Веселый Роджер

– Что, неужели и при свете тоже? – Кустов обхватывает лицо ладонями, делано качает головой.

Когда он вот так паясничает, хочется прибить, ей-богу. Открываю рот, но он перебивает, резко тормозя перед светофором, я даже вперед подаюсь от неожиданности:

– Вернее, кто ее тебе нашел? Может, сейчас именно тот момент, когда стоит сказать дяде Артёму спасибо? – смеется.

– Иди ты к черту.

– Курить хочешь?

– Да.

Артём съезжает с дороги и паркуется, выходит из машины и пропадает из поля зрения. Возвращается с двумя прикуренными сигаретами, одну пихает мне в рот. Делаю крепкую затяжку. Едем дальше.

– Мы уже скоро доберемся. Держи себя в руках, Вик. Я серьезно, брат. Думай о хорошем. Что в твоей жизни самое лучшее? Спорю, невеста моя.

– Бывшая.

– Увы. Чудесная, да? Давай о ней поговорим? Обсудим Веру?

– Угомонись.

– Хочешь, я тебе несколько советов дам насчет ее привычек и пристрастий? О позах поговорим, Белов? Ты ведь так жизнь с ней проживешь и не узнаешь, с твоими-то… хм, особенностями.

– Бл*дь.

– А хочешь, расскажу, как первый раз ее, а? Интересно?

– Бл*дь, Кустов, я тебя убью сейчас!

Сажусь прямо и, позабыв о безопасности, с силой толкаю его. Машина опасно виляет, но через секунду Артём вновь контролирует движение. А я свои слова – нет:

– Козлина ты конченая. Как ты не понимаешь, что я за Веру тебя на куски разорву? Если ты еще хотя бы раз на нее посмотришь, не то что руку протянешь. Я ни хрена не забыл, что ты с ней сделал, но ты, мать твою, каждым словом продолжаешь упорно нарываться! Провоцируешь меня.

– Понял-понял, сам угомонись, – смеется он. – Еще тогда дошло до меня, когда она кричала твое имя. Ну, у меня дома. А я, знаешь ли, не привык, когда женщины подо мной вспоминают других мужиков.

Я закипаю. Кустов наконец перестает изображать наигранную веселость, продолжает серьезно:

– Вырывалась она и звала тебя. Тогда ее слова врезались в память, как лезвием по самолюбию прошлись, серьезно. Осознал, что делаю и до чего докатился. Любит она тебя. – Он поджимает губы. – Потому что ты хороший. Несмотря на всю гребаную хрень, что с тобой вечно случается, ты всегда был и будешь лучше меня. Но ничего, скоро я сдохну от простуды какой-нибудь и перестану маячить перед вами. Немного потерпите.

Тяжело вздыхаю.

– Как ты вообще мог, серьезно, без защиты с кем-то левым трахаться? Ты ж лечился уже от какой-то дряни несколько раз, и опять?

– А вот и нет. – Артём поглядывает на меня, затягивается сильно, втянув щеки, хотя уже до фильтра докурил, и начинает говорить, выдыхая изо рта и носа темный дым. – С презиками я всегда теперь. Подставила меня девка. Забыл, что зуб на днях удалил, во рту рана открытая, ну и…

Я смотрю на него, моргаю. Он пожимает плечами, закатывает глаза.

– Ну ты и лузер, – говорю.

– Знаю. Твоя поддержка вообще-то не помешала бы, брат, но ничего, и так справляюсь. Почти смирился уже. Больше баб насиловать не тянет, можешь не волноваться. Близко ни к кому не подойду, уж поверь. Такого счастья – видеть плюс напротив своей фамилии – никому не пожелаю. Как ты жил один столько лет, будучи изгоем? Как не рехнулся? Научи.

С твоей помощью я жил, травку ж вместе курили, ну или просто сигареты. Ты приезжал ко мне каждый день почти. Стоило написать: «Купи курево» – и Кустов тут как тут. Фильмы смотрели, мир хаяли, в компьютерные игры рубились. Будто у тебя другой жизни не было. А потом что?

Как Артёму помощь понадобилась, я обиделся и отвернулся. Деньгами хотел откупиться. А сам хоть один раз позвонил просто так? Не было такого.

Молчу. Что ему сказать? Приехал же опять за мной, несмотря ни на что. Не в первый раз. В Артёме хорошего мало, но… меня он в беде не бросал ни разу.

– Алиса тебе зачем? – перевожу тему. – Ты ж из-за нее мне позвонил?

Мы уже подъезжаем к моему подъезду, на улице совсем темно. Смотрю на телефон: тридцать восемь пропущенных от Веры. Вот черт. Кустов ищет свободное место для парковки, а я выворачиваю шею, выглядывая из машины, – ищу свои окна. Свет горит. Дома она. Слава Богу.

– Я все думал, кто тебя облил тогда в твоей же квартире, – задумчиво говорит Артём. – Сначала, правда, решил, что Вера врет и это она виновата. Это ж догадаться нужно – облить бензином. Такая хрень в целом мире на тебя только и подействует. Попробовали бы со мной такое вытворить… ага, догнал бы тут же и так по башке настучал, чтобы больше неповадно было. Значит, этот кто-то сильно в курсе лишней информации. Уж и на маму думал, на отца, Арину… Допрос им устроил с пристрастием. А сегодня увидел одну девицу в кафе, очень похожую на Алису, и вспомнил кое-что. Алиска твоя ко мне приходила как-то давно. Сообщить, что ты с моей женщиной живешь. Будто я не знал. Да нажаловалась, что ты ее отшил грубо, обидел сильно, до глубины души. Вот это ты зря. Сначала рассказал ей про себя все, а потом унизил, да еще на улице, прилюдно.

– Ничего я ей не рассказывал.

– Она все знает, Вить. Уж поверь, не от меня. Что тебя бензином облили и подожгли. И что тебе до сих пор это в кошмарах снится.

Трындец. Вспоминаю тот безумный вечер в баре «Бегемоты и павлины». Мы с Алиской напились, едва на ногах стояли оба… Я ведь думал, что она и слова не понимает, только смеялась и ластилась… Почти все ей рассказал в ту ночь.

– Мы тогда с ней приговорили две бутылки вина, потрахались. Не переживай, я был осторожен, – продолжает Артём. – Замашки у нее, конечно, те еще… Где ты ее выкопал? Попросила руки ей связать… Господином меня называла. Тебя реально это вставляет? Ладно, неважно. Она заявила, что больше не будет хранить твои секреты. И визитку показала. Но я тогда не обратил внимания чью. Не до этого было, уж прости. Кто-то ей вручил эту визитку. Говоришь, с работой связаны проблемы?

Мы сидим в машине возле подъезда. Мне хочется поскорее наверх – убедиться, что с Верой все хорошо. Верчу телефон в руках, гадая, что она себе навыдумывала за это время. Но разговор интересен. Значит, Алиса меня подставила. Как раз в тот день, когда Артём нажаловался маме на СПИД-терроризм, я и познакомился с Анатолием Петровичем, а следом – наорал на Алису. Хорошо бы встретиться с девицей и расспросить поподробнее.

– Вик, тебе помощь нужна? – спрашивает Кустов. – Меня тревожит, что я забрал тебя из запертого гаража с мешком на голове.

– Не знаю.

– И кстати, ты уже не трясешься. Посмотри на свои глаза в зеркало.

Смотрю. Они нормальные. Кажется, только что я сам загасил Прорывную. Без таблеток. Такое было хоть раз раньше? Сам себе отрицательно качаю головой. Платон Игоревич оказался, как и всегда, прав: страхи прошлого отступили именно тогда, когда появились более сильные, актуальные.

Выходим из машины. Я поднимаю голову и буквально любуюсь на свет в окнах своей квартиры. Какое же это счастье – возвращаться домой к ней, внутри аж потряхивает от нетерпения обнять Веру, поцеловать, и будь что будет. Как ни странно, именно в тот момент, когда меня загнали в очередную опасную ловушку, внутри проснулось ярое желание жить и вера в будущее.

– Тём, спасибо, что приехал. И вообще.

– Должен будешь. А лучше – скажи Вере, чтобы не боялась больше. Ну и, если так уж хочешь, дай мне в морду, заслужил. Только не отворачивайся. Хотя бы иногда звони, ладно? И еще… Это твое.

Артём протягивает мне сверток, какую-то белую ткань. Разворачиваю в руке и понимаю, что это Верино белье. Порванное. То самое, которое он с нее сорвал, когда…

Он что, его с собой носит? Зря.

Отказываться от столь щедрого предложения нет ни сил, ни желания. Я сжимаю зубы и с размаху бью по морде. Этот человек неисправим. Он может быть тем, кто бросается, не глядя, спасать брата и, спорю, за своих влезет в любую драку, не думая, сможет ли выйти из нее живым, но в то же время способен вышвырнуть женщину в лужу, а затем едва не изнасиловать ее.

Снова перед глазами Вера – моя хорошая, испуганная, дрожащая, в синяках и засосах, с ссадиной на коленке, босыми ногами… Такая беззащитная, одновременно сильная и стойкая, стоящая за моей спиной, такая нужная. Не могу удержаться и бью Артёма так, что рука немеет. Он действительно пропускает первый удар, руки по швам, но потом начинает отбивать следующие. В этот момент я подпрыгиваю и впечатываю свой лоб в его.

И это то, что нужно. Как же я мечтал о хорошей драке. Мы толкаем друг друга, Кустов налетает и валит меня на землю. Оба падаем, катимся, осыпаем ударами, пытаясь одновременно отпихнуть, прижать к земле и подняться самому. Трещит голова, ноет все тело. Приятно, что не от Прорывной. Силы и близко не на равных, я с тоской вспоминаю о бите, уныло валяющейся в «Кашкае», но не сдаюсь.

– Сейчас полицию вызову, прекратите немедленно! – раздается незнакомый женский голос над головой. Из окна. – Нашли место и время! Все спать хотят!