Инкубатор. Книга II

Стоило Шевцову это сделать, как его внезапно окутало странное ощущение, словно так оно и есть. Картинка нарисовалась очень чёткой: начинающий лысеть и расплываться животом полупьяный мужик с тупым взглядом стоит в клетчатой байковой рубашке на кухне, не блещущей хай-теком и чистотой.

Чудная фантазия вызвала дежавю и неприятный холодок в животе. Он помотал головой – видение не из тех, которые хотелось бы запомнить. Неприятное, жутковатое и постыдное, будто и вправду заглянул в чужое окно…

Чайник закипел. Сергей снял его с плиты, повернулся спиной к окну, залил в кружку воды и втянул носом пар, изрядно приправленный ароматом кофе, но это не доставило удовольствия. Наоборот, когда запах ударил в ноздри, на задворках памяти мелькнула докторша. Была она в белой сутане и, судя по вдохновенному выражению лица и шевелению губ, угрюмо вещала рублеными словами.

Шевцов презрительно фыркнул, посылая её туда, где предсказателям самая тёмная яма. Однако вместо того чтобы вдохнуть глубже и порадоваться жизни, мрачно подумал: «А ведь когда-нибудь завоняюсь… И обнаружат меня соседи исключительно благодаря смраду протухшего мяса. В руках будет карабин, а в черепушке – дырка…»

Он поморщился: надо же какая гадость в голову лезет! Думай о встрече, а не…

Из памяти упорно не шёл силуэт в окне. Очень уж тот вписывался в ночную реальность и, возможно, был намного более настоящим, чем Сергей сейчас себя чувствовал. По-дурацки вытаращившийся в окно образ, будто увиденный из параллельного мира, упрямо маячил перед внутренним взором.

Шевцов опять помотал башкой, отхлебнул кофе и закурил.

«Не к тому врачу ты ходил, тебе к мозгоправу надо! О деле думай, пока совсем не свихнулся!»

Сознание того, что силуэт смотрит в спину, было сильнее желания размышлять о другом, постороннем. Шевцов схватил бутылку «Борисфена», подрагивающей рукой вылил остатки в кружку, поднял её и рывком обернулся. Ближайшее отражение, будто в страхе, слилось с дальним, а то, чёткое и словно бы выпуклое, вытаращилось на Сергея, явно испуганное внезапностью его действий.

– То-то! Будешь знать, как подглядывать, – процедил он и сделал большой глоток.

Анна любила смесь кофе с коньяком. Сам он считал, что их лучше пить по отдельности, но теперь не до того, чтобы привередничать. Отняв от губ кружку, Сергей победно глянул в окно. Однако торжеством жил всего несколько мгновений – отражение с непередаваемой жалостью смотрело на него.

От его сочувствия стало совсем не по себе.

Неожиданно рядом с правой рукой силуэта во тьме проявились два бледно-зеленоватых огонька. Спустя секунду Шевцов сообразил, что это глаза. И принадлежат они очертаниям здоровенного серого кота. Которого у него никогда не было!

Внезапно он опять увидел кухню со стороны, вот только сам выглядел вдвое меньше. И словно прозрел: «Так видит жертву хищник! Так смотрит кот на мышь! Бежать!..»

Сергей выронил кружку и, пока та разлеталась по углам осколками, быстро попятился вон.

«У меня – «белка»!.. Да откуда?! Я же столько не пью!..»

Сердце выскакивало из груди и бухало в ушах, стремясь просочиться наружу кровавым фаршем. Сам же всем телом привалился к закрытой кухонной двери, исходя холодным противным потом и ожидая, как вот-вот почувствует мягкое давление. С той стороны. Мягкое, но неумолимое. И дверь ему не удержать. Она плавно откроется и сначала в щель скользнёт кот, а затем…

Время шло, но ничего не происходило. Он успокоился, обзывая себя параноиком – да фары это были вдалеке, а не кошачьи глаза! – и отошёл от двери. Опасаясь, однако, повернуться к ней спиной. Наткнулся на кресло и тяжело плюхнулся в него.

«Наверное, в жизни каждому хоть раз, да бывают жуткие видения… Мол, окстись, пока не поздно! А тут и химерная врачиха, и депрессивный дождь, и коньяк опять же… Да уж, хорошо бы возвратить деньки, когда никакая чертовщина не знала ко мне дороги. Но вот как всё сделать без ущерба для гордости, если в свете дырки в голове маячит шкурный интерес? – Сергей задумался о жене. – Вот если бы мы с Анной пересеклись случайно… Точно, хорошо бы организовать спонтанную встречу! Но как?»

Умирать не хотелось. Свихнуться перед смертью – тем более. Извилины начали прямо-таки пульсировать от напряжения.

«Интересно, где этот любитель стишков? Фанат рифмоплетства, чёрт бы его побрал, благодаря которому они с Анной познакомились! В могиле?.. Наверняка. А ведь мог бы повторить свой, хм, подвиг. Хотя он в любом случае герой неизвестный… Что ж, если повода нет, то его нужно создать!»

Стресс здорово встряхнул его, и неожиданная идея показалась настолько великолепной, что Шевцов моментально забыл о недавних страхах. Ну, Жорка, ты просил что-нибудь придумать, значит, теперь не обессудь – быть тебе заочным героем! М-да, потом посмеёмся вместе.

Описание неведомого благодетеля, как о нём рассказывала Анна, память сохранила – серый плащ, кепка, рыжая бородка, очки в роговой оправе, ярко-синие глаза. Ничего выдающегося, вполне себе обычная личность, приближённая к поэтическим кругам. Придать выражению взгляда собственной значимости, добавить чуток мрачной сумасшедшинки в прищуре, превосходства в линии губ, а бороде – увядающей дерзости, и всё будет в ажуре.

Первым делом Сергей выбрал фотографию Жорки поновее и запустил программу, которая в процессе обработки старила лицо. Вскоре пасынок на изображении выглядел так, как, возможно, будет смотреться лет в шестьдесят. Морщины, обвисшие щёки, мешки под глазами – не сказать, что сильно ужасно, но таки не очень привлекательно.

Он цыкнул зубом и пробормотал:

– Ну, здравствуй, Георгий свет Васильевич…

Затем взялся цеплять на нос очки и приделывать бородку, после чего – уточнять детали. Занятие увлекло и, когда закончил, то слегка вздрогнул от того, что получилось в целом. От Жорки почти ничего не осталось – на мониторе был властный и жёсткий дядька, чьи глаза, казалось, заглядывали в душу, оценивая по самой примитивной шкале.

«Образное мышление у тебя, говоришь? – будто спрашивал злобный тип и презрительно цедил, не дожидаясь ответа: – Да кому ты нужен в наше время быстрых реакций, тормоз эволюции?»

– М-да, – протянул Сергей, – с такими рожами в диктаторы записываются или хунту организовывают. Пожалуй, ещё отпугнёшь.

И он несколькими штрихами заставил лицо подобреть и удовлетворенно откинулся на стуле. Осталось вписать этого фантома в действительность, то есть создать фон, но сначала – спать…

* * *

Мужик в нужной позе повстречался на следующий день в баре, куда Шевцов зашёл выпить пива после долгих блужданий по мокрым улицам. Запечатлев его на айфон, он допил бокал, ощутил прилив бодрости и двинул домой, лелея желание закурить.

В кухонном шкафчике сигарет не оказалось. Видать, добил вчера.

– Оно и к лучшему, – криво усмехнулся Сергей, – не будем тревожить тень врачихи почём зря. Хотя пугало из неё знатное, м-да…

Побурчав, он приступил к делу, которое нравилось всё больше и больше. Казалось, созданный персонаж прямо-таки требует завершить его и выпустить в жизнь. Пробормотав себе под нос народную мудрость, что быстрые роды – привилегия кошек, Шевцов совместил лицо с фигурой неизвестного и подправил пропорции.

– Так, теперь не помешала бы тень улыбки…

К вечеру всё было готово. «Фанат» сидел за столом, задумчиво разглядывая почти пустой бокал. В его позе сквозила разочарованность, смешанная с потерянностью. Однако не выглядел слишком несчастным, скорее – смирившимся с тем, что жизни осталось на донышке. Милый, в общем, дедок, покорно доживающий отпущенное и, возможно, склонный к чтению стихов в пустой квартире по вечерам. Правда, в глазах таилось нечто противоречащее образу, да и чёрт с ним! И так сколько времени убил…

Над текстом письма Анне он долго не мучился. Написал: «Привет! Узнаёшь его?», – да и отправил.

И жена ответила на рисковую шутку. Да, тогда задумка ещё казалась розыгрышем, который должен просто свести их снова. Анна писала, что сразу признала того мужчину, спрашивала, где Сергей его отыскал и как. В общем, проявляла такой чрезмерный интерес, что поначалу это показалось добрым знаком. В самом жизнерадостном расположении духа он решил выпить кофе, а заодно и сочинить историю с намёком на то, что встреча с её «фанатом» – явный посыл свыше. Такая же мистическая, как и случившаяся с ней в тот сентябрьский день много лет тому.

* * *

…Тогда в учительской школы, где Анна преподавала язык и литературу, появился пожилой мужик и начал рьяно уговаривать её прийти на встречу молодых поэтов. Причём складывалось впечатление, что они знакомы как минимум шапочно, а он едва ли не преданный поклонник её рифм, которые изредка печатались в газетах.

И она пришла, но ни на встрече, ни после своего «фаната» не видела. Больше того, никто из коллег и знакомых мужчину тоже не знал. Его же, Сергея, на лирический вечер затащил приятель и сам пописывавший стишки. Битый час уговаривал, мол, нечего дома штаны просиживать, погода хорошая, люди интересные. Кроме того, книжку собираются издавать, им дизайнер прямо-таки позарез будет нужен. В общем, убедил, и они с Анной познакомились…

* * *

Зайдя на кухню, Шевцов с вызовом подмигнул силуэту в окне, мол, попробуй только выкинуть что-нибудь несуразное, так я тебя мигом! Отражению на храбрость Сергея было наплевать, как и тени кота под призрачной рукой. Именно она и смутила больше всего, потому что никаких чертовых машин за окном не наблюдалось.

«Это всё игра воображения, – постарался убедить себя Сергей. – Не сходи с ума! Один раз померещилась нездоровая фигня, вот теперь оно и дорисовывает…»

Мысли заглушил чужой голос, громом отдавшийся в голове:

«Мой это кот, Тайсоном зовут».

Сказать, что это была неожиданность, значило уменьшить слона до размеров мошки. Впрочем, подумал он об этом только тогда, когда сердце вернулось из дальней командировки в пятки, куда, кстати, отправилось по своей инициативе.

«А почему он не чёрный?» – отупев от шока, поинтересовался Шевцов и стал неспешно прокручивать мысль о нервном переутомлении.

«Зато кусает за ухо, когда жрать хочет. Ещё вопросы есть?»