Наперегонки с Эхом

– Эге, кажется, понял, – загоготал спрашивавший, на самом деле ничего не поняв.

Они подошли к какому-то дому, волшебников поставили лицом к оградке, пока гнусавый открывал дверь. Затем их завели в темное просторное помещение. Охранники вошли за ними, дверь закрылась и на несколько мгновений темнота стала абсолютной. Что-то мягко опустилось на пол за их спинами.

– Ну что же, теперь за вами должок, – раздался знакомый голос. Кто-то зажег свечу и при ее свете резал кинжалом стянувшие их руки веревки. Авик обернулся, и с изумлением узнал Тюрбана, теперь, правда, он был в шапочке-маске, сдвинутой на затылок.

– Ох, Рем, нагнали же вы на нас страху, – произнес Нотия, – а что же… – он осекся и вздрогнул. Возле двери в луже крови лежали два бездыханных тела.

– Меня тоже засмолили, – нервно отрезал Рем, кромсая веревки на руках Дунже. – Мне удалось срезаться с хорышки, но у меня тоже кандалы Наррох-Ша под рукавами. Пришлось работать вслепую, я был ограничен в средствах. Беда в том, что мы все закованы и расковать нас некому. Я предлагаю грести копытами отсюда подобру-поздорову. – Он похлопал Дуна по плечу, тот поморщился, массируя освобожденные запястья. – Что, маленькая белогорлая змейка, не ожидал, что окажешься в долгу у Ремири? Сегодня моя очередь тебя катать, но так уж и быть, обойдемся без мешка.

– Боюсь, нам придется вернуться в город, – сказал Нотия.

– В кандалах? Да вас там присмолят как последних щеглов!

– Мы оставили там что-то очень важное, Рем. Того самого человека, которого вы разыскивали с помощью поисковых фонарей.

Рем всплеснул руками.

– На карту поставлено очень многое, – продолжал Нотия, – возможно, больше, чем наши жизни, больше чем Хорив.

– Ну, хорошо, – сказал Рем, снова гнусавя, – я иду с вами. Без меня вас все равно ощиплют. – Он сорвал черные маски с остывающих трупов, стряхнул их и отдал мальчикам. – Мы втроем будем конвоировать этих опасных высокоумцев. – Он показал на Нотию и Дуна.

Превозмогая отвращение, Авик и Хура натянули еще теплые, пахнущие потом и алкогольным перегаром, черные тряпицы. При свете свечи они узнали тот дом с галереей, где их держали в заточении. Рем сбегал наверх и принес несколько коротких ножей, которые так удобно прятать в рукаве. Вооружившись, они вышли на улицу. Нотия и Дун шли впереди, держа руки за спиной, остальные следовали за ними, поигрывая для виду дубинками. Без происшествий они миновали ворота, охрана была снята, из башни раздавались пьяные крики и шум борьбы. Дом Нотии стоял таким же нетронутым посреди разгромленного сада. Вокруг не было ни души. Старый маг зашел на крыльцо и скрылся в доме, остальные ждали его снаружи – чары не пропускали чужаков. Нотии не было довольно долго. Наконец, он показался в дверях, бледный, беспомощно теребящий свою бороду.

– Девушка пропала, – глухо сообщил он.

– Может, сбежала на свой хутор, подальше от мятежников? – предположил Хура.

Нотия с надеждой посмотрел на Авика.

– Записки не оставила? – спросил тот.

Нотия отрицательно помотал головой. Авик пожал плечами.

– Кто-то без ключа открыл ларец, не повредив при этом замок, – задумчиво потянул Нотия.

– А что было ключом? – спросил Рем.

– Хм… Вообще-то, мое Истинное Имя, – отвечал старик.

– А оно известно…?

– Никому не известно, – резко оборвал его Нотия, – по крайней мере, никому из… живых людей.

Авик внимательно посмотрел на старика. Тот не выдержал его взгляда и, беспомощно заморгал.

«Нотии приходилось проигрывать в Великую Игру», – сообразил Авик.

– Нужно проверить Календарную башню, – вслух сказал он.

– Почему? – удивился Нотия.

– После того как сгорела Школа, там остался единственный в городе триквертум и астрономические линзы, – ответил Авик. – По всей видимости, они нашли Мавку еще весной, а похитили почему-то именно сейчас. Что-то им мешало выкрасть ее с хутора все это время. А сейчас они решились на это, хотя им понадобилось преодолевать защитные заклинания, да еще и во время бунта черни… Чего они ждали? Возможно, дня летнего солнцестояния. Что если похитителям пришло в голову использовать энергию небесной сферы для какого-то очень сложного и затратного колдовства? Тогда им придется делать это в Календарной башне, другого места в Хориве уже нет.

– Ох, присмолят нас, – запричитал Рем. – Это же на другом конце города!

– Авик прав, нужно проверить башню, – сказал Нотия, подумав. – Проверим и укроемся где-нибудь в посадах. Полноценные поиски начнем, когда вернется княжеская дружина и наведет здесь хоть какой-то порядок.

Несмотря на протесты Рема, они двинулись к Календарной башне. Улицы были пустынны, на дымящихся руинах выгоревших кварталов бродили беспризорные собаки. Двери были заперты, ставни закрыты. Один или два раза им попались мятежники в черных масках, спешащие куда-то по своим делам. Безымянные тоже куда-то подевались.

– А что Жижка? – спросил Авик у Рема.

– Костолом предпочитает в такие дела не вмешиваться, – отвечал тот. – Часть наших участвует в мятеже, но большинство отсиживается и, как все остальные, ждет, что будет дальше.

Помолчав, он добавил:

– Меня он сдаст, если его хорошенько тряхнут, поэтому надо бежать и как можно скорее.

Они подходили к башне. После изобретения магических хронометров, Календарной башней практически перестали пользоваться. На небольшом дворике вокруг нее валялся мусор, тут же стояла сломанная телега, неровными штабелями громоздились пустые клетки, в каких возят живую дичь. Дощатая дверь, ведущая на башню, была до четверти высоты засыпана битым кирпичом и так перекосилась, что в просвет между ней и изящной лепной притолокой можно было просунуть голову. Нигде не было видно ни души, только кузнечики стрекотали в жухлой траве. Авик подошел к двери и с трудом открыл ее. Здесь начиналась винтовая лестница, вся усыпанная битым кирпичом и затянутая паутиной. Стараясь не шуметь, Авик поднялся на несколько ступенек и посмотрел наверх, в темноту. Ни звука. Он нерешительно обернулся к следовавшему по пятам Дуну. Тот аккуратно отодвинул его и двинулся наверх. Авик пошел за ним. Они прошли два пролета, как вдруг Дун развернулся и опрометью бросился вниз, чуть не сбив Авика с ног. Тот растерянно смотрел ему вслед, когда его накрыла звенящая приторная пелена. «Дурман поющей цикады», – подумал он, теряя сознание.

***

Когда он очнулся, уже вечерело. Предзакатные лучи кроили на части полутемное помещение с каменными стенами и высокими узкими окнами. На мраморных плитах пола были нарисованы созвездия. Его попутчики спали волшебным сном рядом с ним. В центре комнаты на маленьком складном стульчике спиной к нему сидел человек в плаще с капюшоном и что-то тихо говорил кому-то, кто стоял перед ним в тени.

– Нет, я не скажу, – произнес кто-то. Авик узнал этот голос.

– Мавка, ты здесь! – крикнул он. Ответом было такое знакомое девичье рыдание. Сзади чуть шикнул Рем, он тоже уже не спал, а только притворялся спящим. Человек в капюшоне повернулся к ним. Это был Рамис Ацетус, его глаза возбужденно горели, на губах играла торжествующая улыбка.

– Наш козопас проснулся, – произнес он. Из тени на свет вышли двое магов в заплечьях-усилителях. Авик узнал молодых наставников Школы. Приглядевшись, он разглядел в полутьме еще четыре темные фигуры. Значит, всего недругов было семеро.

Они находились на верхнем ярусе Календарной башни. Авик попытался вскочить на ноги, но наткнулся на невидимую преграду. Так и есть, маги окружили его и его спутников прозрачной стеной, вот и следы свечного воска на каменном полу. Рамис встал и прошествовал в их часть комнаты. Один из магов торжественно нес за ним его стульчик. Расположившись на нем, Рамис развеял «Дурман». Спящие начали шевелиться.

– Вам выпала огромная эээ… удача, присутствовать при историческом эксперименте, – объявил Рамис.

– А каковы ожидаемые результаты? – буднично спросил его Нотия, потирая отлежавшийся бок.

– Я дам тебе ознакомиться, когда сформулирую основные выводы, – расхохотался Рамис. – Впрочем, еще не поздно к нам присоединиться, если хочешь.

– Скажи-ка, Ряма, а те кадавры в подземелье под воротами Школы – твоя работа?

Рамис поднял брови.

– Я подозревал, что ты что-то вынюхиваешь. Только не видать тебе моих открытий.

– Мне не нужны твои открытия, тем более такой ценой, – ответил Нотия. – Всё то же самое ты мог бы получить на животных, это просто заняло бы больше времени. Зачем было мучить людей?

Рамис опять рассмеялся.

– Больше времени, – передразнил он Нотию. – Мы бежим наперегонки со временем! Я тоже против эээ… человеческих страданий, но они неизбежны, пока есть войны, болезни, преступления. Разве не лучше, если погибнут несколько сотен, но мы получим знания, которые спасут сотни тысяч?