– За Лодэнию! – громко сказал король. – Поднимем кубки и чаши за нашу Лодэнию! Все мы – ее дети, ее кровь, мы капли ее бурных вод и крупицы ее каменных твердей. Враждовать нам нельзя! Врагов извне на нас, на всех, хватит с избытком. А крепка наша держава всегда была дружбой и службой! Да будет так и впредь!
________________
В парадной зале гости Лодэтского Дьявола наполняли вином чаши, а кронпринц Зимронд, испытывая малую нужду, направлялся на второй этаж. Он зажимал нос льняной салфеткой и бормотал в нее:
– Всё тебе изгажу там… И с б…ского ложа начну… Порезвись там со своей сучкой теперь…
Но в кабинете его встретила «милая душка», дертаянская волчица Айада, которую Рагнер увел из парадной залы из-за маленькой Ольги. Под собачье рычание Зимронд осторожно попятился и, вновь оказавшись в Синей гостиной, плотно закрыл дверь кабинета. Безмолвно ругаясь, он вышел на галерею, где до него донесся занятный разговор – ссорившиеся стояли прямо под ним.
Лорко пропустил драку в обеденной, так как Ингё и Марили вывели своего любовника на галерею первого этажа, обступили его и потребовали, чтобы он выбрал одну из них – с ней вошел в дом, а про другую на веки вечные забыл. Бросать будущего богача ни одна из красавиц не собиралась.
– Ээ, да экак вы поня?ли-то, а? – недоумевал Лорко. – Ты жа лодэтскаго не знашь, – показал он на Марили, сложившую руки под пышной грудью. – А ты орензкаго, – глянул он на Ингё, упиравшую кулачки в тонкую талию. – Геррата! – хлопнул себя Лорко по лбу. – Вот кта вам всё разляпал!
– Давай имю говори! – потребовала Марили на орензском.
– Выбирай и говори имя! – повторила Ингё по-лодэтски.
– И натаскала вас! – возмущался Лорко. – Нууу Герр-ата!
Девушки сверлили его зелеными глазами, и рыжеватый парень понял, что сохранить двоих никак не удастся, но обе были очень красивы и нравились ему одинаково. Он еще немного помялся, почесал затылок и решил выбрать ту, от которой потом получит меньший нагоняй. Руки под соблазнительной грудью приглянулись ему больше, чем кулаки в боках, и он сказал Ингё:
– Ну, енто, ты должная понять: Марили в чужу землю? за мной наприезжала… Ты – дика краса! Но тябя-та я знаваю едва… Ты мяне очань и одчань нравилася, но… Марили! – громко сказал он и добавил по-орензски: – Я бирать тябя! Я ее… – тише обратился он к Ингё.
Кудрявая блондинка гордо приподняла голову, сама взяла Лорко под руку и повела его в дом. Он напоследок оглянулся на Ингё, с сожалением поджимая губы и будто прося прощения. Зимронд поспешил вниз, желая глянуть на смешную троицу, но нашел он только плачущую Ингё, сидевшую в углу дворца – на ступенях галереи и у дорожки к трем проходам.
– Эй, – сказал он, присаживаясь рядом с рыжеволосой девушкой, – паршивый день, да? А я всё оттуда слышал, – указал он вверх.
– Ваше Высочество… – попыталась встать и поклониться Ингё, но Зимронд, схватив ее за запястье, усадил девушку назад на ступени.
– И у меня паршивый день, – сказал кронпринц, промокая салфеткой нос. – Эгонн, сучий сын… и он тоже! Друзей у меня нет, родня – г…но! Слушай… а ты такая же рыжая, как я, и зеленоглазая… Сестрой мне могла бы быть… Чё ревешь? Подумаешь, бросили. Ты – свистни, толпы других набегут.
– У меня нет родового имени и мне некуда идти, – подумав, грустно ответила Ингё. – Лишь в замок Госсёрц, но я лучше утоплюсь…
– Эт ты зря! – поднялся Зимронд, галантно поклонился ей и протянул руку, будто приглашая Ингё на танец. – Ну же, пошли… – улыбался он. – А то, если и вторая баба за сегодня мне руки не даст после поклона, это уж слишком! Кронпринц я или нет?! Да не боись, – ухмыльнулся он. – У меня шлюх в замке – не счесть. Выпить с тобой хочу, рыжей и несчастной, как я. Ну?
Ингё несмело вложила свою левую руку в его правую ладонь.
– Ты мне как сестра будешь! – повел ее кронпринц по дорожке к трем проходам. – Мне теперь новая семья нужна… А ты нового жениха хочешь? Рыцаря? Из Сольтеля он только что. Не герой, но… Как тебя зовут?
________________
Рыжеволосая пара скрылась в тройном проходе, а на галерею вышла Мирана. Спустя минуту там появился синеокий граф Эгонн Гельдор.
– Прочти это послание, – сказал он ей, доставая маленький конверт. – О большем не прошу. Я сам сложил стих… Но и он не выразит всех чувств, что я испытываю…
Эгонн поклонился Миране, словно Прекрасной Даме – припав на левое колено и с правой рукой у сердца. Другой рукой он протягивал послание. Подумав мгновение, Мирана взяла сложенную маленьким конвертом бумагу.
Эгонн сразу ушел, не сказав более ничего. Оставшись в одиночестве, Мирана открыла конвертик и нашла там согнутую книжечкой картонку. Обложка «книжечки» была в изысканном узоре, а внутри девушка увидела рукописный текст с вензелями и завитками.
Напрасные, но сладкие мечты
Меня терзают, если Вас не слышу.
И в каждой деве замечаю я черты
Любимого лица – и всех их ненавижу:
За то, что походить хотят на ту,
Что создана весной и нежной дымкой моря.
Ваши небесно-недоступные глаза —
Два символа моих отчаянья и горя.
А я ценю свою печаль,
Я пью, как воду, соль.
Вы говорите: «Мне так жаль»
И «Не увидимся мы вновь».
Но верю я, что уже завтра, опустив глаза,
Вы сжалитесь и молвите мне тихо слово «да».
Напрасные, но сладкие мечты
Меня терзают, причиняют раны.
И даже огонек свечи нашептывает мне из темноты
Прекраснейшее всех иных имен – «моя Мирана»…
Девушка убрала послание в конверт, но тут же снова достала картонку и прочитала ее несколько раз подряд, поглаживая витиеватые буквы. Вдруг раздался одновременно тонковатый и сиплый голос:
– Эй, Мирана…
Вздрогнув, девушка обернулась – к ней бесшумно приближался здоровяк-Сиурт – темноволосый парень девятнадцати лет. Камзол едва сходился на его мощной груди и натягивался некрасивыми складками на широченных плечах. Сиурт по-детски радостно улыбался «во весь рот», отчего его голова с низким лбом и массивной челюстью напоминала грушу.
– Привет… Я с Ларгосу. Помятаашь меня? Младшай брат Эорику и Кётране.
– Здравствуйте, Сиурт Ормног. Несомненно, я вас узнала.
– А я ужа думал, ча забыла, – еще шире и глупее заулыбался Сиурт. – Я здеся, в Брослосу, двоё днёв ужа…
– Вы заблудились, наверно? Могу я вам помочь?