Запах теней

– Лиска! Лиска! Вставай! – тряс он руку, до конца ещё не осознавая, что девочка потеряла сознание, – ну, же вставай. Лиска, ты чего?

Глаза девочки были закрыты. Дима не забудет никогда, те последние минуты, когда он видел Алису. Мальчик ещё не знал, что они никогда больше не встретятся, и четырнадцатый день рождения подружки был последним днём их дружбы. «Переход» всё же наступил и свершил дьявольское предназначение. Где-то глубоко в душе Дима чувствовал, что это конец. Конец их истории, их дружбы.

Происходящее потом скрыл густой туман повреждённого рассудка. Он помнил беспорядочный шум собравшейся вокруг толпы, помнил людей в белых халатах с носилками. Кто-то с ним разговаривал, но о чём – он не помнил. Изредка кто-то хватал его за локоть, но кто именно – он не помнил. В обрывках памяти остались лишь её красивое лицо и нежная тёплая рука, которую он ни на секунду не отпускал.

Это всё, что смог удержать его мозг. Это то единственное, что не удалось стереть из памяти уходящего года. Только её светлое лицо всегда будет жить в облаках прошлого, а вместе с ним возникшие из неоткуда наполненные леденящей вечностью слова:

«Я опоздал».

Часть 2. Свет и тьма

Вступление

На томный беспросветный взор налипли слабые блики пробивающегося сквозь тьму огня. Свет и тьма. Свет с экрана и тьма внутри него. Рождение света и медленное увядание древнего, как сама вселенная, мрака. Пламя судьбы разгоралось, только он не думал об этом. К чему столь неуместные рассуждения в такой час, когда всё и так ясно. Нужно действовать, и, похоже, он уже знал, на чём остановится внутреннее чутьё. Правда есть одна проблема (конечно, кроме той, что сейчас возникла) – сомнение. Мерзкое чувство колебания. Чувства играют с ним – перескакивают, будто футбольный мяч, с одной, казалось бы, непреклонной стороны решений на другую.

«Будет правильно? Если нет – как иначе?»

Твёрдый нрав и нерушимый ум сейчас ему не помешали бы. Только они покинули его, причём не так давно (ему хотелось верить в это), буквально… На этот вопрос у него отсутствовал ответ, впрочем, как на тысячу других, которые, словно зараза, жевали мозг.

«Зачем мы здесь?»

Конечно, он знал, зачем. Вот только заряд веры иссяк – села батарейка глобальных побуждений. В один момент мир утратил смысл, опрокинув на странника таз с миллиардом колючих песчинок-сомнений.

«Зачем всё это и что происходит?»

Разумный вопрос, в особенности сейчас, когда их место пребывания, так сказать обитания, поразило нечто. Свет возник внезапно и в буквальном смысле заставил задрожать сердца тех, кто находился здесь. Они испугались. Страх сковал и пробивающиеся сквозь густой мрак мысли, которые глухим еле уловимым эхом заскрипели в голове:

«Мы все умрём»

Он – единственный кто так не думал. Трудно сказать почему, но что-то подсказывало ему действовать нужно иначе. Проще всего применить закреплённые в инструкциях решения и запереть проникшую в сердце их жилища аномалию в энергетическую оболочку. Внутренний голос (каким он был всегда) подсказывал ему, что это будет не правильно. Пусть так, тогда что делать? Как уберечь всех от назревающей опасности? Как поступить в сложившейся ситуации?

Так или иначе, но время на раздумья неуклонно тает. Казалось бы, здесь и думать не о чем – действуй, властитель. Только терзающие душу сомнения уже глубоко проникли внутрь и неплохо устроились там, вынуждая его медлить.

Если бы он был таким же как все, конечно физические характеристики его ничем не отличали от других, то без излишнего промедления сделал ход и отдал команду на уничтожения световой аномалии. Однако, властитель обладал уникальными для представителей его рода способностями, скрывать не только мысли, но и чувства. Он прятал свой дар всю жизнь и, возможно, именно это и послужило причиной редкостного роста карьеры (если, конечно, в их мире можно так говорить).

Этот подарок судьбы не раз выручал его в трудных ситуациях, правда, сейчас будто исчез. Притаился, как испугавшийся и дрожащий от страха зверь. Отказался помочь ему.

«Мы все умрём» – зашелестели слова в голове странника.

Свет ослепил глаза, а в унисон ему на соседнем экране вспыхнул другой. Две яркие звезды проникли внутрь корабля, пожирая последние сгустки ускользающей в панике тьмы. Они ворвались так стремительно и дерзко, что шёпот тысячей странников тут же превратился в крик:

«Мы все умрём. Действуй же, властитель!»

Медлить нельзя, и его сознание уже потянулось за нужными словами, когда неожиданно появилась совершенно ясная мысль:

«Мы нашли её»

Сотни лет, потраченные на поиски мечты, наконец, оправдали себя. Она здесь и сейчас, совсем рядом. Очень близко. Жизнь. Другая жизнь. Чужая жизнь.

«Мы нашли то, что искали»

Мечта сбылась, но в то же время грозила упорхнуть, словно птица из клетки. Зародившаяся на корабле аномалия в виде светящегося шара представляла реальную угрозу не только их жизням, но и цели всего рода странников.

«Мы все умрём. Действуй же, властитель!»

Он верил, а какая-то его часть знала наверняка, что смерть обойдёт стороной. Не время для неё, только не сейчас. И был прав, поскольку, на чём бы сейчас не остановил свой выбор, их время ещё не пришло.

«Мы нашли её – вот наша цель»

Цель достигнута, но что-то не так. За долгое путешествие накопилось слишком много вопросов, которые тут же закружились вокруг. Чужую жизнь не дано понять и постигнуть. Она навечно останется тайной. С каждым шагом слепой веры загадка мира станет только ещё больше, пока в один нежданный миг лопнет, как воздушный шарик и исчезнет навсегда. Нельзя уразуметь то, что не в силах осмыслить – чужая жизнь всегда будет чужой.

«Мы все умрём. Действуй же, властитель!»

Странник отбросил в сторону охватившие его мысли и весьма неуверенно (только никто не почувствовал этого) скомандовал:

«Включить поле и устранить аномалию».

Глава 1. Другая жизнь

Он вышел из программы, отключил систему жизнеобеспечения и глубоко вздохнул. Очень трудно вот так резко переходить к собственным ресурсам. Тяжело вновь ощущать себя тем, кто ты на самом деле есть. Тяжёлый воздух наполнил лёгкие, и тысячи мельчайших иголок отреагировали на движение тела и пронзили костлявую грудь. Внутри загорелся огонь – смесь составляющих воздух газов проникла в застывшую кровь и принудила включить мотор. Тёмно-серая желеобразная масса потекла по венам, и слабая боль электрическим разрядом запульсировала во всём теле.

Подняв веки, он увидел свой предел. В огрубевшей от времени темноте он без труда различил сферу, в которой находился практически всю жизнь, по крайней мере – большую её часть. Предел был его родным домом, без которого он просто не мог существовать. Может, отчасти именно из-за неспособности жить по-другому, он больше всего на свете ненавидел свою сферу. Система давно перестала доставлять удовольствие, в большей степени она просто была необходима, как и генерируемые газы, которые заменяли воздух.

Он попытался пошевелить рукой, и она нехотя откликнулась неприятным покалыванием. Затрещали окаменевшие суставы, и длинные чёрные пальцы впились в горячую мякоть живой подложки. Он вновь почувствовал прилив сил, собственных сил. Не с чем несравнимое ощущение, казалось, только ему одному приносило искреннее удовлетворение от осознания, что он всё ещё по-настоящему жив. Многие подобные ему, члены его общества, уже давно забыли дорогу в реальный мир – система с лёгкостью поглотила их души и заманчивыми надеждами затуманила разум.

Некоторые из них, погрузив однажды свой разум в омут спасительной программы, так никогда не выходили из неё. Их тела практически окаменели, но маленький огонёк жизни в них всё-таки присутствовал. При необходимости они могли выйти из системы и покинуть свой предел, но понимая всю глубину собственного чрезвычайного положения и возможную пагубность данного действия, никто не собирался делать этого. Да, и зачем? Ведь, там в облаках ненастоящей жизни намного лучше, чем здесь в гниющей от чёрной пустоты реальности, в которой уже нет и не будет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

Он был одним из немногих, кто выходил из системы и покидал свой предел, правда – единственным, кто делал это так часто, практически раз в месяц по земному исчислению времени. Всё дело в том, что он сознательно выходил и отключался, когда чувствовал, как программа пытается овладеть его разумом.

Были и те кто как и он покидал программу, но больше по необходимости, чем из собственных желаний. Кому-то необходимо было следить за состоянием приборов жизнеобеспечения всего общества, поэтому существовала команда, занимающаяся именно этим. Также существовала необходимость в контроле за передвижением лучины, которая за пределами хоть и не представляла никакой опасности, в силу особой значимости всё же требовала к себе пристального внимания. Поэтому некоторые составляли так называемую группу «контролёров» по отслеживанию её пути и передвижения на планете. Группе приходилось покидать систему и наблюдать за лучиной до определённого времени, пока их не заменит другая команда. «Пост сдал – пост принял.»

Так было раньше, не так давно, пока в один прекрасный момент она неожиданно для всех исчезла. Произошло это в тот самый период, когда она набрала слишком много силы и запланированный сброс избытка энергии должен был вот-вот наступить. Так требовала необходимость, так требовала система, иначе…

В какой-то миг сброс всё же произошёл, и так называемые контролёры не сразу обратили внимание, что лучина пропала. Ни один датчик не фиксировал её местонахождение, ни один прибор не регистрировал хотя бы малейшие свидетельства её существования. Контролёры ринулись искать, они задействовали весь зарезервированный, накопленный годами запас энергии, которая при острой необходимости, к примеру, угрозы из вне, могла ввести в боевую готовность весь арсенал вооружения, но не смогли найти её. Она бесследно исчезла.

А что потом? Особой паники не было, тем более, если учесть, что о случившимся узнали только особо узкий круг руководства и группы контролёров. И не потому что это не афишировалось, просто всем остальным до этого не было никакого дела, поскольку они в этот момент пребывали в сладостопьянящем мире, который так щедро преподнесла им система и так безропотно выполняла программа. Вскоре, конечно, об этом будут знать все, спустя примерно месяц или более того, но это уже не имело особого значения. Созданная тогда чрезвычайная группа так называемых исследователей вынесла вердикт, что лучина растворилась в пространстве и времени и больше никогда не появится вновь.

В теории такого произойти совершенно не могло, но ведь и происходящего с ними по всем правилам космического передвижения масс во времени не должно было произойти вовсе. Разрушая все существующие законы природы, они застряли на этом мизерном участке бесконечного космоса и ничего не могли поделать с этим. Поэтому заключение о том, что лучина просто исчезла привела всех в восторг. Они порадовались как дети и тут же позабыли о этом навсегда – куда приятней не думать о проблемах, а жить в безоблачном мире пожирающей разум и душу системе.

Лучины больше нет. Забыли все, кроме Крэйва и групп контролёров, которым напоминала об этом вынужденная служба. Как всегда правила требовали от них прослеживать не только правильность работы всех систем жизнеобеспечения, но и вероятность появления лучины, хотя такая равнялась нулю, опять-таки в теории. Дикая безудержная и громадная по своим масштабам энергия больше никого не интересовала, на великую радость всем, она исчезла.

Это хорошо, поскольку существовала реальная угроза уничтожения их рода. Лучина могла нанести необратимый вред, точнее просто стереть их с лица космического пространства, будто их и не было вовсе. Поэтому после неожиданного инцидента на корабле, объяснений которому, спустя многие-многие годы, так и не нашлось, возникшую непонятным образом и растущую с ошеломительной скоростью энергию постарались усмирить всевозможными способами. Её отстранили и удерживали на значительном расстоянии долгие годы, неуклонно наблюдая за перемещением и сбросами, пока не наступил тот самый день, когда она просто исчезла.

Лучина растворилась. Контролёров она больше не пугала – если её нет, значит никакой угрозы тоже нет. Тем более, что внутри сжигало нестерпимое желание закончить смену и подключиться к своей ячейке. Довольные долгожданным истечением срока, члены группы слежения с глубоким удовольствием вновь погружались в сладостные объятия программы.

Словно наркоман, не смыслящий себя без очередной дозы, они не могли жить вне системы. Однажды включенная, как единственное средство на спасение, программа не просто заработала в нужном режиме, она уничтожила их души, превратив чувства и эмоции в прах. Остался только сжигающий и всеобъемлющий отрицательно направленный против всего сущего аффект. Гнев. Поддаться животным инстинктам и соединить уникальный разум с первобытной жестокостью – для системы это было просто и легко.

Теперь для них не существовало такого понятия как чувства, и любые проявления эмоций, особенно положительных, были чужды. Они сами не заметили как превратились в некий грубый феномен, выражающий удовольствие от осознания в причинении боли и страданий живому существу. Никогда прежде такой способ существования не питал корни их культуры. С безвыходным погружением в лоно программы необратимо пришёл он, жестокий безэмоциональный мир, но только не для него.