Три цветка и две ели. Первый том

– Во-первых, любимая, – крепче обнял ее Рагнер, – Герцог и какой-то бывший наместник не могут быть в ссоре – это всё равно что льву быть в ссоре с мухой. Я на этих землях – как король. Могу всё делать с теми, кто здесь очутился. Даже с красивыми чужестранками из Орензы, – прошептал он, прижимая Маргариту к себе сильнее. – Во-вторых, Арл всегда знал свое место, всегда с уважением относился ко мне и ругаться со мной не стал бы. А в-третьих, – разжал он руки и отпустил Маргариту. – Мы скоро причалим. Придется ждать до замка, чтобы тискать тебя дальше. Отсюда видно самую верхнюю смотровую башенку замка. Вон там, – указал он.

Маргарита силилась разглядеть ее, но ничего похожего на башню в туманном небе не обнаружила. А Ларгос быстро приближался: стали различимы редкие люди на дощатой набережной, каркасы домов, полукруглый, с опускной решеткой, проезд в сизом форте.

– Твой замок далеко?

– Примерно в часе езды отсюда. Верхом на лошадях быстрее, с телегами можно и два часа тащится. Левый берег по весне заливает, поэтому там ничего не строят, – говорил Рагнер, поглаживая голову счастливой Айады. – Эта река, Йёртра, только кажется тихоней. За городом есть низина с болотом. Она там накапливает силы, а потом изливается потоком грязи, снося все деревья на своем пути – что уж говорить о постройках. Но мой замок как раз стоит на левом берегу – на отсыпанном и укрепленном холме. Ладно… – тормошил он шею Айады, поглядывая на Маргариту. – Не буду более ничего говорить. Скоро всё увидишь сама.

________________

Ольвор что-то орал, грязно бранился на команду корабля, махал ручищами с носовой надстройки, напоминая голодного, разъяренного людоеда. «Роза ветров» развернулась в бухте и пошла кормой вперед; пока убирали парус, она мягко встала на якорь и медленно подкатилась к пирсу, после чего моряки подтянули ее баграми ближе – и судно оказалось напротив «Медузы». Тогда Маргарита признала, что Ольвор лучший капитан в Меридее, да и с набережной громко засвистели восхищенные портовики (очень шумный народ эти лодэтчане!). Далее Рагнер, вместо Ольвора, «замахал», выкрикивая что-то и раздавая указания по разгрузке трюмов, а к причалу спустили сходни – доску с планками вместо ступеней. Моряки легкой поступью сновали по ней туда-сюда, Маргарита же в очередной раз с ужасом приблизилась к «доске». Подниматься на судно и спускаться по сходням ей было страшно; корабль качался на волнах, доска, закрепленная веревками лишь у палубы, дрожала и угрожала именно под ней начать елозить, а то и вовсе затанцевать.

Рагнер молча обнял Маргариту за талию, приподнял ее и понес вниз – она вцепилась в его плечи. Прежде чем опустить ее на пирс, он не преминул взять «свою награду» – его рука скользнула под плащом девушки и игриво ухватила ее за зад.

– Трусиха, – размыкая объятия, улыбнулся Рагнер и позвал Айаду.

Собака по-королевски грациозно и неспешно спустилась к ним. Соолма в двурогом белом колпаке, овеянная развевающимся полотнищем вуали, сошла с корабля сама – тоже грациозно и неспешно, подбирая шуршащую юбку. Рагнер подал Черной Царице руку. Затем две дамы и собака направились к набережной, к охранителям, что там их уже ждали у двух телег.

С палубы «Розы ветров» соскочил, перемахнув через фальшборт, как заправский моряк, черноусый Раоль Роннак. Поправляя на плече сумку-мешок, он оглядел Ларгос сонными темно-карими глазами.

– То, что тебя интересует, находится на концах города, с двух его сторон, – сказал ему Рагнер. – В тех домах, что близ реки, над входом будет банный веник. Помыться там тоже можно.

– Да я не думал ни о чем таком, Ваша Светлость… – пробормотал Раоль, смутившись и посмотрев вслед Соолме – на умопомрачительное шевеление ниже ее спины. – Я б женился лучше. Невесту как раз ищу…

– Ааа, – недовольно протянул Рагнер. – Невест в моем замке хватает, только помни, Раоль, что у них есть отцы и братья. Лучше потратить час дороги и несколько сербров, чем подохнуть. Здесь случается, что блудливые мужики пропадают без следа, – и это, если еще повезет! Тут тебе хер топором отхватят, а лишь потом спросят. А обидишь мону Криду, – тихо сказал он и шагнул ближе к молодому, черноусому мужчине. – Пропадешь за одну ее жалобу. Следи и за руками, и за ртом, и за глазами своими тоже. И еще за усами черными… Я всё это уже тебе объяснял. В третий раз повторять не буду.

Раоль выставил вперед ладони, заверяя, что всё понял.

– Я ж по-серьёзному к Соолме… моне Криду… Слово воина! Я б сразу женился, если бы она согласилась.

Рагнер усмехнулся.

– Ладно… Бери пока чего-нибудь еще, а то как на прогулке.

Раоля нагрузили увесистым мешком, какой он взвалил на спину и потащил по пирсу к берегу.

– Жених… – проворчал ему вслед Рагнер, чувствую ревность.

Он вновь взошел на корабль и направился в свою каюту под главной палубой, где захватил дорожный ларчик Маргариты, тяжеловатый для рук девушки. Возвращаясь наверх, он осматривался; вздыхая, проводил рукой по дереву, перилам, столбам кормовой надстройки.

– Прощай, девочка, – подходя к мачте, сказал Рагнер. – Ольвор позаботится о тебе даже лучше, чем я. Кто знает, может, еще повоюем, но вряд ли. И ты, и я займемся ныне мирным делом. Не обижайся, что я оставляю себе «Медузу», а не тебя. Такая красавица, как ты, достойна морей и путешествий, а не беготни до острова Фёо, где ты даже пристать нормально не можешь…

Он с нежностью обнял мачту, словно стан любимой, погладил и поцеловал соленую сосновую твердь. Вздохнув, Рагнер постоял еще немного, после чего направился к Ольвору, следившему за разгрузкой Большого трюма.

________________

Дома вдоль набережной ограждали Ларгос сплошным забором – метлы над дверьми, венки из ячменя и круглые вывески гласили о постоялых дворах, пивных и харчевнях. Многие дома казались заброшенными, пустующими, но еще не пришедшими в упадок, будто закрылись недавно – не более года назад.

Прибывшие на «Розе ветров» и не участвующие в ее разгрузке, собрались у сизо-серой громадины, у форта Вардоц, неподалеку от его полукруглого проезда, что являлся восточными воротами Ларгоса – Вардоцскими воротами. Вблизи толстостенный форт возносился, будто отвесная скала, к низким облакам, а там, вверху, виднелась зубчатая лента стрельницы, посередине «скалы» темнели прорези-бойницы и лишь этаже на третьем, высоко-высоко над землей, поблескивали скупые квадраты застекленных окон. Мощь, краткость, суровость, – такое впечатление производил мрачно-серый форт-куб. «Вардоц – это я и моя герцогская власть!» – вспомнила Маргарита слова своего возлюбленного.

Рагнер, Маргарита, Соолма, двенадцать охранителей и Раоль Роннак отправлялись в замок верхом на лошадях, каких для них выводили из форта. Телеги с грузом, ларями и прочими людьми ожидались в замке после полудня. На «Розе ветров» прибыли также Сиурт и Эорик. Последний значительно похорошел из-за короткой, аккуратной стрижки. Айада разминала ноги, показывая, что ей невтерпеж побегать после морского путешествия, но Соолма держала ее за поводкок и не позволяла отходить далеко от себя.

Пока выводили лошадей, Маргарита рассматривала Ларгос и ларгосцев, а те пялились на нее. Все горожане на набережной либо застыли в отдалении, либо прошествовали дальше, оглядываясь и лишь снимая шляпы. Дамы в Ларгосе носили чепчики с широкой лентой у лица или шапероны с пелеринами, как капюшоны. Юбку верхнего платья они высоко подбирали спереди и затыкали ее за пояс, тем самых сохраняя подол в чистоте. Ни одна из дам не имела наряда с глубоким вырезом, не поднимала при помощи белья грудь, не подчеркивала ее кружевом – скорее здешние женщины старались утянуть грудь, следуя моде прошлого цикла лет. Еще Маргарита видела много светловолосых людей. Особенно ей понравился нежный и одновременно яркий соломенный оттенок. Светлокожие северянки, окажись они в Лиисеме, сразу стали бы считаться красавицами только из-за своих голубых, словно небеса, глаз. Что до мужчин, то среди блондинов мелькали рыжеволосые и брюнеты. Одевалось мужское население Ларгоса без фантазии, в грубые и удобные одеяния ремесленников, если не сильван: кафтаны с капюшонами, мешковатые штаны, поверх них – собранные валиками под коленями гетры; в довершение всего – башмачищи на толстой, подбитой деревянными или костяными плашками, подошве, какими местные работяги задорно гремели, шагая по дощатой набережной. На головах мужчин – войлочные колпаки, старые невзрачные шляпы, а под ними – тонкие белые шапочки-белье с завязками под подбородком. Такие льняные чепчики мужчины в Орензе не носили уж как с полвека. Дядя Жоль, к примеру, ни разу подобной шапочки не надевал после своего младенчества.

Тем временем, пока Маргарита смотрела вправо, пытаясь разглядеть за харчевнями и пивными храм с лазурно-зелеными пирамидами, с левой стороны по набережной тащился истощенный старик в рваной, грязно-бежевой хламиде, надетой на голое тело. На веревке, что заменила этому нищему ремень, болталась грубая стеклянная бутыль, заткнутая пробкой. Всклоченные, серые волосы обрамляли обширную лысину, блестящую и розовую, будто купол. Старик неслышно ступал босыми ногами, хотя шел, пошатываясь, сжав руки у груди и вытаращив в никуда большие голубые глаза.

Соолма и охранники знали этого человека, но не стали его окликать – даже расступились, позволяя тому пройти; только отвели глаза от его черепа: лысый и розовый купол сзади имел пугающую вмятину.

– Баронесса Нолаонт, – позвала Соолма Маргариту, чтобы и она уступила дорогу.

Оглянувшись, Маргарита встретилась взглядом со стариком, и тот, словно проснувшись, вытаращился на нее.

– Этот юродивый некогда спас жизни малолетним герцогам Раннорам, Гонтеру и самому Рагнеру, – сказала Соолма Маргарите. – Он безобиден. Просто не надо его трогать и мешать ему.

Маргарита кивнула, отступая к пирсу, но юродивый вдруг бросился к ней – и вцепился костлявыми пальцами в ее плечи:

– Зеленые очи, – горячо зашептал он. – Эти зеленые очи заглянули в красные зеницы демона, и он придет за ними из-за трех морей, ибо они сняли печать и пробудили его ото сна – и они зовут его! Он придет и примет облик знакомый и родной. Человек из-за трех морей, человек из-за трех морей, человек из-за трех морей… Он хочет жить, как человек, и ему нужно нерожденное дитя твое…

Залаявшую Айаду успела схватить за ошейник Соолма, охранители оттащили старика от испуганной Маргариты. Баронесса Нолаонт, не понявшая ни слова, хлопала глазами и нервно прижимала руки к груди. С неожиданной силищей костлявый старик вырывался из рук охранителей – застонав, он утянул за собой в направлении Соолмы двух здоровых парней.

– Черная женщина, – прокричал он, – якшаясь с демоном – расплату дашь ему ужасом! Смерть придет черная, страшная тебе, самая страшная!

– Эй! – оттолкнул юродивого Раоль и встал перед Соолмой – та успокаивала собаку. – Да смолкнить его! – говорил Раоль на ломаном лодэтском, – Чё бывает тута? Стучать его!

– Мы бы радае… – ответил один из парней, что держал юродивого. – Но нама незя…

– Это и тебя касается! – указал старик костлявым, грязным пальцем на Маргариту, которая уже стояла за спинами охранителей – Не якшайся с демонами и сбережешь свою дочь… – закатил он глаза вверх и задрожал. – Красные очи! Помни того, у кого видела красные очи! Беги от него! Не подпускай близко и убей его прежде, чем он возродится! Не нянчи его на своих руках, не то дитя самого Дьявола вскормишь и возвысишь! Он ненавидит всё живое и желает его уничтожения во имя Отца Своего! Убей это дитя, пока оно будет еще мало – свое дитя! И имя его…

– Йёртр! – раздался громкий голос Рагнера, уж подбегающего к ним по причалу. – Как поживаешь, старина?

Старик затих, впялив голубые глаза в Рагнера – тот, держа ларчик под мышкой, положил другую руку на плечо юродивого и заглянул ему в лицо.

– Демон стал очень близко, Ваше Величество, – будто захлебываясь, быстро зашептал ему старик. – Он ныне почти касается вас… Близко! Близко!

– Йёртр, – говорил Рагнер, немного приседая и равняя свои спокойные светло-карие глаза с голубыми и безумными. – Довольно о демонах, Йёртр. Я приказываю тебе это как твой король.

– Мой король! – простонал старик и опустил веки.

Когда он снова посмотрел на Рагнера, то его взгляд стал меняться – в нем засквозил разум.

– Так-то лучше, – удовлетворенно сказал Рагнер. – Ну ты как, старина? Бутыль у тебя пустая… Что за не порядок, а? Или моего приказа не исполняют? Кормят тебя, поят и дают спать везде, где ты захочешь?

– Да, Ваш Вяличество, – заговорщически поведал Йёртр. – Мене жалуватися не на ча.

– Так-то лучше, – повторил Рагнер и убрал руку с плеча юродивого. – Куда ты направляешься, старина?

– К б…м, Ваш Вяличество.

Рагнер глянул на белую от испуга Маргариту и, будто извиняясь за «приятеля», поджал губы.