Нас оскорбляет всмерть.
Стыдливенько так веруем,
Но тьма – не знает меры…
Противно вам, бессмертные,
Должно быть, стало здесь.
И все же благосклонностью
Одной твой лик пронизан,
Меркурий мой. И брат с сестрой –
С тобой, как два крыла.
Все началось с тебя, мой бог.
Вошел в твою я близость.
И вера невозможная
С тех пор во мне жила.
Детство
Звенели безделушки на ветру –
Веселые ребячьи амулеты.
Съедая безутешно поутру
Вчерашнюю холодную котлету
И честным словом откупаясь вновь,
Что вот, сегодня будет чин по чину,
Они неслись к дверям. Бурлила кровь
В не бреющихся маленьких мужчинах.
В огне, что не угадан никогда,
Их будущее гордо занималось.
Разбитые дороги слобода
К ним простирала, будто обнимала.
Все медленно тащилось так вокруг,
Посмеивалось добро и степенно
На облако из гвалта, рук и ног,
Пролившее свой смех в пучины сена.
Прыжок! Там небо. Жадно ослеплен,
Влачится глаз в плен бешеного солнца,
И вровень с миром ходит колесом
Мальчишка, возвеличен горизонтом.
А девочка все смотрит на него,
Готовясь к долгой боли и унынью.
Пустяшное карманное добро,
Что купишь на него в ее пустыне.
Великая болезнь
Однажды предадимся смерти,
Как предавались чепухе
Иной; суровости предмета
Надежды нет о трояке.
Мы сядем за стальные парты,
И прикуемся сами к ним,
И подчинимся распорядку,
Неуловимому, как дым.
Слащавый пряник ни к чему нам,
Опустошающая лесть.
Твои ничтожные обманы