Профессия: разгадывать криминальные тайны. Том 2

Выйдя на веранду, вор заглянул в кладовую. В углу помещения с потолка свисали металлические крюки, на которых Зубакин в тусклом свете электрической лампочки разглядел два куска копчёного мяса, источавших сногсшибательный аромат. Сглотнув слюну, вор вынул нож, отрезал крохотный кусочек мяса и отправил в рот. Это была копчёная лосятина, немного жестковатая, вероятно, недодержанная в маринаде, но необычайно вкусная.

«Надо делиться, браконьер», – ухмыльнулся Зубакин, снимая с крюка один из кусков.

Безуспешные потуги раздобыть ружьё раздосадовали Зубакина, но, покидая жилище страховщика Шеремета, он вспомнил, что в соседнем доме живёт ещё один охотник – Анатолий Сидоркин.

После недолгих раздумий вор направился к нему.

В глубине двора Сидоркиных виднелся сетчатый вольер с двумя сибирскими лайками серо-белого окраса. Почуявшие чужака псы заметались по клетке с утробным подвыванием.

Хозяев не оказалось дома, и на звонки никто не вышел. Отжать ригель замка, как это было у Шеремета, Зубакину не удалось – полотно входной двери очень плотно прилегало к дверному блоку.

Обшарив двор, он в дощатом сарае отыскал лом. Вернулся с ним на крыльцо. После нескольких тычков ломом дверь расщепилась, покорёжился левый косяк, но озлобленного неудачами вора это мало волновало, а вернее, совсем не волновало.

Зубакин зашёл в дом, не выпуская лом из рук, поскольку рассчитывал воспользоваться им в случае, если возникнет необходимость вскрыть шкаф для хранения оружия.

Сколько он ни кружил по комнатам, отыскать ружейный шкаф не смог. А вскоре и думать о нём забыл.

В просторном зале стоял огромный раскладной диван с отсеком для спальных принадлежностей. Приподняв крышку отсека, вор увидел двуствольное ружьё двенадцатого калибра и кожаный патронташ с восемью патронами того же калибра, снаряжёнными фабричным способом дробью третьего номера.

Двустволка тут же была разобрана и отправлена вместе с патронташем в принесённый рюкзак.

В одной из комнат на кровати под толстым матрацем лежала малокалиберная винтовка Тульского оружейного завода. Повертев винтовку в руках, Зубакин с сожалением вернул её на прежнее место – без патронов «мелкашка» не представляла для него интереса. А вот двумя бутылками грузинского коньяка из серванта и батоном колбасы, найденным в холодильнике, он соблазнился.

Задерживаться в доме Сидоркиных не было резона – время близилось к обеду, и в любую минуту могли появиться хозяева. Чтобы не «светить» на обратном пути торчащим из рюкзака ружейным стволом, Зубакин обернул его в махровое полотенце, подвернувшееся под руку.

* * *

Шла седьмая неделя с того дня, когда вороватый житель села Тугул решил поселиться в лесу.

К одиночеству и безмолвию отшельник постепенно привык, но иногда, когда он не находил, чем себя занять, накатывала необъяснимая хандра.

«Не раскисай, Миша, бывает и похуже, – говорил себе Зубакин в эти минуты. – Вон, в прошлом году в газетах писали, как один белорусский мужичок после жёсткого конфликта с участковым ушёл на малопроходимые болота, где прожил в одиночестве сорок лет, и только сейчас вернулся к людям. А ты здесь живёшь как на даче: сам себе хозяин, не голодаешь, никто в душу не лезет, „менты“ и „терпилы“ не донимают».

Очередную вылазку Зубакин совершил в село Калистратово.

Михаилу наскучила рыбалка на удочку – для долгого сидения на берегу ему не хватало терпения, из-за этого улов постоянно был незначительным. В селе ему хотелось раздобыть «мордушку» – сетчатую коробку с конусообразной горловиной, через которую рыба заходит внутрь с минимальными шансами выбраться обратно. Эти рыбные ловушки были просты в использовании: заложил в неё прикормку, забросил в воду и занимайся своими делами, а через несколько часов можешь приходить за добычей.

Кроме того, у отшельника закончились ружейные патроны. На днях он обнаружил в лесу заросшее камышом болотце и удачно поохотился на диких уток, из которых приготовил наваристый утиный «шулюм». И всё бы хорошо, но в азарте Михаил забыл, что патронов у него кот наплакал.

В начале одиннадцатого часа Зубакин отоварился в продовольственном магазине Калистратовского сельпо свежим хлебом и сигаретами. Вскинув полупустой рюкзак на плечо, он неторопливо побрёл по тихой улице, тянущейся вдоль берега речушки с незатейливым названием Поперечная. Это не было праздной прогулкой – Михаил хотел найти дом рыбака и с этой целью внимательно разглядывал сельские подворья, нет ли там рыбацких принадлежностей.

«Если застану рыбака дома, то попытаюсь выяснить, у кого можно приобрести нужную мне снасть, желательно, компактную, раскладную, чтобы проще было унести, а у кого – прикупить пару десятков охотничьих патронов двенадцатого калибра, – планировал обитатель леса. – Если никого дома не окажется, буду действовать привычным воровским способом».

Его внимание привлёк кирпичный дом, во дворе которого сквозь кусты сирени, росшие вдоль забора, удалось рассмотреть складную лодку и длинную рыболовную конструкцию из алюминиевых колец, обтянутых мелкоячеистой сеткой, напоминающую рыбацкий «фитиль».

Зубакин распахнул калитку и шагнул во двор.

Увидев на входной двери замок, он понял, что хозяева отсутствуют, и приступил к реализации плана «Б».

Все постройки во дворе – летняя кухня, гараж, дровяной сарай и баня располагались под одной крышей и не были заперты. Зубакин поочерёдно осмотрел их, но нужных рыболовных снастей не нашёл. В летней кухне обнаружил подойник с медовухой, выпил кружку для поднятия настроения, а потом, соблазнившись, отлил для себя хмельной настойки в трёхлитровый бидончик, увиденный там же.

Обойдя дом, он отогнул ножом гвозди в кухонном окне, выходящем на огород, и вынул раму. Через оконный проём влез внутрь помещения.

В поисках патронов вор прошёлся по комнатам и под одной из кроватей обнаружил дощатый сундучок с охотничьими принадлежностями, в нём среди прочих припасов лежало несколько пачек дробовых патронов фабричной закрутки, но они не подходили Зубакину, поскольку имели шестнадцатый калибр.

В мужском отделении шифоньера ему приглянулся армейский костюм песочного цвета, немного поношенный, и кепка «Афганка». Судя по размеру вещей, у хозяина дома была та же комплекция, что и у Зубакина. Отодвинув в сторону висевшую на плечиках одежду, вор в углу шифоньера наткнулся на курковую двустволку шестнадцатого калибра. Он повертел «тулочку» в руках, щёлкнул курками, убеждаясь в её исправности, после чего вернулся к охотничьему сундучку и выгреб из него все четыре пачки патронов. Два патрона легли в стволы, и Зубакин, перекинув ружейный ремень через плечо, направился к кухонному окну. По дороге нацепил на переносицу солнцезащитные очки «хамелеоны», лежавшие в прихожей у зеркала.

Выбравшись во двор, Зубакин задержался у «фитиля», ещё раз оглядел его и заметил два крупных разрыва сетки. Сочтя снасть чересчур громоздкой и сложной при использовании одним человеком, он разочарованно махнул рукой и зашагал к выходу.

Редкие встречные провожали вооружённого чужака пристальным взглядом. Зубакин, чьё плечо приятно тяготило заряженное ружьё, вселяя уверенность и спокойствие, ощущал спиной эти взгляды.

Дойдя до ближайшего переулка, он свернул к реке и пошёл берегом – чрезмерное внимание к своей персоне лесному отшельнику было ни к чему.

* * *

На Тугул опустились густые августовские сумерки. В небе взошла бледная луна. Тихо кругом, лишь иногда прошуршит и блеснёт рубиновыми габаритными огнями редкая автомашина, освещая тусклым светом фар дальние улицы.

Человек в тёмных одеждах, бросив взгляд по сторонам, шагнул в тень дома и осторожно постучал пальцем по оконному стеклу. Когда в окне вспыхнула лампочка, он поднялся на крыльцо и замер в ожидании.

– Мишка, это ты? – послышалось из-за двери.

– Я.

Лидия Андреевна отодвинула дверной засов и впустила ночного гостя в дом.

– С чем пожаловал? – строго спросила старая женщина, когда они вошли в прихожую.

– Хотел попросить у тебя старый дождевик, что от дядьки остался, – ответил Михаил. – Тебе он без надобности, пылится попусту в кладовой, а мне бы этот плащ ещё послужил – в дождь не могу шагу ступить. Ты же видишь, тётушка, какое нынче лето дождливое. Есть и ещё одна досада. Недавно заготавливал дрова для костра и загнал под ноготь щепку. Палец болит, загноился, а выковырнуть занозу нечем. Ты не могла бы принести иголку?

Просьбы Зубакина были дымовой завесой: отсутствие дождевика он мог легко пережить, а занозу подумывал извлечь с помощью ножа. Он пришёл к тёте в надежде узнать, что предпринимает милиция для его поимки, но не мог спросить об этом прямо, так как не хотел, чтобы родственница сочла, что он чего-то или кого-то боится – трусов у них в родне презирали.

– Проходи на кухню, сейчас накормлю тебя.

– С удовольствием!

Пока на плите разогревался ужин, Лидия Андреевна сходила в кладовую и принесла непромокаемый брезентовый плащ с капюшоном. Потом водрузила на нос очки, взяла в руку иголку и ловко извлекла из пальца племянника занозу.

Чуть позже, глядя на Михаила, аппетитно уплетающего суп-лапшу на курином бульоне, женщина со вздохом произнесла:

– Пошёл бы ты, Мишаня, в милицию да сдался, тебя ж всё равно скоро поймают, а повинному человеку всегда бывает снисхождение. Милиционеры ко мне регулярно наведываются – всё проверяют, не появился ли ты в моём доме. Чаще других приходит белобрысый такой молодой человек по фамилии Булгаков, он – зять Никулиных, в уголовном розыске работает. Этот Булгаков говорит, что ты много воровства совершил, и не только в Тугуле, а и в окрестных сёлах тоже. В последний раз он был у меня буквально на днях, твердил, что дни твоей вольной жизни сочтены, потому что милиции известно, на каком участке леса ты обосновался,.. даже номер лесного квартала называл. Мол, есть люди, видевшие, в каком месте ты входил в лес после краж, другие якобы заметили, как ты пересекал лесную просеку. Булгаков забрал у меня несколько твоих фотографий, и теперь портрет моего племянника красуется по всему райцентру: на магазинах, на входе в автостанцию, у отдела милиции. Может, тебе и впрямь пойти в милицию и повиниться?

– Вот сейчас всё брошу и пойду сдаваться! – криво усмехнулся Зубакин.

– Шершнёв, начальник милиции, был в гневе и устроил разнос своим сотрудникам, когда ему доложили, что ты вооружился. Боюсь я за тебя, непутёвого. Ведь застрелят же, пропадёшь не за понюшку табака.

– Бог не выдаст, свинья не съест!

– Долго ты в лесу не протянешь – лето кончилось, скоро по ночам пойдут заморозки. Может быть, тебе уехать в какое-нибудь глухое место? Мужик ты ещё молодой, нашёл бы себе хорошую женщину да жил с ней по-тихому, не высовываясь. Я вот удивляюсь, как ты там, в лесу, без женщины обходишься.