Так поговорим же о любви

Через дорогу от нашего корпуса находился стадион « Прогресс» и большинство городских а подчас и краевые соревнования летом –по бегу, футбол; зимой –конькобежный спорт, ралли на мотоциклах часто проводились. В это время детский дом « вымирал»; на первых двух этажах полная тишина, но зато на третьем и на крыше «вопли» и комментарии болельщиков достигали стадиона, с третьего этажа он был виден как на ладони. В зимнее время стадион был для нас любимым местом прогулок, прокатиться под музыку на коньках. Кто не умел, в срочном порядке учился.

Посещали кинотеатры группами, концерты, бывали и в драматическом театре на спектаклях. Культурная жизнь города мимо нас не проходила. Кружки самодеятельности, спортивные секции – везде двери открыты, по желанию и способности занятие найдешь.

В жизни любому человеку, от мала до велика, нужна опора, поддержка в его начинаниях, работе. Поддержка, благожелательность общества, благожелательность близкого тебе, родителей, сестер, братьев, жены, мужа. Опора, изначальная точка отсчета, от чего человек должен исходить. Ради чего и кого. И самый глупый сделается мудрецом, и неумеющий научится и трусливый проявит чудеса храбрости. И тщеславие здесь играет не последнюю роль, она двигатель. Все познается в сравнении, в результате. Теряя опору, поддержку; встречая отовсюду безразличие и отчуждение человек теряется и сбивается со своего пути, и если он вновь в скором времени не возвращается на путь добра и света, то потерян он.

Человек хорошо работает тогда, когда вся ответственность на нем, когда он поставлен в условия, когда нельзя отложить на завтра то, что можно сделать сегодня. Каждодневный труд на благо всех, чуткая забота о друг друге воспитало в нас коллективизм, сопереживание. Мы старались быть лучше, культурней, старались чего-то достичь, каких-нибудь результатов в спорте, в учебе. Нравилось, когда нас хвалили, восхищались нами и старались заработать похвалу. С первой же зимы занялся потихоньку закаливать свой организм, обтираться снегом. Понемножку, понемножку, и до полчаса. Пробегусь, руками, ногами помахаю, нырк в сугроб и снова пробегусь. И через неделю ныряли в сугроб уже трое, через месяц вся старшая группа. Два раза в день. В воскресенье –лыжные гонки. Закалил свой организм к середине зимы, и, несмотря на крепкие морозы ходил в рубашке. Нравилось ловить на себе удивленные взгляды, «распирало» грудь когда мамы, а особенно папы приводили меня в пример моим сверстникам. И заслуженно.

Как при множестве дел не останешься без вины, так и без направляющей, указующей руки, без учителя, наставника, коими в первую очередь являются родители, не будет толку, но бестолковщина. И эта бестолковщина процветала в нашем доме. Учились « не очень» в школе, и такие же успехи были и на других поприщах. Нужно ведь не только найти на что ты способен, нужно еще и усидчивость, умение работать, самоосознание что результаты приходят со временем, с великим трудом. И вот как раз этого самоосознания-то у нас и не было –не получилось в течении малого времени, значит все, бросаем, другое начинаем. Нам же результаты надо чуть ли не сразу –откуда же они возьмутся? Вот и получилось из нас, что получилось.

Но сказать что совсем не было результатов, неверно. Распыленность, метания от одного к другому, непонимания усиленного труда к достижению определенного результата, непонимания своего предназначения –это было. Тяга к полноценному времяпровождению –тоже результат. И что я заработал в четырнадцать лет второй юношеский разряд по лыжам –результат.

В начале первой зимы жизни в детском доме директор « пробил» с десяток билетов для воспитанников на концерт оркестра русских народных инструментов. После концерта подошел к дирижеру, она же и руководитель, и попросил разрешения присутствовать на репетициях оркестра. Руководитель сказала что даст распоряжение вахтеру, чтобы меня пропускали, сказала в какое время будут репетиции.

И зачастил я, не пропуская репетиций. Сижу в сторонушке, слушаю. Интересно. Музыкальной грамоты никакой, музыкального слуха, вроде как и тоже нет, может быть: заинтересовало более творческая работоспособность музыкантов, проработка отдельных мест, стремление к согласованности музыкальных фраз. Заинтересовал сам процесс работы. Когда жил с приютившими нас родителями, отец не выпускал в свободное время из рук баяна, заинтересовал и меня, и к тому времени, как попасть в детский дом я выучился играть несколько детских песен, несложных наигрышей и вроде как бы и не совсем « профан».

Заинтересовалась руководитель мной и в один из вечеров решила проверить на что я годен. Перед тренировкой с оркестром простучала пальцем мелодию. Я повторил. И еще пару раз. Повторил. Спросила, знаком ли с баяном. Взял молчком баян и проиграл вторую, более сложную партию « Во саду ли, в огороде». Руководитель осталась довольна и открыла не смотря ноты для баяна, попросила сыграть. Удивилась, что ноты не знаю:

–– Читать умеешь?

–– Умею: странный вопрос.

–– Бери баян, иди вот в ту комнату и в тишине разучивай. Сегодня должен ты дойти вот до этого задания.

Вручив самоучитель и отправив меня заниматься занялась репетицией с оркестром.

И увлекла меня работа с нотной грамотой, увлекло то, что «закорючки» означают определенный звук на клавиатуре, и чем было сложнее задание, тем интереснее его было выполнять. И рядом был наставник, учитель, который вовремя одергивал, не давал «зарываться», что б не перепрыгивал задания, ища более сложное музыкальное произведение, объясняя, что восхождение должно быть постепенное и что не изучив досконально более простое, «скучное», нельзя постигнуть и сложное. И пошла работа, пошла учеба.

По природе я человек тщеславный, любящий шокировать, любящий похвалу, я почему то скрывал и скрываю до сих пор те свои наработанные заслуги, за которые и надо бы меня хвалить более всего, а «срываю» аплодисменты вроде бы на второстепенных, а подчас и ничего для меня не значащих делах и поступках. Живя своей семьей специально не радовал музыкой никого. Когда попросят, сыграю, но сделаю это вроде одолжения, не более. В семье от игры на баяне немного удовольствия получали –сыграв для закрепления уже проученный материал, переходил к изучению следующего. Музыка существует для того, чтобы радость доставлять людям, удовольствие, –тут бы как раз и надо бы «выпятить» грудь, проявить свое тщеславие –для меня она существовала как просто очень интересный и увлекательный, только для меня, процесс. И только несколько раз я сыграл специально, дал с товарищем концерт и порадовал музыкой. Что ты представляешь из себя, душа человека, и каким хлебом тебя кормить?

В детском доме я прожил неполных три года. После окончания восьми классов определили учиться в СПТУ, одновременно «разбросав» младших братьев по интернатам. Проучившись два года устроился на работу в г. Бийске , одновременно поступил на заочное обучение в лесной техникум. Проучившись три года в техникуме поехал работать по специальности в с. Усть-Кан, что в Горном Алтае, с младшим братишкой, на которого у меня было оформлено опекунство, что и задержало до времени мою службу в Армии, пока не отслужил старший брат.

Глава 4.

Поговорим о любви. Что само слово, что его значение трактуется всяк по своему, примеривая под свою натуру. Дама в газетенке « Кредо» вот с такими большущими силикатными грудями взывает : « Приди ко мне, я подарю тебе любовь за вознаграждение». Ведь не пишет же «похоть дам». Но большинство понимают и подразумевают под этим словом соучастие, понимание, терпение и все хорошее. Так поговорим же о любви…

Много ли, немного ли лет тому назад работал в с. Усть – Кан. Летом то было, отправили меня в командировку в с. Шебалино, что тоже в Горном Алтае. В автобусе, что шел из с. Усть-Кокса на заднем сиденье сидела ну очень молодая и очень симпатичная девушка, зажатая со всех сторон молодыми мужиками. Старались мужики завлечь девушку разговорами, болтали всякую чепуху, и я подключился к ним. И пожалуй в то время я всех их превзошел –такой же молодой, спортивный, да и красивая форма помощника лесничего, что на мне сидела ладно, тоже не последнюю роль играла. С шутками и прибаутками незаметно и до Шебалино доехали. Прощаясь, я дал девушке свою визитную карточку. Забот много было в Шебалинском лесхозе, и за работой забылась та девушка. Вернулся домой, в Усть-Кан, и покатилась прежняя жизнь. Через две недели с момента встречи приходит письмо от неизвестного адресата. Пишет, что хотела бы встретиться. Зачем же дело встало? Отпрашиваюсь на работе и еду. И раз и два. Но много ли покатаешься за сто двадцать километров. Нахожу работу в с. Усть-Кокса с общежитием, отдельной комнатой, переезжаю. Устроился кочегаром, работа сутки –через трое, с любимой вместе круглые сутки; блаженство.

Через трое суток как я приехал, в мое дежурство заходит моя начальница с мужчиной сорока лет специально чтобы познакомить:

–– Это Николай, наш кочегар. А это наш новый инженер и твой непосредственный начальник, знакомьтесь.

–– Николай.

–– Геннадий Иванович.

Расспросили, какие проблемы. Проблем не было и они ушли. Но если по работе проблем не было, то на личном у меня были. Погода теплая, солнечная. Умылся, переоделся, кочегарку под замок, и на свидание. Вечером прибежал, поднял температуру и только опять хотел «слинять», вот он, мой новый начальник. Походил, пораспрашивал о системе отопления, о двигателях, что куда отходит и куда приходит, поинтересовался о системе безопасности, санитарии. Все пролазил, просмотрел. Когда все, что нужно, узнал, улыбнувшись сказал:

–– Вижу, от нетерпения сгораешь. Иди, да систему не заморозь.

–– Не заморожу, на улице тепло. Вот посмотрите, все форточки в общежитии открыты. Пока не захлопнут, из принцыпа топить не буду. А Вы завтра приходите ко мне после обеда в гости, у меня хороший чай есть, в нашем коллективе побудете, я живу с братишкой, и девушка моя со мной. Приходите. Комнате моя пятнадцатая, на втором этаже.

–– Постараюсь после работы заглянуть.

На следующий день попросил брата чтобы он уроки постарался сделать до вечера, ибо вечером будет не до уроков. Вечером собралась довольно большая компания в моей маленькой комнате. Когда стало смеркаться, пришел мой будущий тесть, в кармане бутылка самогонки и большущий кусок сала:

–– Пока там девки приходят в себя после похода в горы, схватил я кусок сала да к зятю. На вот сало, спрячь в сетке за форточку, на морозец. Да не говори моей, что я у тебя был.

–– Ага, обязательно скажу.

–– Да ну тебя, предать меня хочешь.

–– Да тетя Паня вчера у меня была, и тоже наказывала не говорить тебе.

Маленькая немая сцена.

–– Да ну вас обоих. Отрезай кусочек сала на закуску.

Но расположиться не успели. В дверь постучали и заходит мой новый товарищ. Познакомил его с тестем, нарезал сало, картошки, чай уже были готовы –расположились за столом. Геннадий Иванович принес с собой конфет и бутылку шампанского. Снова стучат. Пошел открывать. Теща. С большой чашкой пельменей. Уставилась на своего. Немая сцена.

–– Что, ты не говори, что я приходила?

И засмеялись оба.

–– А где Люба? –спрашиваю я.

–– В себя приходит после шока. Скоро подойдет.

–– А что случилось?

–– Сейчас вдвоем расскажем. У вас вижу стол готов, давайте по стопочке выпьем.

Каждый вечер дружеского застолья по своему неповторим. После стопочки самогонки меня попросили взять баян, что я с удовольствием и сделал. В то время я играл на нем довольно неплохо. И полилась песня за песней, вальс за вальсом. Теща с тестем довольно много хороших песен знали, и гость от них не отставал, и получился хороший хор с двух мужских и одного женского голоса. И соседи попросили, чтобы дверь была открыта, ибо тоже послушать хочется и принять участие в пении, по возможности. И два часа не замолкал мой баян. Пришла моя, протолкнулась сквозь толпу и уселась на кровать. Я кивнул ей не прекращая играть, получив улыбку в ответ.

–– Что, наигрался? Сыграй еще.

–– Нет братцы, хватит. В следующий раз.

Соседи разошлись. Напоследок мои будущие папа с мамой в два голоса спели, как они сказали, народную : « Мы живем в одной деревне». Гость на них уставился, повторяя беззвучно, одними губами слова, а когда они закончили петь, рассмеялся:

–– Да это же Тагор, его песня.

–– Тагор, не Тагор, а мы её частенько поем. И засобирались – Пора.

–– Подождите. Расскажите как в горы сходили.

Расположились поудобнее и начали рассказывать в два голоса, дополняя друг друга.

-– Для своей коровы и телка летом косим сено в ущелье, в трех километрах от поселка. До покоса дорога начиная от дома очень крутого подъема, да и сам покос расположен под большим уклоном. Участок небольшой, но сена хватает до весны с избытком. И какого сена! Тут и душица, и земляника, и зверобой, и медуница. На покос подымаемся всей семьей, вчетвером, берем с собой продукты питания, одеяла. На покосе стоит большой кедр, вот под его кроной и устраиваем себе жилье. Под кедром всегда сухо, никакой дождь не промочит. В первый день нам надо туда забраться, отбить литовки, я дома их не отбиваю чисто из принципа. Пока я отбиваю литовки и накашиваю сена для постели, девки заготавливают дрова и кушать варят. Накашиваю травы поболее, что б вчетвером можно было в сено забраться и посапывать. В первый день не работаем, отдыхаем, любуемся красотой, пьем чаи. Девчонки иногда пойдут, переворошат сено, что б до вечера немного подсохло, и это все. Рядом ручеек разговаривает на камушках, костерок потихоньку потрескивает, прямо над головой на кусту белочка что-то расшумелась, тараторит, верно сердится, что покой нарушили. Высоко в небе коршун парит, высматривает добычу. Мы с женой лежим на траве, радуемся жизни, дочери ушли выше по ручью, объедаются земляникой, о чем-то разговаривают, доносится их смех. Вечером подсохшую траву располагаем под кедрой –вот постель и готова. Поужинали и с женой зарываемся в сено. Когда девчонки лягут спать, мы и не знаем, спим.