Смерть под вуалью

– Погоди, Андрей Ефимович, что-то там есть, – Калошин наклонился к плинтусу и резко дёрнул кусок доски на себя. – Ого! Да тут кое-что интересное! – он достал платок и, обернув им пальцы, вынул из ямки за плинтусом небольшую ампулу. – Смотри, майор!

Дубовик осторожно взял из руки Калошина хрупкий пузырёк:

– Это, наверное, пневмолизин, тот самый токсин, который убивает всех наших фигурантов. Ай да собачка! – он наклонился к животному: – Может тебя к нам на работу взять? Только чего это ты вдруг на него отреагировала? Это надо будет спросить у экспертов… – он поискал глазами, во что можно было бы упаковать ампулу. На комоде нашли коробку с пудрой, в неё и уложили опасное вещество.

Калошин погладил собаку и тоже похвалил. Та благодарно лизнула ему руку. Так, в сопровождении хвостатой соседки, направились к выходу.

Дубовик захлопнул снаружи дверь и закрыл на крючок.

– Смотри, снаружи открывается легко, ножичком, так? Так. А если, предположим, уходя, поставим его в вертикальное положение, осторожно откроем дверь, а, выйдя, хлопнем ею? Попробуем? – Проделав всё описанное несколько раз, они все-таки добились успеха: крючок упал в дверную петлю.

– Ну вот, и на этот вопрос ответили. Остался один.

– Кто это был?

– Нет, почему собака не привлекла внимания своей хозяйки, ведь она гавкала на всех? – Дубовик посмотрел на собаку, та, сидя на крыльце, внимательно наблюдала за действиями оперативников. Почувствовав внимание к себе, метнула хвостом по доскам.

– Ну так мы её сейчас и спросим.

– Кого? Собаку?

– Да пошёл ты… – беззлобно ругнулся Калошин, и свистнул собаке: – Веди к хозяйке!

Та шустро спрыгнула с крыльца и побежала впереди мужчин.

– Гляди-ка, всё понимает! – удивленно покачал головой Калошин.

Женщина вышла сразу – увидела их в окно.

– Скажите, а в вечер смерти Жуйко собака ваша не лаяла? – спросил её Дубовик.

– Вы знаете, нет! Она спала, и даже, когда я вышла, не выглянула из будки. Я даже подумала, что её нет. Подошла, вижу: лежит, потрогала – дышит, но не отреагировала на меня никак. Сначала я испугалась, уж не заболела ли, но нос был холодный, а утром она носилась, как обычно. Сон её какой-то одолел непонятный.

При этих словах оперативники переглянулись. У обоих в глазах метнулся вопрос: «Барбитал?»

– Вы не будете против, если наш эксперт возьмет у вашей собачки кровь на анализ? – осторожно спросил Дубовик.

Женщина заметно испугалась:

– А зачем это вам?

– Это не нам, а вам надо… – Дубовик замялся, не зная, что придумать, чтобы не вызвать лишних толков и подозрений, но его тут же выручил Калошин:

– Это может быть инфекция, у собак бывает. Ваша не первая, её проверят, и дадут лекарство, чтобы других не заразила, – он даже заметно покраснел от своей лжи, но женщина спокойно отнеслась к этому и согласилась. Мужчины облегченно вздохнули: хитрость удалась.

– Скажите, женщины бывали в гостях у Жуйко?

– Да редко. Вот та, что с нею работает, Марта, фамилии её я не знаю, приходила раза три, может быть. Один раз с мужчиной. Они что-то праздновали вместе, слышно было музыку.

– Так-так, и что же это был за мужчина?

– Этот… У него жена недавно умерла, фамилию тоже не знаю… Сына у них убил тот сумасшедший, на озере. Вот тот мужчина и был с Мартой, любовник её, что ли? Приходила один раз тут одна, ругалась за мужа своего. Других женщин не видела никогда. Лидия была не очень гостеприимной.

– Но фамилии мужчин, приходивших к ней, вам все-таки придется назвать, – Дубовик, видя, что женщина пытается что-то возразить, добавил строго: – вы обязаны это сделать.

– Ну, ладно-ладно, только, если что, на меня не ссылайтесь, – нервно согласилась женщина.

– Вы назовите их, а мы сами знаем, как в таких случаях поступать, – твердо сказал Дубовик, дав понять, что разговор серьёзный, и никакой торг здесь недопустим.

Женщина вздохнула и назвала несколько фамилий, снабжая некоторые пикантными комментариями.

Сидя в машине, закурили.

– Ну, что можешь сказать, Геннадий Евсеевич?

– А что тут говорить? Убийство чистой воды. Тот, кто это сделал, знал и о собачке, и о любопытной соседке. Значит, должен был себя обезопасить? Усыпил псину? – Калошин выпустил колечко дыма. – Вопрос с колбасой. Купить такую Жуйко имела возможность, учитывая её махинации с лекарствами. Но где закусывала Капустина? Здесь её, по-видимому, не было. Пила она коньяк, а у Жуйко пустые бутылки только из-под водки. И вообще, как могла преступница заманить её за сараи? К тому же, был вечер, а как правильно подметила моя Варя, она должна была предупредить соседей о том, что задерживается.

– Знаешь, что я тебе скажу, майор? У меня такое чувство, что перед нами разложили куски мозаики, причем среди них есть и лишние, и вот нам предстоит правильно собрать её, вычленив при этом ненужное, ошибочное. Если начать с убийства Богдановой… Допустим, что оно было, всё-таки, спонтанным. Две затяжки сигареты укладывается в эту схему: возникшая от внезапной встречи нервозность. Пока перебросились какими-то словами, потом пошли в сарай – на улице мешает дождь – окурок отброшен в сторону, – Дубовик, глядя в одну точку, как бы представлял картину преступления, при этом даже махнул рукой, будто и в самом деле, что-то выбросил. – После убийства просто забывает об этом, уходит в спешке. А вот позже, анализируя все произошедшее, – если это опытный преступник, – вспоминает все пошагово, тогда-то и вылезает этот окурок. Пропажу пуговицы может обнаружить позже, и, чтобы уж точно снять подозрения с себя, и блузку, и плащ, и сигареты подбрасывает Жуйко, при этом убирая всех возможных свидетелей. К кому мы пойдем в следующий раз, ему, или ей, неизвестно, но он просто опережает нас на всякий случай, не понимая, что тем самым помогает нам, потому что, чем больше преступлений совершает, тем больше оставляет улик, и тем яснее вырисовывается его портрет. А вот если убийство Богдановой было спланировано заранее!.. – Дубовик задумался. – Нет, всё же я склоняюсь к первому варианту. Во втором больше нестыковок. Да и количество свидетелей было бы сведено до минимума, как в случае с Капустиной. – Увидев стоящую возле отделения «Волгу», Дубовик поспешил проститься: – За мной уже приехали. – Крепко пожал руку Калошину: – В общем, майор, всё самое основное ложится на твои плечи. Если что – звони.

Уже дойдя до ожидавшей его машины, вернулся и сказал:

– Совсем забыл, у тебя в столе лежит сверток, ещё с утра. Это для Вари. Передай ей, пожалуйста. Сам видишь, времени нет. – Улыбнулся и добавил: – Я думаю, что у нас с ней всё получится.

В свертке оказалась коробка конфет «Зефир в шоколаде».

– Надо же, Варькины любимые… Откуда узнал? – бормотал Калошин, заворачивая коробку. – Настоящий змей-искуситель, этот Дубовик. Ведь и правда, возьмёт и женится! Да-а, останусь один… – прихватив сладкий презент, он отправился домой.

Дочери о планах Дубовика решил ничего не говорить, просто передал пакет. Девушка заметно смутилась, а увидев конфеты, спросила:

– Это ты ему сказал, что я такие люблю?

– Я думал, что ты сама рассказала об этом, – Калошин внимательно посмотрел в глаза дочери: – Варька, он тебе нравится?

Девушка не отвела взгляда, а ответила прямо:

– Да. Так, как никто и никогда.

Калошин положил свою большую ладонь на тёплый затылок дочери и привлек её к себе:

– Значит, все правильно… Все правильно… Ты просто выросла… И сердечко твое тебе правильно подсказало…

Варя подняла на отца глаза, полные слез радости и умиления:

– Правда? – спросила тихо.

– Правда…

Глава 13.