И от жестокого разочарования едва не вскрикнул.
Полудник держал чуть тлеющую суму и рассматривал выпавшее оттуда странное существо, никогда исчадьем невиданное. Ростом оно было с аршин и длиной в полсажени. Гадючью голову с кожистой оборкой вокруг шеи, возвышавшуюся над чешуйчатым петушиным туловищем с растопыренными крыльями летучей мыши и змеиным хвостом, украшал белый гребень. Пятясь на трёхпалых ногах, неведомый зверь недовольно шипел и строчил воздух раздвоенным языком. Однако глаз не открывал.
– Что это? – проскрежетал Полудник и огляделся. – Эй, ты, куда подевался? Хоть и обманул про голову волшебника, но эта забавная зверушка мне по нраву. Давай, выходи, не бойся!
«Холера ясна! Чересчур долго он пробыл в темноте! А может, ослеп?! Да нет, не может того быть!.. Эх, неужто всё враки?.. – Отес прижался щекой к земле, закусив до крови губу. – Нет, не мог Гроф всё из пальца высосать, не любил он сказок. Давай, родной, давай! Или встать да пинка тебе дать?.. Ну же, открой свои прелестные глазки, прах тебя подери!..»
– Последний раз говорю! – послышался громыхающий голос Полудника. – Не то поджарю, и сожрут тебя мои молодцы, хрустя корочкой! Ну! Раз, два, три… Ладно, ты сделал выбор!
Трава у дороги, там, где в неё нырнул Отес, вспыхнула длинной широкой полосой. Завоняло дымом.
«Не слышит, гадский выродок!.. А говорила ведь бабка, не лезь к навозу, не то плохо будет… Могла бы и уточнить, что не надо класть в навоз яйцо, снесённое чёрным семилетним петухом, чтобы его змея высиживала, – тоскливо подумал он, слыша, как трещит трава в приближающемся пламени. – Неужто всё зря?! Сгорю тут, как те бедолаги, про которых книжник сказывал. И все остальные тоже умрут, останется лишь выжженная земля…»
Дым забивал ноздри. Ведун чихнул и поднялся на ноги, сознавая всю безнадёжность бегства. Настроившись распрощаться с жизнью, он не заметил, как змеиный царь открыл глаза. И посмотрел в сторону того, кто был рядом, когда появился на свет.
Отес почуял страх и растерянность существа.
Он напрягся до звона в ушах, пробился сквозь препону оторопи, охватившей диковинное создание, и отдал мысленный наказ. Царь змей повернулся к Полуднику как раз тогда, когда тот нагнулся, чтобы взять неведомую зверушку на руки, и вытаращил на исчадие сияющие зелёные зенки.
Мгновенно окаменевшее тело Полудника рухнуло, раскалываясь от удара на раскалённые части, одна из которых прищемила длинный змеиный хвост у самого тулова. Василиск страшно заверещал. По ушам Отеса резанул пронзительный визг смертельно раненного существа.
Душераздирающий крик вывел ораву из оцепенения. Нечисть бросилась вперёд, к останкам Полудника. И начала каменеть, натыкаясь глазами на беспощадный взгляд змеиного царя, прямо на бегу. Спустя несколько ударов сердца после того, как нелюди раскумекали, что происходит, и бросились врассыпную, василиск смежил очи и умолк.
Навсегда.
* * *
– Не достоин я, государь, твоих наград, – сказал Отес, стоя в окружении предводителей отборных дружинников пред сидящим на престоле венценосцем. – Поблагодари, твоё величество, лучше настырного хорунжего, который о беде меня просветил.
Самодержец вздохнул.
– А ведь были времена… – Зималин наморщил чело, а потом щёлкнул перстами и изрёк душевно: – Когда бедой отечеству грозило, отшельники на битву сами шли![3 - А.С. Пушкин «Борис Годунов».] – Он повернулся к стоявшему по правую руку придворному волшебнику. – Запиши, кстати. Надо будет опосля подумать над продолжением. Сказ для народа, сдаётся, выйдет отличный!
– В веках помнить будут! – угодливо морщась, предсказал кудесник. – Пройдёт молва из рода в род[4 - А.С. Пушкин «Воспоминания в Царском Селе».]
…
– Так я пойду? – нетерпеливо спросил Отес.
– Иди… – Монарх величественно махнул десницей. – Обратно в глушь?
– Нет, в люди пойду. Долг отдавать надо – чересчур долго тешился я гордым одиночеством и дурными мыслями. Правь сто лет без бед!
Колдун развернулся и вышел.
– Ушёл, – с грустью произнёс Ахайло, проводив волхва взглядом.
– Он же ушельник, – пробормотал воевода Карафка и пожал плечами. – Чего у него отберёшь?..
* * *
Отес вышел из городских ворот, дошёл до перепутья и остановился, размышляя, в какую сторону податься. Хороша была любая.
Почесал он голову задумчиво и кивнул. Да, доведётся-таки поначалу домой хоть на денёк завернуть, иначе кто ещё привидению яблоню потрясёт?..
ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЕ КРЫЛЬЯ ФЕНИКСА
– Земля, чёрт бы меня побрал… – растерянно произнёс штурман. В его голосе сквозила также полная потеря ориентации, что было ему несвойственно ввиду служебных обязанностей.
Командир звездолёта только хмыкнул, потому что и сам ни черта не понимал. Они находились за много световых лет от Земли, но под ними и в самом деле проплывала родная планета. Те же очертания материков, те же океаны, даже те же лихо закрученные спиралями облака. Создавалось впечатление, что какая-то нечистая сила подсунула бортовым видеокамерам незабвенный глобус в дымке атмосферы. Именно глобус, потому как в эфире царила полная тишина.
– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда… – опять подал голос штурман.
Фраза звучала несколько заученно, но настолько отвечала обстоятельствам, что командир снова хмыкнул, глядя на монитор.
– Бред какой-то… – наконец подал голос и он. – Вот так и начинаешь верить во всякую чертовщину.
– Но ведь это не Солнечная система. Это же Бета Полкана… – опять заговорил штурман. Возможно, убеждая себя, что черти водятся только неподалёку от родного Солнца, но не нельзя исключать и его попытки дать таким образом понять командиру, что внезапная склонность к мистике неуместна даже хрен знает где. После чего задался сакраментальным: – Что будем делать?
Вопрос этот надолго повис в тишине рубки. С одной стороны, из-за своей сакраментальности, а с другой – отвечать командиру не хотелось. Он просто тупо смотрел на экран и раздумывал, стоит ли воспользоваться аптечкой, чтобы избавиться от явной галлюцинации, или же сначала ущипнуть товарища, а затем себя.
– Что будем делать, командир? – снова поинтересовался у него второй член экипажа, потому что спрашивать было больше некого.
На корабле их двое. Корабль находится над планетой. Планета – копия Земли. Из этого следует, что такого быть не может. Впрочем, как и удобоваримого ответа на вопрос.
Командир пропустил нездоровую настойчивость штурмана мимо ушей. Он думал о том, что мыслей у него кот наплакал.
– Давай запустим зонд? – предложил напарник. – Что скажешь?
Ему вдруг страшно захотелось услышать простое человеческое «да».
И его желание исполнилось. И он нажал нужную кнопку. И «умный щуп» устремился к планете. По мере приближения к поверхности иллюзия того, что это Земля, потихоньку развеивалась. Картинки на экране убеждали, что жизнь отсюда ушла. В том, что она была, сомнений тоже не возникало – руины городов, исковерканные разумом ландшафты, выжженная земля…
Но, чёрт побери, очертания материков, ледовые шапки на полюсах – вся география родная до слёз и состава атмосферы. Такой же, кстати, загрязнённой. Впрочем, нет, не настолько, что говорит о том, что люди покинули планету довольно давно.
Всё это в голову не вмещалось.
– Если мы не приземлимся, то потом будем жалеть об этом всю жизнь, – произнёс штурман в гробовой тишине. Помимо своей воли он выделил слово «приземлимся», вместо того, чтобы как обычно сказать «совершим посадку».
Командир кивнул, и штурман повёл корабль на снижение, проложив обоим курс прямо на тот свет.
* * *
Они сели неподалёку от руин мегаполиса, названного на Земле Римом. Почему именно здесь, внятного ответа тоже не было. Можно, конечно, предположить, что с этим городом у землян крепко ассоциировалось понятие «вечный». Впрочем, штурману этот вопрос даже в голову не пришёл. Подсознание же командира вообще работало на своей волне.
Голубая Бета Полкана, с такого расстояния выглядевшая несколько меньше Солнца, но явно его ярче, стояла в зените, заливая светом семь легендарных холмов, покрытых осыпающимися под ветром развалинами. Везде, куда хватало глаз, не было ни травинки, ни деревца.
Они подошли к полуразрушенному зданию, напоминавшему придорожный мотель, и штурман попытался войти внутрь. Однако стоило ему дотронуться до двери, как остатки строения с лёгким хлопком превратились в кучу бесцветной пыли, тут же завившейся маленькими смерчами. Командир в который раз хмыкнул, оглянулся назад и молча ткнул пальцем, указывая на шоссе.