Четвёртое крыло для бабочки

«В крайнем же случае, – рассудила Майя, – можно ничего не объяснять, памятуя о давнишней ссоре. С отцом мы разговаривали в последний раз более полугода назад, на его день рождения. С матерью же и того раньше. К счастью».

Но если кроме родителей в доме были и другие люди, незаметно пройти не удастся. Начнутся вопросы, смысл которых понять не получится, и выглядеть это будет донельзя глупо. К этому Майя была не готова.

Удостоверившись, что стук не услышали, Майя тихо обошла дом, стараясь не попадаться под обзор из окон. Крыша старой террасы располагалась ровно под окнами старой детской комнаты. В подростковом возрасте Майя часто вылезала ночью на крышу и, уютно располагаясь на заранее расстеленном пледе, подолгу разглядывала звёздное небо.

А по решётке для клематиса, расположенной вдоль стены, спускалась в обход родителей, спеша на очередное свидание со старшеклассником Денисом. Они собирались когда-нибудь уехать к морю, планировали, если не пожениться, – о чём Майя втайне мечтала по ночам, – то хотя бы начать жить вместе. Хотели завести собаку. Майя – красивую и, непременно, верную овчарку, как в сериале «Комиссар Рекс», а Денис – питбуля.

Но после окончания школы он почти сразу ушёл в армию, а затем стал служить по контракту во Владивостоке, в ежемесячных письмах обещая забрать девушку сразу же, как сможет.

Больше они не виделись. Денис не пропал и не погиб. Он, словно плохой герой в дешёвом кино, женился на своей однокласснице Юльке, которая, как оказалась, не ждала его, подобно Майе – доверчивой и по-детски наивной, верящей всем обещаниям и терпеливо дожидающейся возвращения любимого, – а взяла и переехала во Владивосток. Позже мама упомянула, что таких, как Майя и Юля, было немало, и все они верили обаятельному голубоглазому Денису Кречетову – завсегдатаю школьных соревнований и несомненному лидеру среди мальчишек. Просто Юлька оказалась самой настырной.

Майя не винила бывшего возлюбленного, и не держала на него зла. По крайней мере, сейчас, спустя долгие годы. А тогда плакала, конечно, обнимая подаренные им мягкие игрушки, рвала письма, сожгла парную футболку, сделанную на заказ. Денис продолжил писать и после женитьбы, но Майя, тяжело переносившая случившееся, не открыла больше ни одного письма, а после уехала в Москву. Со слов отца, письма приходили ещё почти год. Но в итоге то ли Денис сдался, то ли обрёл, наконец, совесть.

Грустно улыбнувшись воспоминаниям десятилетней давности, Майя с сомнением подёргала за решётку. Она не была уверена, что старые деревяшки выдержат. Но онемевшее от холода тело, продуваемое со всех сторон из-за разорванной одежды, не оставляло выбора. И, как обычно, досчитав до трёх, Майя собралась с духом.

На удивление, истончившаяся от старости и погодных условий решётка оказалась довольно крепкой, и девушка сама не заметила, как оказалась на крыше террасы. Переведя дух, выпрямилась в полный рост, стараясь удержать равновесие на трещащей под весом черепицей и, делая маленькие шажки, направилась к окну комнаты.

Только схватившись за раму, Майя осознала всю бесполезность ситуации и, закусив губу, застонала. Окно оказалось закрытым с внутренней стороны. Даже форточка, через которую можно было попробовать достать до шпингалета, не поддавалась.

Майя тихо выругалась и топнула от злости, тут же об этом пожалев. Раздался громкий звук, свидетельствующий о трещине в черепице. И через несколько минут хлопнула дверь в террасу.

Испуганно дёрнувшись, девушка присела, стараясь как можно ближе пригнуться к крыше и остаться незамеченной. Раздалось несколько голосов, что-то бурно обсуждающих, и девушке пришлось задержать дыхание, чтобы ни один звук не мог выдать её местонахождение.

Майя надеялась, что никто не додумается попробовать попасть на крышу тем же способом, и с облегчением выдохнула, когда голоса стали отдаляться. Но ненадолго.

– Они собираются посмотреть из окна, – тихонько пискнула белка, обращаясь к Майе, и спрыгнула со стоящей рядом с домом берёзы.

– Из какого именно? – шёпотом спросила Майя, уже догадываясь, что услышит в ответ.

– Из того, в которое ты хотела попасть. – Белка подскочила к девушке и, деловито осмотревшись, подытожила. – Очень удивятся, когда увидят.

– Не сомневаюсь.

Белка повела носом и принялась умывать мордочку обеими лапками. В другой раз Майя бы с удовольствием запечатлела это на телефон – уж больно уморительной была картина. Но сейчас больше всего на свете ей хотелось стать такой же белкой, и Майя всерьёз задумалась, что оплошала с выбором: нужно было просить у Матери-Природы не защиту, а способность к ликантропии.

Время на размышления не оставалось. Маленькими шажками передвигаясь по крыше, Майя прижалась спиной к стене дома, пытаясь отойти от окна так далеко, насколько позволяли границы террасы. Нужно было дойти до угла, чтобы ненароком не попасть под обзор решивших поглядеть из окна домочадцев. А там – спрыгнуть. И бежать. Бежать, не обращая внимания на холод и на изорванную одежду. Главное – не столкнуться с родителями.

– Помочь? – вкрадчиво поинтересовалась белка, переставая умываться. – Могу попрыгать, словно это я издала звуки. Хочешь?

Майя молча кивнула и прислушалась. Сбоку натужно заскрипела створка окна, открываемся чьей-то рукой. Голоса, раздающиеся из дома, были странными, но со знакомыми нотками.

Тонкий, похожий на скрип мела по доске голос – несомненно, матери. А глухой, тихий и невнятный, словно кто-то выжимает губку для посуды – отца. Был ещё один голос, более чистый, ровный и чёткий. Майя с удивлением подметила, что слышала его раньше, но никак не могла вспомнить, где.

Белка, заметив за стеклом людей, как по команде запрыгала на крыше, стуча острыми коготками по черепице. Из окна что-то кинули, и белка испуганно дёрнулась вбок, к краю крыше, а оттуда запрыгнула обратно на берёзу, ругаясь. Послышались вздохи, а затем створка захлопнулась.

– Ушли? – тихо поинтересовалась Майя, но рыжая помощница не услышала, всё ещё возмущённо попискивая.

Подобравшись обратно к окну, девушка заглянула внутрь и обречённо вздохнула – родители не забыли снова закрыть на шпингалет.

Майя, хоть и с неохотой, окончательно убедилась в бесполезности затеи, и прислонилась лбом к окну, с нежностью осматривая свою старую комнату. Стопка серых от пыли книг стояла около кровати, рядом лежала кожаная косметичка с вышитым на ней лесным озером, а большой плюшевый заяц – один из подарков Дениса, от которого Майя так и не смогла избавиться – сидел у стены, там же, где она и оставила.

От удивления перехватило дыхание. Майя ожидала, что везде лезущая мама уже давно всё переделала по своему вкусу. Ей никогда не нравились ни книжный шкаф, занимающий полкомнаты, ни картины с цветами, хаотично развешенные по стене, ни заяц – «кривоухий уродец», как называла его мама. Но сейчас все эти вещи остались на своих местах, словно комната попала в петлю времени после ухода своей хозяйки.

Ощущая лёгкую грусть, Майя поймала себя на мысли, что иногда, как бы не отрицала, всё равно жалела о ссоре с родителями. Возможно, в подростковом возрасте всё виделось в слишком ярком цвете, и мамина критика была лишь своеобразным проявлением заботы, а не деспотичным навязыванием своего мнения.

Её раз скользнув взглядом по комнате, Майя заметила единственное изменение: на кресло накинули незнакомый ей красный флисовый плед. Видимо, всё-таки в комнату иногда заходили.

«Для чего? Поностальгировать? – с силой отогнав из сердца затеплившуюся надежду, Майя фыркнула: – Скорее чтобы показать потенциальным арендаторам».

Внимание привлёк стоящий на столе кактус, и Майя широко улыбнулась.

– Эй, ты меня слышишь? – тихонько постучав в стекло, она окликнула растение. – Кактус!

– Да слышу я, – буркнул кактус. Голос его звучал приглушённо из-за толщи стекла. – Чего надо?

– Да ничего, – растерялась девушка. – Просто хотела спросить, как дела.

– Как сама думаешь? Бросила меня, уехала, а теперь «как дела»? Тоже мне!

Майя почувствовала укол совести.

– Прости меня… Не могла же я тебя забрать с собой! К тому же, ты привык…

– Ещё чего выдумай, – кактус был непреклонен. – Сплошные отговорки. Ничего, и без тебя справился. Выжил. Не засох. Тоже мне. Ух, как кольнул бы иголками!

– Получил бы в ответ, – не сдержавшись, парировала Майя. «Интересно, у него всегда был такой характер?», – задумалась она на мгновение, но вслух лишь пригрозила: – У меня теперь они тоже есть.

– Да слышал уже. Все болтают, даже декабрист проснулся. Только вот…

– Что?

– Ты ими пользоваться-то научись сначала, прежде чем угрожать. Тоже мне.

Майя почувствовала, как нарастает отступившая ненадолго паника, и рассердилась. Вероятнее всего – на себя.

– Научусь! Что ж, надеюсь, это не иглы делают тебя злым. Не хочется, знаешь ли, стать такой же.

– Тоже мне! – хмыкнул кактус. – Может, и не помешало бы… Ладно. Чего хотела-то? Зачем сюда лезешь? Соскучилась?

– Иглы разорвали одежду. Хотела взять старую…

– А чего не через дверь?

– Не хочу! – Майя поджала губы, решив, что не обязана оправдываться.

– Твоё дело, тоже мне. Только вот одежды тут давно нет.

– Как «нет»?