Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

Да всё верно – невоспитанные. Но они на каждом шагу встречаются, от них не скроешься, и все они норовят откомментить твою внешность. Не начнёшь же им лекцию читать о волновой теории света и звука – лекцию они не оценят, а вот внешность и новые кроссовки ? это пожалуйста, это ? сколько угодно.

Сестра давно плавала в большом бассейне. Но он по-прежнему провожал её, дожидался – ему никогда не было скучно с Настей. Настя – единственный его друг и родной человек. Настя – смешливая, наивная, что думает, то и говорит. Пока ждал в фойе, он читал внимательно доску объявлений, он ждал теперь соревнований. В день соревнований Настя не говорила родителям, что сеанс в бассейне отменяется. Славик вёл Настю как бы на плавание. С сестрой он сидел на трибунах – хотя бы не один. Он привык на трибунах один, но с сестрой по-любому комфортнее. Ему не нравилось, что сестра, как и Рябкова из класса, любит пообсуждать, посплетничать:

? Ужас! Какие у пловчих плечи огромные! Уродство какое.

Ему не нравилось, что сестра так говорит, он не видел никакого уродства, наоборот: спортсменки все были симпатичные, и в шапочках очень похожие друг на друга. Эти девочки-пловчихи в купальниках-шортах по колено казались ему чем-то божественным, из другого мира.

? Знаешь, сколько такой купальник стоит? – не унималась Настя. – Двадцать тысяч.

Он пожимал плечами: двадцать и двадцать, ну и что. Он мягко говорил сестре:

? Давай, Настён, больше не будем обсуждать внешность, давай болеть за наших. Ты кого-нибудь из нашего бассета узнаёшь? – он тоже перенял жаргон пловцов.

***

Совершенно случайно он узнал, что 12 июня, в День России рядом с ними, на Олимпийском проспекте, состоятся забеги «Кремлёвская миля». Он писал ОГЭ. Смотрящие, учительницы разговаривали между собой о том, что Олимпийский проспект будет перекрыт из-за соревнований. Дома Славик вбил в поисковик запрос, так и узнал о «миле». А что? Выходной! Из-за его экзаменов вся семья в сборе, все его поддерживают, всячески настраивают на «позитивный» лад.

? Мама! – сказал он, когда мама вернулась с работы. – Мама! В День России по проспекту бегать будут, можно сходить посмотреть соревнования. Мама обернулась – на лице её не было обычной радости, даже приветливости не было, даже оживления. Но она спокойно сказала:

? Сходим, Славик, обязательно, сходим.

И они пришли на «милю». Бегуны на огромной скорости проносились по дистанции. 1612 метров ? это два круга по проспекту. Кичливо и надменно рыжели пластмассовые конусы на виражах (судьи называли их «буратинами»), дрыгались от ветра шарики, прикреплённые к надувной стартовой арке. Мама и папа предусмотрительно привезли с дачи складные пленэрные табуреточки – в их семье всё старались запланировать заранее. «Девочки», сестра и мама, сели, а они с папой, «мальчики», стояли перед низенькой оградкой, границей между тротуаром и шоссе, наблюдали за спортсменами среди других зрителей – загорелых мускулистых мужчин и немолодых бледных испуганных женщин. С каждым последующим, забеги становились всё более захватывающими, всё больше болельщиков собирали они. Наконец, диктор сочным поставленным голосом объявил о «гвозде программы»: заключительных забегах мастеров. Стартовали женщины. Они неслись по бесцветному полуденному асфальту, лёгкие как лани, стремительные как пузыри воздуха в реактиве, ну… как водород в реакции замещения. Славику хорошо было виден дальний вираж. Его проходили два раза. То есть четыре виража, четыре прямые и потом – финишная полоса. Но на линии финиша, у бордюра, стояло много людей, и судья грубо ругался, если кто-то выходил к его столику или на трассу. Поэтому семья Белокобыльских выбрала место за тридцать метров до финиша, у виража, чтобы не слышать брань.

? Вираж – самое опасное место. Всегда драка идёт за короткую дугу, – выдал вдруг папа.

? А ты откуда знаешь? – рассмеялась мама. Смех её был каким-то уж чрезмерно-неестественно-натянутым.

? Ну, предполагаю, ? пожал плечами папа.

? Так вот в кого у Славика такая страсть к спорту, ? вздохнула мама, но постаралась сыграть, что вздохнула специально, для комедии ? просто всех развеселить, разыграть…

Среди болельщиков пронеслось:

? Славик! Славик! – Слава обернулся: кто его зовёт?

Но звали не его, а кого-то из бегунов. У их виража, за оградкой, теперь тоже не осталось свободных мест. Уже вставали вторым рядом и за Славиком, и за папой, цокали недовольно, ударяясь о табуретки мамы и Насти. Мама цокания стерпела, но потом за ней стал кричать и улюлюкать болельщик, не молодой и не старый, лицо в морщинах, а всё равно нестарым кажется – мужчина без возраста.

? А что это за Славик? – обернулась на него мама.

? Славка Шабун. Полторашку бежит, трёху, пятак. Не знаете?

? Да вы понимаете, ? пожал плечами папа, и вытер пот с лица (припекать начинало сильно). – Мы как-то не в курсе… Мы тут рядом гуляли… Живём неподалёку…

? Славка Шабун на трёх олимпиадах выступал, чемпион России, заслуженный мастер спорта.

? А под каким он номером?

? Да это… не вижу номера без очочков. Зрение от айфона село. Вона: в синей майке.

Папа поблагодарил, мама еле заметно усмехнулась после слова «вона». Больше Славик не смотрел на родителей. Бегуны подбежали к стартовой линии. Раздался выстрел. Плотная толпа разноцветных маек промелькнула и улетела вперёд. Смотрели внимательно, молча. Когда бегуны пошли на второй круг, раздались редкие крики:

? Петя давай!

? Ваня жми!

? Не приседай! Свободнее! Свободнее набегай!

После первого круга Слава Шабун шёл седьмым, и даже не в спину за лидерами, чуть отставая. Он был невысок по сравнению с остальными, сильно сутуловат, худой, поджарый, какой-то серый, помятый, старый.

Славик пожалел, что не взял бинокля, он вытягивал шею, вставал на цыпочки, сейчас за головами тот дальний второй поворот был почти не виден. Вот лидеры стали приближаться к их виражу, болельщики закричали: «Слава!». Но Слава шёл седьмым, дышал в спину плотной группе лидеров.

? Та-ак, последний вираж, ? разнервничался папа.

Но и вираж Слава прошёл, никого не обгоняя, по внешнему неудобному радиусу. И вот ? тридцать метров до финиша. Летят шесть человек, и Слава Шабун за ними. Двадцать метров – Слава Шабун всё ещё седьмой. Десять метров… Бегуны идут плотно: трое впереди, за ними следом ещё трое, но Слава Шабун находит вдруг лазейку, выстреливает рывком… На последних метрах он обходит соперников! Славик смотрел со спины – не мог видеть прямую проекцию, но увидел ясно: Слава Шабун победил.

Когда все перестали аплодировать, папа спросил у мужчины без возраста:

? Просто блестяще! Как это он так?

? Да вы что! – прицокнул довольно болельщик, махнул мускулистой рукой. – Опыт-то какой. Хитрость на финише нужна, ну и сил у соперников не осталось. Они ж держатся на морально-волевых, за любую скорость сразу цепляются, а Славка Шабун – сильный финишёр, ну и конечно всё просчитывает, в зависимости от обстановки, он хитрец, большой хитрее-ец.

? На то он и Славик Шабун, – поддакнул загорелый до черноты дядька с бесцветными глазами, в невнятной, под цвет глаз, застиранной футболке: – Славка ? гений!

? Ну что? – мама сложила табуреточку. Она явно скучала на забеге мастеров. – Домой?

? Мам! Давай награждений дождёмся, ну, пожалуйста! – Славик знал, что мама ему не откажет, у него же завтра ОГЭ по английскому, аудирование. Надо поддерживать позитивный настрой.

? Жарко, сынок.

? А там воду бесплатно раздают. Пойдём попросим, – предложила Настя.

? Но это же участникам! Славочка! Это неприлично.

Всё-таки они с Настюшкой побежали и попросили воду. Им выдали не две, а четыре бутылки. Мама поправила свою шляпу, оттянула пошире поля – эту шляпу она купили в Египте, поля могли становиться широкими, а могли закрутиться трубочками – в этом случае шляпа становилась панамой… Мама отыскала небольшую тень у стены с лестницей и уселась там. Наверху, на площадке, куда вели лестницы, был пьедестал. Играла музыка, какие-то старинные песни про птицу счастья завтрашнего дня.

? Это из фильма «О спорт, ты мир», ? сказал папа. – Надо будет на ютюбе посмотреть: есть ли в интернете этот фильм?

? Да есть – отмахнулась Настя. – Она давно выдула воду и теперь пожирала энергетический батончик из сухофруктов, который ей дала красотка у рекламного стенда спортивной еды.

Начались награждения. После выпитой воды папа стал сильно потеть. Рубашка со спины стала мокрая как у бегунов-ветеранов, которые смешно перебирали ногами в своём ветеранском забеге. Славик впервые почувствовал какое-то непонятное чувство неудобства за своих родителей и чувство раздражения на них. Он видел, что они еле переносят эту жару, этот раскочегаренный каменный мешок, но не бросали его, не уходили. Он чувствовал себя виноватым.

? Вы идите домой! А я попозже подойду.

Мама посмотрела на него так, что он тут же понял: сморозил что-то идиотическое. Они же всегда семьёй, всегда вместе. Вот и сейчас они договорились после соревнований пойти где-нибудь поесть, в фаст-фудной у метро, там кондиционеры, и народу на втором этаже немного – все ж на дачах: выходной, лето и такая жара.

Славик даже не допускал мысли, что он откажется от того, чтобы посмотреть награждения. Он хотел ещё раз увидеть великого бегуна. Как он на финише! Славик был в восторге, в полном восторге от стратегии великого стайера. Его так и объявили «великий стайер». Надели медаль, вручили кубок, какие-то яркие пакеты, целых три мешка. К тому времени, когда стали награждать мастеров, зрителей почти не осталось. Но мама посвежела. Тётка, мороженщица, торгующая тут же, на лестнице, давно пустила маму под свой зонтик, к своему морозильнику на колёсиках. И мама под зонтом ожила. Не сразу, но ожила. И совсем пришла в себя, когда слопала два мороженых.

Награждение великого стайера Славик снял на телефон. Когда Шабун спрыгнул с пьедестала, к нему подбежала женщина, невысокая, не худая и не толстая, вся какая-то плотная, мышечная. Женщина вела под руку девочку лет шести, у девочки болталась по спине тонюсенькая косичка. Шабун поцеловал и женщину, и девочку.