Сказка о девяти адептах

– Мэтресса, а Вы могли бы замаскировать и это? – с жадным любопытством спросила Дигора.

– Конечно, – без малейшего удивления ответила пустота, легко догадавшись, что подразумевается под словом «это». – Могла бы, но зачем? Вы знаете, что я здесь, вот и ладно. И мне так удобнее, и вам.

– Здорово! – с откровенной завистью произнесла наемница.

Пустота тихо рассмеялась.

– Не сейчас, а года эдак через два я бы тебя пригласила в наш орден. Нравишься ты мне. Определенно нравишься.

– Спасибо, мэтресса.

Дурацкий вопрос «а что изменится за эти два года?» Дигора задавать не стала. На какие-то изменения их нанимательница мэтресса Гева и ее товарищи определенно рассчитывали. Иначе не везли бы нанятые ими наемники непонятные ящики с красными уголками. Демоны разберут, что лежит в этих самых ящиках, но определенно не тушки вяленого краба.

– Вот ящики, – объявил Корд, когда они, присев на корточки, протиснулись между двумя дощатыми дрымбами и еще какой-то хренью, поставленной и прикрепленной сверху.

– Хорошо, – ответила пустота.

И ящики вдруг исчезли. Были и нету. И тихий звук дыхания пропал – мэтрессы Сельды тоже здесь не стало.

А медальон с синей искоркой Корд при встрече отдаст нанимательнице, мэтрессе Геве. Мэтресса Сельда могла бы отчитаться перед ней и сама? Да, конечно. Но на знаке настояли наемники – мало ли кто явится к ним под заклятием невидимости, подделав голос мэтрессы Сельды? Им, магам, это пол раза плюнуть. А знак – это уже наверняка. Ну, почти.

Наемники выбрались из трюма и снова уселись на палубе. Задание выполнено. Остались, конечно, кое-какие мелочи – отдать Крису все прочие грузы. Продукты, например. Но это уже так, пустяки.

– Ску-учно, – опять завела Дигора надоевшие за долгую дорогу стоны. – Стряслось бы хоть что-нибудь. Даже с таможенниками теперь никаких проблем однозначно не будет. А я так надеялась. Хоть бы рыло бы кому бы начистить бы.

***

– У наших желторотиков появилось новое поветрие… даже два, – сообщил Сихсеган дорогому другу Нуару, привычно проверив свой бокал на наличие яда. – Во-первых, они повадились шляться в Винеиву. Что они там забыли?

– И что же? – лениво поинтересовался Нуар. – Ой, только не надо говорить мне, что ты не в курсе. Не сомневаюсь, что уже полюбопытствовал.

– Это ты, между прочим, должен интересоваться такими вещами, – небрежно обронил Сихсеган. – Вечно мне приходится делать за тебя твою работу.

– И что же ты такого навыяснял, мой бдительный друг? Что делают в Винеиве наши адепты?

– А вот ничего они не делают. По кабакам шляются. А в городе они даже шуток практически ни над кем не шутят, разве что по мелочи. И то сказать, там с этим делом бедняжкам особо не разгуляться, – сочувственно вздохнул Сихсеган. – Вот к примеру… недавно вдруг град прошел… кру-упный такой, градины чуть ли не с хорошую пивную кружку. Крыши проломило, кое-где стены потрескались, ну и еще всякие разрушения по мелочи. Людей-то поубивало не больше десятка. В общем, невинная детская шалость. Так что ты думаешь? Твой сентиментальный любимчик рассвирепел и тут же всыпал резвунчикам так, что пятирукие чесались. И как отрезало. Эти адепты у него, похоже, по струнке ходят.

– Мальчик растет хорошим организатором, – с умилением провозгласил Нуар. – Впрочем, наказать все равно надо. Для порядка.

– Наказать никогда не вредно, – согласился Сихсеган. – Но, я смотрю, главное ты своим вниманием обошел. Что они делают в Винеиве, вот в чем вопрос. Тебе это совсем не интересно? За каким демонам им тамошние кабаки? Их что, у нас в трапезной не кормят, не поят? В лупанарии не обслуживают?

– А это, между прочим, вопрос по твоей части. По хозяйственной, внимательный ты мой. Вот и проинспектируй трапезную и лупанарий. А насчет нового адептского поветрия я тебе объясню, – снисходительно пообещал Нуар. – Молодежь во все времена хотела… э-э… самовыпендриться. Делать все по-своему, не так, как старшие. Наивное детское бунтарство. Ах, когда я был молод, я сам не раз…

– Наш наставник всегда говорил, что бунтарство и выпендреж должны безжалостно пресекаться независимо от того, в какой форме они проявляются.

Черный архимаг вдруг резко помрачнел. Дорогой друг своими словами сбил его с приятных воспоминаний о юношеских проделках, и в памяти всплыли совсем другие картины – весьма и весьма печальные. Да, наставник бунтарских выходок очень не любил. И был он редкостной сволочью. Гнусной скотиной, совершенно не умевшей ценить преданных и старательных сподвижников.

– Задурил ты мне голову всякой ерундой! – буркнул Нуар. – Всё болтаешь, болтаешь попусту… Заняться тебе, я смотрю, нечем. Р-хх! – неожиданно рявкнул он. – Распустил я тут всех, а тебя – в первую очередь. Значит так, трапезную и лупанарий проинспектируешь, у тебя там, похоже, все филонят, включая даже и тружеников постели. О результатах доложишь. И вообще, предоставь подробный отчет обо всех орденских хозяйственных делах. Разгильдяйство налицо! А если всплывет какая-то растрата, тут уж я из тебя паштет сделаю, на бутерброд намажу, и этим бутербродом все косорылые червяги по очереди подавятся, понял?!

– Да-да, дорогой, я всё сделаю, – торопливо проговорил Сихсеган. Про наставника он зря ввернул. Самое обидное, что в кои-то веки без малейшего желания подколоть. Просто не подумал, даже с ним, умнейшим человеком, увы, случаются прорухи. – Уверяю тебя, у меня в хозяйстве порядок. И я тебе это продемонстрирую в кратчайшие сроки с охотой и рвением…

– Плевать мне на твои желания и твою охоту вкупе со рвением, тщанием и всем прочим!

– Нет-нет, именно со рвением, и тщанием… Так о чем это я говорил? Ах да, о том, что наш наставник не одобрял бунтарства. Гнусный был человек, между нами говоря. Хорошо, что ты его убил. А уж как было красиво! Этот твой шикарный финальный файербол! Маленький такой, аккуратный, и прямо в глотку! Просто ах и полный восторг. Как этот гад горел, как горел… вспомню, и сразу на душе тепло.

– Да, – Нуар улыбнулся. Вид у него теперь был благостным и преисполненным любви ко всему сущему. – Да! Это был красивый бой.

– Это был прекрасный бой! Файербол угодил ему прямо в пасть… ах, какая точность! Еще бы тут красиво не гореть. Давай за это выпьем.

– Давай, – Нуар рассеянно проверил безопасность своего бокала, отхлебнул и спросил своего дорогого и любимого друга. – А что еще ты хотел мне рассказать? Ты, помнится, говорил о двух поветриях нашей безмозглой молодежи. А мы беседовали только об одном.

По мнению Сихсегана момент для серьезного разговора был уже упущен.

– Давай лучше о былом, – предложил он. – Вспомним еще раз тот великий поединок, вспомним…

– Нет-нет, – пафосно объявил Нуар. – Я обязательно хочу тебя выслушать, дорогой друг. Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Вот ведь пакость!

– Понимаешь, – осторожно начал Сихсеган. – Мне доложили, что по ордену шляются желторотики и хвастаются боевыми артефактами, которые сделали сами.

– И что? – искренне удивился Нуар. – Массовая артефактомания нападает на мальков каждые полсотни лет. Все-то им, недоумкам, кажется, что вот обвешаются они этими безделушками и станут круче взрослых серьезных магов.

– Дело в том, что артефакты такой Силы изготовит не каждый младший магистр. А некоторые и на уровень магистра потянут.

– Да? – удивился Нуар. – Но ты, со свойственным тебе чувством ответственности перед орденом, уже в этом разобрался, не так ли?

Иронии в его голосе не просматривалось. Кажется, он все еще искренне любил своего дорогого друга.

– Да, – кивнул Сихсеган. – Они делают эти игрушки коллективно. Несколько малышей вкладывают всю свою Силу в один общий артефакт или амулет. Вот он и получается мощный. Только не допытывайся у меня как они это делают. Единственное, чего мне не доставало, это разбираться с подобной ерундой. Поручи своим Рукам, а то на кой демон ты их вообще держишь?

– Нет, а как же мальки его потом будут делить?! Поубивают еще друг друга!

– Они его и не делят. Прячут. Потом копят Силу и совместно делают еще один. И так до тех пор, пока не наготовят на всех. А после этого разыгрывают их в кости. Никто заранее не знает, какая именно игрушка ему достанется, так что никто никогда не филонит.

– Х-мм… И кто же, интересно знать, всё это придумал?

– Замечено, что эти артефактоманы трутся около твоей экспериментальной группы.

Нуар рассмеялся.

– Вот оно как! Это да, ребятишки у меня талантливые, за это и взял их в работу. Но, увы, как были сентиментальными пеньками, так и остались, мало я их, похоже, порю. Это ж надо, растрепать такую идею всем встречным и поперечным. А идейка-то ничего. Кстати, теперь понятно, откуда у моих охламонов столько Силы. А то вкручивают мне – разбойники, разбойники! Попробовал я этих разбойников – интересно стало, а вдруг действительно с них Силы можно скачать немерено. Не-а. Всё как обычно.

– Но Рохор говорил тогда под заклятьем правды.

– Ой! – отмахнулся Нуар. – Это я давно понял. Он сам себя убедил в несравненных преимуществах именно таких объектов. А на самом деле ему просто нравятся брутальные мужики, вот он и любит резать разбойников. Что ж, мальчик молодой, темпераментный. Помню, я в молодости… Ах, я любил класть на алтарь хорошеньких девочек. Распялю их голеньких на алтаре и…

– Подожди, – сказал Сихсеган. Может, момент и не самый подходящий для серьезного разговора, но у Нуара вообще подходящих моментов не бывает. Никогда не знаешь, что ему через минуту стукнет в дурную неврастеничную башку. – Дослушай меня, пожалуйста. Понимаешь, черный маг должен быть самодостаточным, должен ни от кого не зависеть.