Веер откровений

Сакамото едва заметно затрясло. Сжав руки в кулаки, он обернулся и глаза в глаза ответил Тоёде:

– Ёсио Шибата разбился, к сожалению. И я хочу знать, в чём дело. А вы? Дзайбацу ведь этого ждёт, господин Тоёда?

Какой механик позволит, чтобы двадцать пять самолётов из ста падали, не успев даже до флота добраться? Икити окинул директора Сакамото взглядом, переполненным недоверия. Он не поверил ни на су.

Механик представился как Набору Тамура. В глубоких морщинах на его лице пряталось то, что Икити Тоёда без труда нашёл, едва поклонившись. Мужество и гордыня. «Окинава? Или даже Мидуэй?» – спросил Икити сам себя и решил дальше не церемониться.

– Как вы представляете, знаменитый токко разбился после вашего допуска.

– Чушь! – Тамура вскипел моментально.

Икити Тоёда остался собой доволен – сейчас он выудит из старика какой-нибудь факт, свяжет одно с другим и доложит наверх. Завтра у прессы появится виновник, а дзайбацу спишет всё на директора. Размышляя об этом, Тоёда с напускным уважением ждал, когда механик Тамура откашляется. Тот, едва придя в себя, затараторил:

– Вокруг все как взбесились: Ёсио Шибата то, Ёсио Шибата другое! Ну выиграл пятьдесят дуэлей. На бронированном «Рэй-сэне» нетрудно. Попробовал бы вдолгую над атоллом Мидуэй… Где эти все знаменитые токко тогда были?

«Значит, Мидуэй, – сделал Икити пометку. – Старика прямо из пекла сюда списали. С такого станется самолёт в штопор пустить».

– Вам он не нравился?

– Шибата? Он ошибся и разбился! Знаменитый токко разбился – вот сколько его слава стоит.

– И всё же, – наседал Икити Тоёда, – почему вам не нравился Ёсио Шибата?

– Господин Тоёда, вы сомневаетесь в нашей любви к героям войны? – вмешался Сакамото. – Значит, мы ввели вас в заблуждение.

– Акира, я могу сам! – глаза механика налились обидой. Губы, уже давно выцветшие и неотличимые от обветренной кожи, тряслись. – Мы провели двенадцать проверок. Телеметрия, винт, спайки, топливо, даже фильтры ему поставил против инструкции. Всё как просил. Душу из меня вынул, а сам с утра заявился весь бледный!

– Тише, Набору, – Сакамото процедил сквозь зубы и огляделся.

Если хоть один репортёр остался на поле, к утру ни от Сакамото, ни от Тамуры ничего не останется. К счастью, Икити Тоёда, пользуясь внезапными полномочиями, разогнал всех посторонних, назначив на поздний вечер целую конференцию.

– Уж я-то знаю, если пилот не в себе, – продолжил Набору Тамура. – Руки у Шибаты тряслись так, что штурвал еле мог удержать. Просил подтянуть. А я как его подтяну? Куда? Это на сборку отправлять и весь фюзеляж под замену! Война будет ждать, когда знаменитый токко протрезвеет?

– То есть вы знали, что Ёсио Шибата разобьётся?

– Господин Тоёда, – снова влез Сакамото.

– Я сам, Акира. Не надо. Господин Тоёда… Как верный сын императора, я не могу позволить ни единому «Рэй-сэну» задержаться на заводе. Я проверил давление, воздухозаборники, механизм пуска, топливо, парашют. Я всё сделал по регламенту и положился на мастерство токко. По регламенту, господин Тоёда. И в рамках допуска.

– А перепалка?

– Что?

– Ссорились с Шибатой вы по регламенту?

Тамура покосился на Сакамото.

– Она регламента не касается, господин Тоёда. Вы проверьте, до Шибаты ни один пилот у меня не разбился. Всем всегда хватало времени…

– На катапультирование из падающего истребителя? – Икити Тоёда прищурился на Тамуру, затем перевёл взгляд на Сакамото. Оба молчали, не желая заходить на новый круг. – Сколько он пикирует? Семьсот километров? Семьсот пятьдесят?

Чувство, будто разгадка совсем близка, защекотало Тоёде затылок. Он посмотрел вдаль, туда, где догорали остатки «Рэй-сэна», и представил, как он врезается на неуловимой для глаза скорости в землю.

– У вас, значит, и бумаги есть? – Икити был уверен: на такой скорости ни один токко не выберется.

Но Сакамото кивнул и, похлопав механика по плечу, повёл Тоёду на завод.

– Листы допуска. Отчёты о подготовке. Рапорты о совершенных полётах. – Сакамото выкладывал перед Икити Тоёдой папку за папкой. – Есть копии медосмотров, хотите их тоже?

– Зачем?

– Доказательство. Ну что пилоты у нас на испытаниях никогда не умирали.

– Я верю, господин директор.

Икити Тоёда верил, но не доверял. Он знал, что Сакамото не выдаст ему бумаги, способные бросить хоть малую тень на его завод. Тем более, не покажет, если пилот на испытаниях всё-таки разбился. Надо искать и спрашивать.

– Поставки алюминия? Приёмка деталей? Графики смен?

– Сборочных? – Сакамото удивлённо поднял брови. – Думаете, в сборочном цехе могли…

– Рабочих меняете часто?

– Набрали штат почти два года назад, и с тех пор с завода ушли только трое.

– Ушли?

– Погибли. В добровольцы ведь с шестнадцати берут, господин Тоёда. Нам текучка ни к чему, потому мы постарались набрать ребят помладше.

– Ваши «Рэй-сэны» собирают дети?

– По приказу императора Хирохито. Детские руки гораздо удобнее на сборке. Есть свои нюансы… Впрочем, вы их видели. На поле.

«Они держат кошек, чтобы детей развлекать», – догадался Икити и нахмурился. Причин, по которым дети могут убить Ёсио Шибату, в природе не существовало. Он скорее поверит, что у каждого ребёнка над кроватью газетные вырезки с Шибатой висят.

Икити Тоёда просмотрел бумаги одну за другой. Печати Сакамото и Тамуры, рапорты пилотов и заключения о результатах испытаний были в полном порядке. Как и листы приёмки деталей. Тоёда закрыл глаза и медленно выдохнул. Осталась всего одна папка, а зацепок не было. Директора Сакамото не в чем обвинить. «Или я не туда смотрю», – подумал Икити и рефлекторно осмотрелся.

– Графики смен сборочная линия ведёт сама. Вызвать бригадира? – в Сакамото не было ничего, выдающего убийцу или лгуна. Кроме его должности. Даже кошки говорили о разумном управлении. Что я должен найти?

– Этот бригадир… Ребёнок?

– Тоши Маруяма. Сегодня празднует шестнадцать, уже взрослый. Или как по-вашему?

– Зовите.

Икити представил, как директор Сакамото исчезает за дверью и тащит в кабинет этого Маруяму за ухо. Как учителя обычно таскают нашкодивших учеников. Но Сакамото почему-то остался на месте.

– Ну? В чём дело?