Да

– Возможно. С этим пока нет ясности, мы не можем найти двух Хвостов. И у меня есть подозрения, что, по крайней мере, одному из них от своей маски придется отказаться.

– Ты про Мешер? Нет уж, такого добра не нужно!

– Нет, я про маску Ящера, на которой трещина от меча Денницы.

Айран пересказал историю нападения Инквизиторов на Азур, начав с исчезновения Анкс и Максима.

– Так отдайте эту Мешер Инквизиторам, путь забирают ее. На кой шенад она так сдалась Хвостам?

– Маску нельзя отдавать. Во-первых, из политического принципа, во-вторых, из-за Максима, а его еще нужно найти. Есть вероятность, что он сам в плену. Если и уничтожать маску, то только с его добровольным участием и без давления Инквизиторов.

Амба задумалась, занятая подготовкой одного из коней Зары.

– Что ж, прекрасно будет умереть в Аду.

Айран посмотрел ей в глаза, пытаясь понять, насколько она серьезна. В эти несколько секунд она успела разглядеть полные тяжелой тьмы глаза Дарда. И эта Тьма показалась ей прекрасной.

– Не драматизируй. Тебе еще брата навестить нужно. Привет передавал. Между прочим, он сейчас Комохо Ту.

– Алекс… – нежно протянула Амба, – Жаль, я не успела к нему заглянуть.

Она уже давно тосковала по брату. Дня не проходило, чтобы, заметив красивого зверя, попробовав вкусных ягод, прикоснувшись к мягкой шерсти волчонка, она бы не подумала, что все это могло бы понравиться Алексу. Но манить его за собой, разлучать с отцом, друзьями и деревней она бы не стала, поэтому не тревожила его даже редкими тайными свиданиями. Чувство причастности и любовь отца были необходимы Алексу, и Амба не осуждала его за это. Правда, сама она никогда уже не назвала бы отцом светлого по имени Николас Сефид.

Он не знал, что такое истина Тьмы. А она, по мнению Амбы, заключалась в абсолютной свободе – отсутствии запретов и ограничений направления и скорости движения. И Кеаго, как ей казалось, неправильно поняли Тьму. Именно поэтому Амба хотела стать их Кнесом и пыталась биться с Сатангом за это звание – чтобы иметь возможность рассказать им правду.

Но ее не беспокоило это с тех пор, как она впервые уловила запах заговорщика, который хотел привлечь Кеаго на сторону воров-повстанцев. Почему-то у нее не возникало сомнений, что за обладателя этого запаха она отдала бы жизнь. С тех пор в ее сердце жила мечта отыскать его. Когда недавно их пути снова разошлись, только успев пересечься, ей показалось, что шанс навсегда упущен. Но сейчас Айран сам пришел за ней.

Как только Зара вернулась от Рубруса, – как раз, когда трое ее лошадей были седланы, – он коротко сказал:

– Что ж, дамы, мы идем в Ад.

Декабрь

На первом Уровне Ада, неподалеку от Азура, поселился недавно погибший вор по кличке Пушистый. Мелко вьющиеся волосы росли у него ото всюду, даже из ушей. Попасть на первый Уровень было лучшим из возможных приговоров, тем более, что ему повезло обзавестись здесь неплохим жильем. Он занял пустующий особняк в античном стиле, выстроенный много веков назад.

Правда, Пушистый чувствовал себя здесь неуютно. Он не мог позволить себе войти в Азур из-за привычки держаться подальше от цивилизованных мест обитания законопослушных людей. У него не укладывалось в голове, что началась новая, совершенно иная эпоха бытия, в которой все предыдущие условности не имеют значения, а наказание за все прегрешения разом уже получено. Одновременно с этим ему, человеку стаи, было странно находится в изоляции и жить в обстановке мрачного величия, но свободного жилища попроще найти не удалось. Пушистого одинаково пугало как блуждание по бесконечному пространству Уровня, так и условно нормальная жизнь в городе.

Любой возможный сценарий дальнейшего существования имел мало общего с его привычным бытом. Как при жизни он не был решительным, не чувствовал, что владеет своей судьбой, так и сейчас он был в растерянности. Собственно этим дискомфортом и ограничивались его «адские муки». Так или иначе, решение не обживаться в Азуре сыграло ему на руку – теперь, когда город был захвачен Инквизиторами.

Пушистый сидел на втором этаже своего особняка, свесив ноги наружу из незастекленного окна, и вспоминал, как приходилось греться у костров зимними ночами, как в одиночку или вместе с полузнакомой оравой пел песни, чтобы не уснуть, как особенно сильно боялся смерти в приближении такой ночи, глядя на пасмурные закаты. Теперь страх превратился в знание о неминуемом исчезновении в небытие, и это знание его угнетало. Больше всего на свете Пушистому хотелось сейчас хоть какой-то определенности и движения. Он с готовностью отдал бы за это все свое посмертное время. Пушистый решил, что эта незнакомая при жизни необходимость и есть его наказание.

Определенность пришла к нему сама в лице двух гостей. К его дому прогулочной походкой подошла весьма колоритная пара: высокий мужчина с черной львиной гривой, который вел под руку дьявольски прекрасную женщину с густыми длинными серыми волосами. Они выглядели так непринужденно, словно вышли прогуляться в сад после званного ужина. Это были Ольгерд и Роксана, которые искали пристанище для изгнанного из Азура Ордена Хвостов и Демонов. Пушистый был очень удивлен, когда понял, что столь редкие прохожие направляются к его дому.

– Что вы тут делаете? – крикнул он из окна.

– Наконец-то, Рокси! Как долго приходится ждать внимания таким важным гостям! Негодник, выходи немедленно и встречай нас! Куда катится мир, что за отвратительный сервис…

Пушистый решил не рисковать и робко спустился навстречу гостям, которые к этому времени успели подойти к входной двери его особняка.

– Чей это дом? – спросил Ольгерд.

– Мой. Теперь я тут живу.

– Да не трусь, так в Аду все делают! Зачем строить новое, если старое не рушится тысячи лет и стоит, никому не нужное? – Ольгерд грациозно взмахнул рукой для убедительности.

– Как тебя зовут? – спросила Роксана своим низким хрипловатым голосом.

Пушистый назвался.

– Что за манеры представляться даме прозвищем? Назови свое имя!

– Его давно все забыли. Огоньку у вас не найдется?

Ольгерд кинул ему тяжелую зажигалку в форме грифона.

– Красивая штука, – оценил вор и достал самокрутку.

– Моя ученица, почти приемная дочь, украла эту зажигалку из отчего дома и подарила мне! Можешь оставить в качестве арендной платы. Что это у тебя за дурь-трава?

– Это канна. Хочешь?

Пушистый взглянул на последнюю самокрутку и тут же пожалел, что предложил.

– Вот еще, дрянь всякую в рот тянуть. Наши проблемы не решить парой затяжек. У нас очень много проблем на самом деле, и только ты можешь помочь нам, о благородный рыцарь!

– Ну, выкладывай, – кинул Пушистый и выпустил дым.

– Нам негде жить. Кроме нас есть еще двое Демонов, один из них ранен. В ближайшее время должны явиться еще несколько наших друзей с Земли.

– С Земли? Живые? И много их?

– Это уж как Айранушка постарается.

– Ты об Айране Дарде?

– Ну да, Айран, сыночек мой ненаглядный.

– Так ты его отец? Я знаком с ним с восстания, там, на Земле.

– С какого такого восстания? С тех пор как я умер, мы не так много общаемся. Он ничем со мной не делится, паршивец. Развлекается там…

– С восстания воров против Хана. Мы боролись за…

– Я вообще-то Первый Хвост, а не просто папаша Айрана, – перебил его Ольгерд, – Та еще штучка, парень хоть куда. За это Роксана кормит меня пирожками. А Рокси тоже дама непростая, но она не очень любит, когда я говорю о ее родословной, так что придется ограничиться общими словами о ее невообразимом могуществе.

– Готов поверить на слово.

– Это правильно. Меня зовут Ольгерд Дард, а это Роксана – на этом можно закончить треп. Если согласен помочь, давай сразу к делу. Меня ждут два голодных Демона, а скоро придет сынок со сворой головорезов. Нам нужно место, где можно отдохнуть и достаточно большая комната, чтобы собраться всем вместе.