Хоть и таращится давно.
А глаз его, как штопор, взвинчен,
Крошит закупорку в вино.
Уйти с весной! Златое горе
Тебе твой город посулил,
И близко северное море,
И башмаков ты не сносил.
Но разве лучше на просторе,
Без всяких там руля, ветрил?
Сиди и жди. Царице Коре
Давно и траурно ты мил.
Наследие
Горячо! Горячо! Но пора:
Я спешу – за огонь и за совесть,
Словно бросил и снова вчера
Подобрал с полдороги я повесть.
О тебе, о тебе, о тебе.
Насладимся же, друг, поздней встречей.
Здравствуй, друг. Ты всегда быть хотел
Славен статью и выгодой светел.
Ты всегда был сноровист – хотя б
И толкались вокруг все, и терлись;
С черной бурею шел твой корабль
Вперехлест – но был юнга норовист.
Свод и цоколь запомнят тебя
Безупречно и яростно точным,
И легки твои храмы стоят,
Не пожертвовав стройности прочность.
Значит, друг мой, не зря я плечо
Подставлял тебе в темные годы;
Я любил тебя так горячо –
И увел под прохладные своды,
Чтобы ветер в твоих волосах
Был от пряности счастлив осенней,
И звенела бы в наших ручьях
Кровь, струясь по серебряной вене,
И слетались бы птицы ко мне,
И чернел бы зрачок от их стаи,
И на землю опав в вещем сне,
Я устлал бы ее всю листами.
Хорошо! Решено! Все – твое.
Я – сгораю. Ты – выгребешь угли.
И признав тебя большим огнем,
Пламя рабски лизнет твои будни.
Основа
Были они во тьме, во тьме –
Дети мои, на земле, земле.
Жгли они робко костры свои –
Мрак отступал ненадолго лишь.
А наверху – что творилось там!