Ментор черного паука

К счастью, на этот раз все промолчали.

Глава 2. Поэзия времени.

Город Фарелби встретил нас утренней прохладой и удивительным спокойствием. Покосившиеся лачуги на его окраине ближе к центру сменились добротными бревенчатыми избами, а кое-где и настоящими каменными домами. Обычно в это время утра на его притоптанных улицах уже появлялась сонные жители, спешащие по своим делам, но сейчас было тихо. После Ночи Красной Луны горожане ещё спали, и только редкие дворники с мётлами сгребали в мелкие кучки огарки свечей.

Я ловко спрыгнула с тележки и огляделась. Коричневые низенькие дома ютились, прижавшись друг к дружке, и чередуясь с мелкими лавочками. На одной главной улице были все достопримечательности маленького поселения: булочная, аптекарская, дом главы городка и таверна. Они соседствовали с дощатыми заборчиками жилых домиков, на которых висели горшки и сушилось бельё. Первым желанием было пойти сразу привычным маршрутом – на местный шумный базар, куда я сдавала рыбу. Но на этот раз, как правильно заметил Миллу, рыбы у меня с собой действительно не было, и поэтому я немного растерялась.

Чтобы добраться до Кроуница, мне предстояло ещё посетить Нуотолинис – большой портовый город на Галиофских Утёсах. Там было ближайшее консульство, в котором я могла получить фамильный пергамент.

До дилижанса к Нуотолинису было ещё несколько часов, он ходил по строгому расписанию, так что я решила навестить дом своего друга Лонима. Его отец всегда тепло меня принимал и даже поощрял наши с Лонимом хулиганские выходки. Однажды мы высыпали целое ведро желтопузиков, выловленных мною в озере, прямо в сад старосты Фарелби. Желтопузики своим видом очень напоминают змей, хотя на самом деле, желтопузик – обычная ящерица. Совершенно не имеющая зубов, безвредная, даже полезная: она уничтожает насекомых, которые портят посевы и урожаи. Но жена старосты этого не знала, поэтому её визг слышал весь Фарелби. Она кричала, что наёмники с Полуострова Змеи хотят убить её за красоту и ум, и поэтому наполнили её сад ядовитыми змеями. Тучная женщина выбежала из сада в одних панталонах, без своих одежд из пёстрой ткани и украшений, чем заставила местных жителей сильно усомниться в тех самых красоте и уме. Староста потом приходил к господину Рилексу, отцу Лонима, и требовал строгого наказания для нас обоих. Даже угрожал жалобами в Преторий, но вкрадчивый и тихий Ганс Рилекс заверил его, что наша расплата будет жестокой и поучительной. Немного остывший староста ушёл, гневно сверкая на нас прищуренными глазами. Но отец Лонема только мягко пожурил нас, предупредив, что в следующий раз нам стоит подумать о маскировке.

Поэтому, когда в следующий раз мы решили проучить торговца фруктами, который недоплачивал фермерам и требовал огромные деньги с покупателей, мы держались заранее продуманного плана. У местной портнихи приобрели пару женских чулок, сделали в них прорези для глаз и рта. Нам едва удавалось сдерживать смех, но маскировка – дело серьёзное. Лоним к тому моменту уже выбрал свою стихийную магию – природную магию огня, и заколдовал наконечники моих стрел маленькой искрой. Когда я попадала в какой-нибудь фрукт на прилавке жадного торговца, он с громких “плюхом” разлетался, забрызгивая соком всё вокруг. О том, что это могло бы быть опасно, мы в тот момент не думали. С нами был наш старый неизменный девиз: “Опасности нужно смеяться в лицо!”

К сожалению, наша маскировка нас не спасла. Хоть мы и прикрыли свои лица, в Фарелби всё же было очень мало молодых людей, занимающихся подобными хулиганскими выходками. И ещё меньше – хороших лучников, способных попасть хотя бы в дыню, не говоря уже о более мелких фруктах. Как только торговец получал порцию сока от очередного лопнувшего фрукта, он выдавал порцию крепких ругательств в адрес Лонема Рилекса и Юны Горст. И “мелкие засранцы” было самым благопристойным. Помню, я даже заслушалась.

С этими, определённо, приятными воспоминаниями я и подошла к дому с ржавой вывеской в виде циферблата часов. Надпись гласила: “Часовая мастерская Ганса Рилекса”. Дом был приземистый, сложенный из камня, с тяжёлой массивной дверью. Я взялась за ручку-кольцо и постучала. В доме зашумели, и я услышала привычные шаркающие шаги господина Рилекса.

– О, малышка Юна, – обрадовался мужчина. – А я тебя ждал. Всё надеялся, что ты заглянешь ко мне перед отбытием. И ты не подвела.

– Здравствуйте, господин Рилекс.

Я зашла в знакомое прохладное помещение и закрыла за собой дверь. Внутри было настоящее царство времени. Часы были повсюду – на всех стенах, столах, тумбочках и стульях. Самые разные, большие и маленькие, разноцветные, с надписями и без них, с вычурными стрелками и причудливыми корпусами. Объединяло их только одно – все они стройным хором издавали совершенно конкретный звук. Тик-так.

Когда я впервые попала в эту мастерскую, долго не могла оторваться от изучения этой тикающей коллекции. Я и представить не могла, что такое сокровище может храниться в нашем маленьком Фарелби. Ганс Рилекс был настоящим увлечённым коллекционером и знатоком своего дела. Когда-то он много путешествовал, охотясь за редкими экземплярами часов или просто их механизмов. Теперь же ему больше нравилось создавать часы самому. У него были седые, но вполне ещё густые волосы и тонкие, длинные пальцы, которые казались непропорциональными относительно его небольших рук. Одет господин Рилекс был в клетчатый камзол, застёгнутый только на одну пуговицу, и серые штаны. В кармане камзола он всегда носил с собой пенсне на длинной цепочке и имел привычку пользоваться им, даже когда это было совершенно не нужно. Иногда он смущал собеседников, рассматривая их пристально через свой окуляр, но, кажется, совсем этого не замечал. Вот и сейчас он поднёс стекло к глазу, как будто хотел убедиться, что перед ним действительно Юна.

– Когда в свою восемнадцатую Красную Луну Лоним уехал в академию, я сказал ему, что он выглядит совсем взрослым. И это правда было так. Я бы хотел сказать тебе сейчас, Юна, что теперь ты тоже взрослая, но передо мной стоит всё та же маленькая Юна с двумя каштановыми косичками и смелым взглядом. Эх-хе, – вздохнул Ганс и перевёл тему. – Я хочу передать Лониму кое-какие детали и механизмы. Кажется, он всерьёз увлёкся магией механизмов. Хотя сам он настойчиво называет это “наукой”. Нахватался в своей академии. Не откажешь старику в небольшой услуге?

– Конечно! Представляю, как Лоним обрадуется. Его действительно интересуют все эти металлические приспособления, – я очертила руками воздух, пытаясь изобразить детали.

– Тогда подожди немного, я соберу небольшую посылку. И для тебя у меня тоже будет подарок.

– О, не нужно, все и так носятся со мной в Фарелби, как будто я маленькая, – посетовала я. – Но теперь я уже действительно выросла. По крайней мере, мне уже точно пора вырасти.

– Эх-хе, – опять вздохнул Ганс. – К сожалению, некоторые люди взрослеют не по возрасту, а по обстоятельствам. Такова судьба. Но кто твёрдо знает, что делать – тот приручает судьбу.

– Вы думаете, судьбу можно приручить, господин Рилекс? – удивилась я.

– Нельзя приручить только время, – часовщик очертил круг руками, указывая на все часы одновременно. – У него совершенно особая, неподвластная нам поэзия. А судьбу, – судьбу, пожалуй, что можно. В эту Ночь Красной Луны, кстати, к нам приезжал странствующий бард. Очень талантливый молодой человек, очень. И такой обходительный. Особый отклик в таверне вызвала его баллада о Мирасполе и Лауне Иверийских. Сейчас я тебе процитирую!

Старик подобрался, поднял подбородок и запел высоким голосом, подражая, вероятно, недавнему барду:

“Кто вертит кем – ещё вопрос большой

Судьба любовью иль любовь судьбой?”

Петь у господина Рилекса получалось явно хуже, чем чинить часы. Но я улыбнулась и захлопала в ладоши, как делают зрители. Я была несколько раз на выступлениях бардов в нашей таверне. В основном это были сильно пьяные люди, которые громко кричали всякие непристойные стихотворья, перебирая струны лютни. Чем точно вызывали отклик у таких же пьяных фарелбинцев.

– Ну, кажется, я тебя задерживаю, – засуетился отец Лонима. – Сейчас вернусь!

С этими словами он скрылся за дверью в кладовую и чем-то загремел.

Я же обошла комнату вокруг, потом ещё раз, и ещё. Все выставленные часы были изучены мною десятки раз и новых, увы, давно не появлялось. Я заскучала и подошла к зеркалу. Надо отметить, что это было единственное зеркало, в которое я могла себя рассмотреть. Не считая треснутого кругляша для бритья в нашем рыбацком домике и гладкой поверхности озера.

Маленькая Юна? Хм. С той стороны поверхности на меня смотрела вполне взрослая темноволосая девушка. Ничем особенно ярким моя внешность не отличалась – телосложения я была тонкого, без выдающихся форм. Плоский живот, узкие плечи. Разве что, попа была вполне себе круглой. Но это, скорее, заслуга рыболовных ловушек. Точнее, их ежедневных обходов – это требовало больших физических усилий. Единственным ярким пятном в моей внешности была светлая, почти белая прядь волос с правой стороны от лица. Эта приметная особенность была у меня с рождения. Волосы я давно заплетала в две косы, потому как это было привычно и занимало мало времени. К тому же, надёжно фиксировало их. Как там сказал господин Рилекс – смелые глаза? По-моему, они просто слишком большие для моего некрупного лица. И оттого кажется, что смотрят с некоторым вызовом. Я попыталась их прищурить, чтобы сделать взгляд более загадочным. Почему-то от этой мимики напрягся подбородок, и лицо стало совсем глупым. Я вытянула шею и высунула язык. Глаза стали ещё больше. Два огромных зелёно-голубых глаза.

– Всё готово, Юна, – мужчина вышел, держа в руках перетянутый бечёвкой свёрток. – Я положил только самое необходимое, чтобы тебе было не тяжело!

– Мне не будет тяжело, я привыкла к тяжестям, – я взяла свёрток и стала упаковывать его в свою сумку.

Надо сказать, для своих маленьких размеров, вес он имел весьма внушительный. Но озвучивать свой вывод я, конечно, не стала.

– Теперь к подаркам! – часовщик сделал приглашающий жест к столу, где лежали часы, которые обычно надевали на руку.

– Денег у меня немного, но хочу подарить тебе кое-что из своей коллекции. Время нельзя подчинить, но его можно наблюдать. И рассчитывать. А это всегда полезно. Подойди, Юна.

Я подошла и взглянула на часы. Внимание привлек ярко-красный циферблат в виде сердца. Ганс Рилекс проследил мой взгляд и пояснил. Конечно, почти все его часы были артефактами и имели какой-то магический эффект.

– О, отличный выбор, очень популярная модель. Среди часовщиков коротко зовётся “Золушка”. Истинно женская, на мой вкус, но есть и мужчины, которым такие часы по вкусу. Сильная ментальная магия. При активации воздействует на восприятие существ вокруг владельца этого образчика. Аурой очарования. Абсолютно все, кто будет рядом, буду считать тебя самой привлекательной и пленительной девушкой в округе. Магия будет действовать, пока эти часы не отсчитают двенадцать минут с момента активации. Потом аура пропадёт. К сожалению, долгий эффект накопления заклинания. Активировать можно только раз в восемь лет.

– За двенадцать минут замуж не выйти, – решила я, вспоминая главную мечту всех фарелбийских девушек.

– Эх-хе-хе. Не все хотят выйти замуж, иногда некоторым нужно просто хорошенько… э… – он осёкся, взглянув мне в глаза, – хорошенько выглядеть какое-то время, да!

– А это что за часы, – спросила я, указывая на циферблат, обрамлённый зелёно-голубыми блестящими камешками. Совсем как цвет моих глаз.

– О, это “Музыкальный аквамарин”. Играют музыку в тот час, в который тебе нужен. Ты сама можешь выбирать, когда именно они заиграют.

– Тоже ментальная магия?

– Магия механизмов, – скривился часовщик. – Как бы сказал мой сын, “наука”.

– Вообще-то очень удобные часы. Для студентки. Можно просыпаться с музыкой каждое утро.

– О да, и недешёвые. Это – натуральные аквамарины, так что часы сами по себе являются прекрасным и вполне презентабельным украшением.

– А вот эти, господин Рилекс, – я указала на тонкие часы с Иверийском символом, как на наших монетах. – Эти часы музыку не играют?

– Увы, это просто красивая безделушка. Много лет назад мне их подарила одна юная особа. Она испытывала живой интерес к моей коллекции, и мы охотно беседовали ночи напролёт о течении и необратимости времени. Когда пришла пора расставания, она сняла с руки эти часики и вручила мне. Тогда был подъём величия Иверийской династии, и носить их герб хотели все, кто хоть немного был сведущ в политике. Моя знакомая не была исключением. Жаль, но это единственная особенность этих часов. Ты даже продать их не сможешь, если вдруг у тебя возникнет потребность в деньгах. Из-за отсутствия в них магии и драгоценностей они не стоят ни копейки.

– Я не собираюсь никогда продавать ваш подарок! – воскликнула я.

– Маленькая Юна, – усмехнулся мужчина. – Ты ещё так категорична.

– Господин Рилекс, а можно тогда мне именно эти часы? Мне даже нравится, что я никогда не смогу их продать. К тому же ремешок у них тонкий, гибкий, не будет мешать мне заниматься стрельбой и фехтованием.

– Ты уверена? У них есть изъян. Они спешат ровно на пять минут. Как бы я ни старался их подвести или починить, они неизменно показывают время, на пять минут большее от реального. Может, посмотришь ещё какие-нибудь? Есть природные артефакты, из других королевств…

– Я уверена. Если, конечно, вы не хотите сберечь их, как память о той особе.