Так поговорим же о любви

–– Вот будет, сынок, у тебя дочь, поймешь как их трудно на путь истинный наставлять, если « не все дома». А я же в женском царстве. И если остальные девки – не нарадуешься, эту же хоть на цепь привязывай. Так и привяжешь, вырвется, цепь перегрызет да убежит. Сладу нет –и что за отродье.

–– Да меня-то это не волнует, дядя Сережа.

–– Вижу, Коля. Я просто тебя пришел навестить, знаю что ты сегодня дежуришь. Если тебе моя какая-нибудь помощь будет нужна, скажи. Может приспичит отдежурить за тебя когда, если куда поедешь. Хорошо?

–– Хорошо, дядя Сережа.

–– Добро. Дежурь, я пошел.

Дядя Сережа как в воду глядел и пришел вовремя. Если честно сказать, добротой его злоупотреблял, на предложение отработать в его смену, он тоже кочегарил, как правило, отказывался.

В субботний день познакомился с двумя девушками-близняшками. Десятиклассницы с поселка Огневка, две этакие крепышки небольшого роста, хохотушки. У них оставалось немного времени до отхода автобуса и они согласились сходить ко мне на чай. Заходим в комнату, братишка одетый, собрался куда-то. Девчонки поздоровались с братом, взглянули друг на друга:

–– Олеся, давай в « мячик» поиграем?

–– Давай.

Встали друг против друга, схватила одна Витю и кинула сестре, та «отфутболила» назад. Витя с «ошалелым» лицом, руки по швам –в титьку тугую упрешься, совсем худо будет –перелетел несколько раз, изловчился и в дверь, –кого это брат привел? Выглянули немного погодя в окно –идет, пальтишко поправляет, на окно косится.

–– Куда это братишка побежал?

–– На свидание, куда еще.

К чаю и печенюшки нашлись. За столом –Олеся или Оксана –говорит:

–– Коля, поедем к нам, мы тебя в водичке искупаем –и захохотали.

–– В какой водичке?

–– В речке –хохочут.

–– Да вы что, девчата, я теплой-то воды боюсь, а вы меня в холодной хотите искупать.

–– Ну поехали, хоть посмотришь как наши девчата в проруби купаются, в гостях у нас побудешь.

–– Поехали.

Отдал ключ от комнаты соседям, чтобы передали брату и где то минут через сорок были в Огневке.

Поселок расположен на берегу реки Катунь, вдоль берега, по правую сторону довольно крутые горы, и в лощину между гор «идут» дома цепочкой. Девчата познакомили с родителями. И родители такие же жизнерадостные. Что отец, Савелий Николаевич, что мать, тетя Клава. Готовят ужин вместе, и «сыплют» частушками, присказками, прибаутками, двухстишиями и четверостишиями. «Нормально» говорить не умеют. Я сижу на диване «разинув рот», девчата залезли на кровать и похохатывают над родителями. А те стараются, да все к месту, в лад и в склад. Весело поужинали, мне постелили на диване в гостиной, сами разбрелись по комнатам.

Утром девчата разбудили в восемь часов. Оделись и на речку. Там мужики разломали лед в двух местах –для маленьких и больших –вычерпали лед и разложили костер. Двадцать пять мороза, специально на крыльце глянул, солнце на подъеме, мороз усиливается. На речке пол поселка, пришли посмотреть. Малышня с трех лет, с мамами, а где и с папами перед заплывом делают зарядку, приседают, размахивают руками и ногами, отжимаются. Мои девчата разделись и присоединились, я отошел к костру, к мужикам. Минут пять поделали зарядку и в воду –б-ы-ыр. Хохот, смех. Вылезут с воды, пробегутся по снегу и снова в воду. Но я то чем хуже? Раздеваюсь, разминаюсь –и обтираться снегом, к воде даже страшно подходить. От проруби пар подымается, чуть только купающихся видно.

–– Коля, давай к нам, обтираться снегом суровее, чем в воде. В воде теплее.

–– Да уж скажете.

–– Так на улице под тридцать, а вода замерзает при нулевой отметке.

Подошел, потрогал пальцем ноги воду. Мокрая и холодная. Пошел обтираться снегом. Подбежал от проруби малыш и давай в меня снегом кидаться. Схватил в охапку и в снег его, и сам за ним. Покувыркались в снегу, малыш убежал в воду «отогреваться», я подошел к костру, обсыхаю, перед тем , как одеться. Вылезли близняшки с проруби и идут к костру на расстоянии метра полтора друг от друга. Мужики насторожились и отодвинулись от костра. Одна из сестер –Оксана или Олеся –хватает меня за кисть руки, «подсечка» –и я лечу в сугроб лицом вниз. Вторая не дала упасть, на лету схватила вторую кисть –и потащили. От неожиданности, от страха –искупают же –заорал « благим матом»– Спасите! Купают! Две сильные мужские руки схватили за ноги и потянули на себя. На берегу хохот. Сестры отпустили меня и со смехом –в прорубь. Поднял голову –вода в полуметре. Сел.

–– Ведь искупали бы ,а?!

–– Никаких сомнений. Не ты первый. –два моих одногодка смотрят на купающихся. Переводят смеющиеся глаза на меня, –Купают! –передразнили, засмеялись и пошли к костру. Посидел, подождал когда глаза свои придут в нормальное состояние, не круглые от страха, пошел обтерся снегом, совсем успокоился. Одновременно со мной и сестры подбежали к костру, смотрят испытующе –не обиделся? На всякий случай отодвинулся от них подальше, намереваясь дать «стрекоча». Засмеялись, убежали на речку. Савелий Николаевич до сих пор «укатывается» со смеху. Надо бы воопще-то обидеться. Обиделся. Оделся и пошел к ним домой. Савелий Николаевич перестал смеяться:

–– Клава дома, чаем напоит. Купают! –передразнил и от смеха упал в снег. Так под хохот мужиков и пошел.

–– Да на тебе лица нет –встретила восклицанием тетя Клава –искупали наверно?

–– Мужики выручили, тетя Клава, полметра до воды осталось, жуть просто. «Караул!» кричу «Купают!», двое и подбежали и за ноги оттащили от твоих дочек. А так бы точно, быть мне в проруби.

И «покатилась» со смеху тетя Клава. Отсмеявшись, поставила чайник.

–– Отец, озорник, научил их самбо. Они никому проходу не дают, тренируются. Завидев их мужики переходят на другую сторону улицы, чтобы не быть «подопытным». «Купают!» –передразнила и от смеха присела на скамеечку, «Караул!».

Через полчаса пришли и отец с дочерьми. И нет , нет да и покатываются со смеху, вспоминая как я «спасся». Включили проигрыватель, оттоптал обоим сестрам ноги; давай они меня учить танцевать. Вечером сходили в клуб, посмотрели кино. После кино я засобирался домой, –завтра на работу. Простился с родителями, Оксана с Олесей проводили до конца поселка.

–– Приезжай Коля в воскресенье, мы будем тебе всегда рады. В такие дни не приезжай, мы не сможем уделить тебе время, на учебе, и в институт готовимся поступать, «зубрим» предметы. Хорошо, Коля?

–– Хорошо, сестрички. До свидания.

–– До свидания.

До Коксы, пять километров, «долетел как на крыльях» счастливый и радостный. И ждал с нетерпением воскресенья. И редко какое воскресенье не навещал веселую семью. И опять систематически, как в детском доме, стал обтираться снегом, но купаться не купался. Несколько попыток затащить меня в прорубь у сестер не увенчались успехом –был всегда настороже и «улепетывал» от них, только пятки сверкали. После Армии, когда вступил в общество Ивановцев, понял, что сестры правы –в воде на морозе «теплее» чем на холоде обтираться снегом. А по большому счету –все относительно. Мы всю жизнь проводим в этакой «полудреме» –ходим ли мы, работаем, разговариваем, –что бы мы не делали, мы не совсем проснувшиеся. При обливании, «моржевании» наступает мгновенное пробуждение, мы четче видим, яснее мыслим.

Дядя Сережа не всегда меня мог выручить на дежурстве. Тетя Панна загуляла, пошла по злачным местам, походил он, походил с младшей дочкой по поселку, приводя её домой, и «сорвался». И за него я отдежурил, и моя смена подпала под воскресенье, и не смог я выбраться в Огневку в субботу. Принял в воскресенье дежурство и только поднял температуру, прибегает братишка:

–– Там эти, «амбалки» к тебе приехали.

–– Скажи, сейчас умоюсь и прибегу.

Через десять минут я был дома.

–– Девчонки, здравствуйте. Молодцы, что навестили. Я на работе, но раз вы приехали, скучать я вам не дам, ответственную работу хочу предложить. Выручайте подружки мои.

–– Скажи, что делать?

–– Девчата, я с другом здесь опекунство взял над одной больной женщиной, ей не лекарства нужны, не врачи, ей нужно человеческое участие, внимание и забота светлых и чистых людей, вот как вы. Пойдемте, я познакомлю вас.

Встали с кровати сестры и в один голос:

–– Пойдем.

Открыл двери Геннадий Иванович, поздоровался.

–– Кто пришел, Гена?

–– Коля к нам гостей привел знакомиться.