечно, скрасила мне пребывание в театре, врать не стану, – с расстановкой произнес Алкис, – но пошел я туда по делу. Понимаешь, сынок, у нас стало известно, что в город поступила партия наркотиков. Их распространяет кто-то их представителей нашей интеллигенции. Снабжает старших школьников и студенчество. Так вот сидел я и наблюдал за залом. Смотрел, не появились ли в городе те, кого мы когда-то подозревали в причастности к подобным делам. А ты, Миша, не наблюдал ли отклонения в поведении своих студентов? У тебя же на семинарах они все на виду.

Необычная бледность сына не укрылась от внимательного взгляда Алкиса, и он с ужасом подумал, что попал в цель, выстрелив, практически, наугад. Глянув на холеное, спокойное лицо Миликова, Алкис Степанович вспомнил, как его охарактеризовала Эвелина, и у него засосало под ложечкой.

– Она права. Этот может все. Для него запретов не существует. Такой, не поморщившись, подсадит глупую девчонку на иглу, и, не дрогнув, прикончит неугодную ему женщину. Этот хлыщ считает себя неуязвимым. Совершенно безмятежен. Полагает, что чисто работает. Убедил себя, будто он гений в стране дебилов. К несчастью, он близок к истине: не раскрыли же мы убийство Полины! Я ведь помню, в отчете наш эксперт указал, что передние ножки нижней полки стеллажа были плохо привинчены. Тогда сделали вывод, что пострадать мог любой. К сожалению, никто не принял во внимание, что после ремонта в доме проживала только Полина с дочкой. Но ее она постоянно держала в манеже.