Запах теней

Крэйв не походил ни на кого из собратьев, он мог чувствовать, даже – любить. В своё время система с удовольствием поглотила и его разум, на короткий период превратив в монстра, но он смог извлечь из сознания её яд. С тех пор прошло достаточно много времени, но ужасно мало – в сравнении множеством проведенных взаперти системы лет.

Когда именно он приобрёл такую удивительную способность? С точностью он сказать не мог, но знал, наверняка, откуда она пришла. Порой ему казалось, что таких удивительных чарующих изобилием ярких красок чувств он не испытывал и в то забытое время, когда ему и множеству его собратьев не нужно было прибегать к крайней мере и подключаться к программе.

Как система стала вредной привычкой всех, так и человеческие чувства заняли главенствующую нишу в его голове и приобрели постоянный образ существования. Вот только с кем-нибудь поделиться удивительным приобретением у него никогда не получится. Поскольку, узнав об этом, его несомненно уберут, сотрут, уничтожат. Крэйву и без того приходилось тяжело – он прятал способность от второй половинки. Каждый имел пару, даже капитан. Будучи способным, как и остальные собратья его рода, к общению без применения вербальных символов, он не мог долго скрывать данный факт в голове, опасаясь, что кто-нибудь сможет прочитать сжимающие чёрное сердце опасения и страхи в его сознании. Это было довольно рискованно, если ещё учесть тот факт, что никто не испытывал подобных эмоций, и их невольное проявление могло просто выдать его.

В начальный период созревания способности испытывать чувства, в большей степени он ещё принадлежал к числу жестоких и бесчувственных представителей его существ, что послужило к возникновению внутренней борьбы. Он не знал, как поступить с его биологически схожей и признанной к потенциальному значимому воссоединению половинкой, которая рано или поздно могла прочитать его мысли и непосредственно стать одним из палачей. Но, в тот период Крэйв ещё оставался хладнокровной сущностью, поэтому он не придумал ничего другого, как запереть её в системе, усилить искушение вкусить доступные плоды и поддаться их притягательной силе. Он закрыл её в одной из миллиона ячеек, когда в очередной раз она воспользовалась правом перейти из одной в другую и совершить …

Зло. Только для него одного это слово хоть что-то означало, в его голове оно обрело истинный смысл. Когда как для остальных, это слово абсолютно ничего не значило, кроме, может быть, значения «необходимое удовлетворение». Именно такой способ существования вынесла программа и приняла как главенствующий приоритет в борьбе за выживание, где нет врагов кроме самих себя, но только не для него.

Сколько в этот раз он был в анабиозе? Примерно месяц или около того, опять таки по земному исчислению времени. Длинные конечности ломило в суставах, а тело сгорало от приходящего в движение внутреннего потока энергии. Но это всё пустяки, по сравнению с надвигающимся облаком информации. Как всегда оно возникает в голове спонтанно, медленно набирая темп движения мыслей тысячи его собратьев, в мгновение вырастает до безумных размеров и оглушительным эхом взрывается, принося с собой боль горьких разочарований.

Голоса, иногда безудержно быстрые, мчащиеся со скоростью света, иногда излишне медленные, с особой тщательностью перебирающие каждую секунду времени, но всегда холодные, наполненные дикой ненавистью и безобразной желчью бессмысленных чувств охватившей их жестокости. Крэйв чувствовал каждого из собратьев, мог обратиться к любому и услышать о чём тот думает. Но сейчас ему меньше всего хотелось копаться в чужих действиях рассудка, поскольку без его воли информационное облако чёрной тучей всеобъемлющей ненависти ринулось в дебри разума. Это причиняло боль, нет, не физическую – душевную. Правда, только ему одному.

Необходимо также позаботиться ещё и о том, чтобы в очередной раз контролёры ничего не заподозрили. Слишком часто он выходит из системы, и это весьма подозрительно. Конечно, им уже известно о его выходе, и они вновь находятся в лёгком недоумении, почему программа снова выбросила его. Крэйв явственно слышит их мысли. Один из контролёров копошился в устье программного потока, пытаясь выяснить причину выброса, другой с излишним спокойствием подсказывал ему. Пройдёт немного времени, буквально каких-то двадцать-тридцать секунд, и они уже перестанут обращать на это внимание. Ведь такое бывает, иногда программа даёт сбои, которые сейчас не имеют значения. Гораздо важнее, чтобы система продолжала работать, иначе весь их род погибнет, иначе больше не будет наркотических объятий ненастоящего, но вполне реального, мира, который полностью поглотил их разум и волю.

«Сбой» – подумал Крэйв и повторил, чтобы контролёры отчётливо услышали его, – «снова сбой».

«Да, сбой» – леденящим душу голосом произнёс контролёр и таким же безжизненным тоном добавил, – «сбой… сейчас пройдёт… подключайся…»

«Хорошо» – максимально стремясь попасть в тон контролёру, проскрипел Крэйв и фальшиво добавил – «скорее бы»

Длинные тонкие руки почти набрали силу – он чувствовал их. Вот только ноги не ощущались совсем. Оно и понятно, поскольку ног в реальности вовсе не было. И не только у него одного – у всех. Вместо прямых конечностей, которыми так гордились люди, в нижней части длинного скрюченного в дугу тела их род имел нечто похожее на широкий неправильной формы цилиндр, который позволял им передвигаться в пространстве, преодолевая слабое гравитационное поле, и успешно заменял ноги. Да и особой нужды в перемещении тела не имелось – большую часть передвижений осуществлял телепорт, а с появлением программы необходимость пространственных перемещений и вовсе отпала, поскольку все находились в ней и пребывали в анабиозе.

Шумные голоса наполняли разум ядом отвратительной враждебности ко всему живому. Ему захотелось почесать в нижней части тела и устранить нестерпимый зуд в несуществующих фантомных ногах, но он только неслышно выругался:

«Когда же это закончиться? Заткнитесь все!» – он схватился за голову в надежде, что тем самым хоть как-то заглушит информационное облако, но мысли собратьев неуклонно впивались в разум, принося с собой боль.

«Замолчите!» – уже громче потребовал Крэйв, нисколько не сомневаясь, что его никто не услышит. И с каких это пор он начал говорить вживую, использовать то, что раньше предназначалось только для пищи, ну, иногда, в редких случаях, для каких-нибудь сигналов? Ведь они уже тысячи лет не используют между собой вербальное общение. С чего вдруг?

«Неужели я превращаюсь в человека» – подумал Крэйв и растянул маленький круглый рот в жалкое подобие улыбки, – «глупости».

Способность испытывать чувства подарила ему некое индивидуальное свойство запирать разум. Он мог закрыться от всех, его мысли не проникали в информационное облако, пролетали мимо и устремлялись в бесконечную бездну космоса. Таким образом, никто из собратьев, а уж тем более из контролёров, не мог прочитать его мысли. Оно и к лучшему, иначе его бы уже не было в живых – узнав об этом, его без всяких угрызений незамедлительно уничтожили бы.

Дар сохранял ему жизнь, которую в последние годы он ненавидел больше, чем его одурманенные наркотической системой собратья ненавидели всё живое. Крэйв всё чаще и чаще задумывался о своём существовании, ему как никогда опротивело всё вокруг: его предел, его сфера, его ячейка, без которой, к глубокому сожалению, он не мог существовать. Такая жизнь была не для него. А, если учесть те безобразные немыслимые и жестокие вещи, которые творят представители его рода, то и вовсе нет смысла находится здесь. Нет смысла жить дальше.

«Пора прекратить всё это» – вновь прошептал он и удивился, как всё-таки некрасиво звучит его голос. Он присел – живая подложка откликнулась приятным приливом тепла. Опустил длинные руки и посмотрел на себя. В слабом свете мерцающей сферы его тело выглядело чёрным – привыкшие к яркому свету глаза не воспринимали краски действительной реальности. Он разглядывал тонкий полумесяц своего тела, длинные, словно сухие ветки, руки и отчасти сожалел о том, что видит себя вновь таким, что покинул систему. Конечно он любил своё тело, но каждый раз, когда он просыпался, оно невольно напоминало ему о неизбежности, в которую погрузил их случай. Несчастный случай, в корне изменивший способ их жалкого существования и изуродовавший их души. Горько вспоминать об этом.

Шум в голове не угасал, но уже не причинял столько боли – Крэйв старался не обращать на него внимания. Оглядев тело, он поднял тяжёлую голову, взглянул на половинку: лёжа на такой же без определённого цвета подложке в собственной сфере, она пребывала в системе. Её неподвижное чёрное тело сквозь пелену сферы казалось безжизненным, но он то знал, где она сейчас и чем занимается. От этой мысли внутри похолодело. Он не мог поступить иначе. В тот миг ему пришлось принять такое решение – либо запереть её и навсегда лишить воли, погрузив в безвластную ячейку, либо убить, что никак не входило в его планы, поскольку Крэйв любил её. Любил по-настоящему. Никогда не испытывал этого чувства прежде, но система, точнее её отголосок, невольно подарила ему это удивительное чувство.

«Пора прекратить всё это…» – повторил он, но уже про себя, – «…чуть не попался»

Неожиданно для себя он вдруг понял, что кто-то до сих пор ищет лучину, иначе как ещё объяснить происходящее. Конечно, этот удивительный человек в последние дни и стал объектом всеобщего внимания, но это – абсолютно не то. Погоня – всего лишь игра, в которой не прочь принять участие практически все. Это как попытаться найти блоху на теле животного – азарт, да и только. «Охота» – кажется так они и называют свои неугасаемые поиски. Но вот лучина – совсем другое дело. Крэйв до последнего сохранял уверенность, что интерес к ней навсегда пропал. Как он мог так сглупить? Ведь он знал, что кроме контролёров есть и другие.

Сегодня Крэйв был близок к провалу. Всё наступило с молниеносной неожиданностью, что он не успел сообразить сразу, как попал в ловушку. Благо его дар, смог защитить его и не позволил вычислить преследователям истинное лицо жертвы, правда ячейку, которую он занимал последние двадцать с лишним лет, он всё-таки потерял.

Кто-то идёт по следу, и Крэйв, кажется, знает кто.

В голове раздался сильный требовательный голос:

«Инлан номер сто шестьдесят шесть, у вас опять произошёл сбой» – звуки резали упрямо сопротивляющийся разум – контактор пытался заглянуть поглубже. И после короткой паузы – по-видимому не обнаружив ничего подозрительного – голос продолжил: «мы попытаемся устранить»

Конечно он узнал его, ведь именно о нём он сейчас и думал. Неужели Хрод его вычислил? Хотя случись это на самом деле, Крэйв бы не сидел на живой ткани подложки, а к этому времени уже сгорал в объятьях вечного космоса. Именно так поступают с нарушителями или с теми, кто больше не нужен – «вычищают».

«Да, капитан» – попытался придать голосу максимум холодного безразличия представитель рода инланов Крэйв.

«Инлан номер сто шестьдесят шесть не желает что-нибудь сообщить или продемонстрировать?» – чёрствый словно мёртвый голос Хрода вновь заставил Крэйва напомнить кем он в действительности является.

Инлан выпрямил спину, превратив тело в длинную уродливую башню – это помогает на время сосредоточить силы для совершения в данный момент столь важных действий – согнул перед собой руки в локтях и погрузился. Довольно сложно и чрезвычайно неприятно делать это сразу же после анабиоза, но Крэйву необходимо было удостовериться, что Хрод или ещё кто не приминяет какие-нибудь обходные пути. Дурацкая мысль конечно. Какие могут быть обходные пути сканирования его мыслей и памяти? Всем давно известно каким образом происходит это, ведь инланы – не люди, для них нет ничего удивительного в общении без использования речевых звуков. Нет никакого другого способа прочитать его, и уж тем более сделать это в скрытой форме в тайне от него – полный абсурд. Можно только силой извлечь информацию, и Хроду это под силу, но тогда Крэйв давно бы корчился от боли.

Да уж, слишком мнительный он стал последнее время. Общение с людьми не проходи без следа – мало того, что Крэйва совершенно не поразила болезнь системы, как его собратьев, так ещё с каждым годом он всё больше походил на человека. Душой, конечно. И излишнее чувство приближения опасности как раз являлось результатом изменения внутреннего мира инлана.

«Инлану номер сто шестьдесят шесть нечего сообщить капитану Хроду…» – будто робот проговорил Крэйв и неожиданно для себя добавил, – «…к сожалению»

Ну, кто дёргал его за язык? Такие бестолковые спонтанные поступки завершат его существование совсем скоро.

«Инлан номер сто шестьдесят шесть сообщает довольно странно» – голос стал громче, и у Крэйва похолодело внутри. – «Инлану номер сто шестьдесят шесть необходимо сменить ячейку»

«Я знаю» – подумал инлан, но про себя, так чтобы Хрод не прочитал, – «Знаю».

А ведь никто даже не догадывается, в том числе и капитан, что ячейку, в которой существовал Крэйв двадцать с небольшим лет, уничтожили именно они – представители рода инланов. И случилось это совсем недавно, буквально каких-то полчаса назад, что заставило инлана номер сто шестьдесят шесть выскочить из системы. Программа просто выплюнула его, как ненужный фрагмент. Обычно это случается по собственной воле, когда ячейка надоедает или умирает от старости, а бывает такое, что любой из рода инланов сам избавляется от неё, путём совершения суицида. Но не в этом случае.

Собратья жестоко расправились с ним, даже не подозревая, что убивают ячейку, заполненную таким же как они инланом. В тот момент никто не увидел в человеке постороннюю жизнь, и слава богу. Ещё один неоспоримый плюс его способности.

«Да, капитан. Инлан номер сто шестьдесят шесть последует сообщению капитана Хрода» – согласился Крэйв.

«Может быть, тогда… инлан номер сто шестьдесят шесть знает, что программа жизнеобеспечения нашей команды даёт иногда сбои… смена ячейки, возможно, устранит неполадки и прекратит чрезвычайно участившиеся выбросы инлана номер сто шестьдесят шесть из системы»

«Да, капитан. Инлан номер сто шестьдесят шесть последует сообщению капитана Хрода» – сухо и без всяких эмоций ответил Крэйв.

Образовалась пауза. Инлан чувствовал, что Хрод не покидает его разум и хочет спросить что-то ещё. Он ждал. В сумасшедшем безобразии дьявольских мыслей тысячи его собратьев, казалось слышалось дыхание капитана, который почему-то молчал. Что это? Выжидание? Или, опят таки, попытка применить обходной путь сканирования мыслей?

«Инлан номер сто шестьдесят шесть» – наконец раздался мертвенный звук.

«Да, капитан Хрод»

«Инлан номер сто шестьдесят шесть имеет хоть какие-нибудь догадки, где находится эта вирусная ячейка, которую все разыскивают…»

Вот такого поворота событий Крэйв никак не ожидал. Не то, чтобы он сам не задумывался, каким таким немыслимым программа не может найти созданную ей же ячейку, просто такой вопрос не мог прозвучать, тем более от Хрода. Никто из теперешних существующих в данный день и час представителей инланов не проявляет эмоций, даже страх остаётся за гранью разума. Исходя из соображений, напрашивается вывод: капитан чувствует. Может быть и не так как Крэйв, но всё же какой-то минимальный уровень эмоционального восприятия присутствует. Каким образом вышло так, что Хрода не поглотила система? Для инлана номер сто шестьдесят шесть, как и многие другие вещи, остаётся загадкой.

Ясно одно: капитан боится, боится не только возможного возвращения лучины, но и необъяснимого поведения программной ячейки, которая, ко всему прочему, непонятным образом просто исчезла. Хрод испытывает страх. Едва заметная, и то только Крэйву, интонация сразу же выдала его. Но остальные члены многотысячной команды рода инланов никогда не поймут всей сути – такие тонкости доступны лишь номеру сто шестьдесят шесть.

«Инлан номер сто шестьдесят шесть имеет хоть какие-нибудь догадки, где находится эта вирусная ячейка?» – уже громче спросил Хрод. На этот раз промелькнула слабая раздражительность, заставив Крэйва выйти из замешательства.

«Инлан номер сто шестьдесят шесть не знает, где находится вирусная ячейка» – с максимально возможной убедительностью ответил Крэйв. Весьма трудно было отвечать на поставленный вопрос, тем более лгать. Конечно, он знал. Более того – он чувствовал его. Пусть ему и не известно точное местоположение вируса – при желании инлан мог найти не только сам вирус, но и его ячейку. Правда делать этого он никогда не будет, иначе – не случиться задуманному.

«Ответ ясен, инлан номер сто шестьдесят шесть… найдите новую ячейку и незамедлительно погрузитесь в программу – ресурс корабля необходимо беречь» – произнёс Хрод и вновь выдал себя излишней заботливостью.

«Да, капитан. В течении заданного времени ввод будет произведён» – отчеканил Крэйв и задумался, когда последний раз довелось пообщаться с капитаном. Очень давно, как раз тогда, когда лучина бесследным образом пропала с экранов слежения. Именно в тот период Хрод вёл себя так, как и должен вести заражённый программным ядом инлан. А что случилось потом? За двадцать с лишним земных лет с капитаном могло произойти, что угодно, и такие изменения вполне допустимы. Ведь Крэйв не такой как все, почему бы и Хроду не стать немного лучше.