Три цветка и две ели. Первый том

– Доброго вам здравия, Ваша Светлость.

– И тебе, Арл… Это Арл Флекхосог, – сказал он Маргарите и вновь повернулся к старику. – Чем ты сейчас занимаешься, Арл?

– Я приобрел верфь у господина Аттсога.

– Чего?! – изумился Рагнер.

– Господин Аттсог продал мне верфь полгода назад. Дела там сразу пошли на лад. Наверняка вы видели с моря: сразу два парусника! Скоро уже мачты будем ставить, и к началу зимы отдадим суда заказчику. А на следующий год мне заказали четыре корабля.

– И что же ты такое золотое корабелишь? – снова поразился Рагнер.

– Новый тип судов, очень нужный купцам. Двухмачтовые парусники с рядом весел.

– Галеры, – презрительно фыркнул герцог. – Рубишь паршивые галеры!

– Я строю нужные корабли. И на моей верфи заказывать выгоднее, чем у санделианцев или прочих местных мастеров. Мы теперь делаем обшивку не внахлест, а впритык. Это быстрее, дешевле, а судно легче.

– Через десять лет прогниет такая посудина. Хлам один!

– Купцы отнюдь не глупцы. Им нужен быстрый и недорогой корабль, способный принять большой груз и двигаться как с парусом, так и без ветра. Что будет лет через десять – никого не интересует. Корабль может намного раньше разбиться о скалы, потонуть в бурю или получить роковую пробоину.

Рагнер скривил рот, неохотно признавая, что бывший наместник прав.

– И что, намного легче суда?

– Как минимум вдвое, Ваша Светлость. Я нанял корабела из Санделии, господина А?нтоса Альмо?ндро. Он прибыл с очаровательной супругой, Лючией, и их малюткой-сыном, Мигальсом, ведь собирается остаться здесь надолго. Госпожа Альмондро отличается не только редкой южной красой, но также набожностью… Ваша Светлость, осмелюсь дерзнуть и пригласить вас в эту медиану на торжество. После полуденной службы мы празднуем шестой год рождения моей внучки Ксаны. Господа Альмондро, конечно, тоже приглашены.

– Если надумаю, то мы с баронессой Нолаонт будем в храме на службе. Моя прекрасная дама, баронесса Нолаонт, – наконец представил он Маргариту. – Моя дама сердца и дорогая гостья из Орензы.

– Блеск города – это… – обратился к Маргарите старик на меридианском, но Рагнер его перебил:

– Арл, мне нужно прихорошить «Розу ветров». Просмолить и пару новых парусов – это обязательно. Возьмешься? Или слишком занят?

– Для вас я всегда найду время и людей, Ваша Светлость, – довольно улыбнулся Арл Флекхосог. – Завтра с утра ждем.

– Вот за это спасибо. Ладно, до завтра, Арл… – прощаясь, кивнул ему Рагнер, а тот посмотрел на Маргариту.

– Видеть в Ларгосе столь знатную и воистину прекрасную особу – особенная для нас честь. Блеск города – это мы, город блеска – это вы.

– Благодарю, господин Флекх… – заулыбалась девушка, чувствуя симпатию к этому человеку. – Извините… В Лодэнии имена крайне сложные!

– О, Ваша Милость, зовите меня просто «Арл». Мне такое обращение привычно, а уж из ваших уст – услада для моих ушей.

Бывший наместник низко поклонился, и они разъехались: он направился в город, отряд всадников за городские ворота. Маргарита улыбалась. Рагнер несколько минут молчал, а затем выругался.

– Что опять не так?

– Вьён ему верфь продал, – тяжело вздохнул Рагнер. – Видать, дела у него дрянь…

– Мне Арл понравился.

– Никогда не зови его «Арл».

– А ты почему тогда так его зовешь?

– Потому что… Не могу я называть его господином – язык не поворачивается. Он бывший кот.

– Кот? Сводник?

– Владел всеми тремя лупанарами Ларгоса и заправлял портовыми девками. Продавал даже красавиц за четвертак – как кружку пива. Сюда из других городков мужики толпами тащились, и моряки наш порт не миновали. Так длилось, пока я герцогом не стал, не заставил Флекхосога продать управе лупанары и не разнес к чертям это кошачье раздолье. И верно сделал – Ларгос ныне таким чистым стал, что я его едва узнаю.

– Ясно… А… так это ты теперь владеешь лупанарами? – хлопала глазами Маргарита.

– А что делать, любимая? И не я – управа. Я не кот, а честный рыцарь! Там три дома на южной окраине – девушки в них живут, как хотят, никто их ни к чему не принуждает, а они управе подати и сборы платят.

– Странно всё же здесь. Всякие ведьмовские весы, колючие наказания для женщин – будто позора мало, наместник самого герцога – и сводник!

– Да брат здесь, как и Эгонн-пустозвон, не жил вовсе. Наведывался порой со своим соколом, чтобы поохотится, – раз в год, а то и реже… А Арл ему доход хороший обеспечивал.

Неровная, глинистая, желтая дорога за городом шла посреди густого леса. Высокие сосны соседствовали с ольхой и березой, повсеместно маячили ели и пихты, иногда попадались липы, вязы, клены и незнакомые Маргарите деревья. Дубов она не видела, но Рагнер сказал, что в глубине лесов встречаются обширные дубовые рощи, а также осиновые и ясеневые. «На вырубках, – добавил он, – полно зарослей из можжевельника, шиповника и малины». Малины Маргарита, к своему огорчению, не нашла, можжевельник не узнала (в Орензе он был совсем другой: высокое дерево с разлапистой кроной, иногда – колючие пирамидки, но никак не стелящиеся по земле кусты). Через триаду часа с правой стороны лес поредел и между стволами ольхи заблестела поросшая камышом речка, обмелевшая илистыми островками. Шиповника для размножения роз там имелось предостаточно.

– Это та же большая река, что у города? – удивилась Маргарита.

– Да, она. Там, на левом берегу, болото с трясинами. Ходить туда не стоит, особенно в одиночку. Это и есть низина, где река по весне образует большое озеро. В это время Йёртра становится полноводной и широкой. Болото выше по реке – на том же уровне, где возвышенность. А Пустошь будет по левую руку. Ничего интересного – развилка трех дорог, один путь ведет к Ларгосу, другой – к моему замку, третий – к дому Вьёна. В той стороне тоже есть речушка, мелкая, илистая и со стоячей водой. Петляет через лес и проходит рядом с Пустошью в глубоком овраге. Речка называется Саагра. Еще ее зовут рекой Лешего или Лешийкой, потому что там легко заблудиться. Местные боятся Лешийку и далеко в тот лес не заходят. Вьён думает, что там дурманные травы. Их запах морочит головы людям, и те путают дороги, иногда видят то, чего в помине нет. Например, лица русалок под водой, – улыбался Рагнер. – Зато там растут грибы, «башмачок ведьмы», с порошком из каких ты уже знакома. И ларгосская гадюка именно там водится. Так что, не зная этих мест, прошу, одна никуда здесь не дерзай ходить, что бы ни случилось.

Маргарита охотно закивала, отогнала от себя мошку и убила наглого комара. Их кони передвигались быстрым шагом, но лес всё не кончался. С правой стороны вновь выросла глухая зеленая стена, как и с левой. Раздавалось кукование, носились шумные стрекозы, белка перебежала дорогу…

– А хищные звери здесь есть?

– Это же лес! И волки табунами шастают, и медведей будто рой пчел, – сверкал зубам Рагнер. – Ладно, шучу… Они все далеко в лесу. Если появляется изгнанный из стаи волк, то это целое событие. И он опасен, только если видит одинокого путника. А на медведей здесь охотятся с незапамятных времен, так что они лет сто уж как не объявлялись вблизи поселений. Много оленей, лосей и кабанов. Это вовсе не безобидные зверюшки, как ты думаешь. Видала рога оленя?

– Олени хотя бы красивые. А по суше есть дороги от Ларгоса?

– Через южные ворота идет дорога к верфи, затем в замок Ло?нлвонц – это имение Гельдоров. Там же есть перекресток – можно свернуть в чертов Нюёдлкос или в другой портовый город Фюос. Или отправиться в долгий путь до Нюороса, а из Нюороса попасть к реке Базере. Вообще-то, этот путь задумывался как торговый – лес вырубили, разграничили мое герцогство и графство Гельдор, но… А выше по Йёртре будет городок Цю?трос, где каменоломня, еще выше – пара городков и деревни. Порой придется идти по берегу, а не на лодке, – и так, пока не попадешь на вершины к ледникам и прекрасному горному озеру Цу?лоал. Там – город Цу?лоос. В Йёртру в горах впадают еще две реки, и там тоже озеро с поселением… О, скоро Пустошь. Значит: выберемся из низины – и ты увидишь мой замок.

– У него есть название?

– Ларгосц. Все в городе его зовут просто «замок».

Маргарита представляла себе Пустошь как пустырь, но это оказался мирный зеленый лужок с мелкими маргаритками и прочими сорными цветами: полянка у развилки дорог. Правда, вдали полянки, у леса, из земли торчали острые глыбы в человеческий рост, напоминавшие звериные клыки.

Всадники направились по дороге прямо. Как из-под земли, стоило лошадям пойти в гору, над лесом вырос брусок сизо-серой башни под пирамидкой черной крыши. Маргарита же оглянулась на Пустошь, размышляя о том, что Рагнеру выбили зубы об эти глыбы, вставшие точно челюсть чудовища, – и вдруг увидела среди валунов женщину со всклоченными, темными волосами, одетую в непонятные тряпки, старые и рваные, как у нищенки. Женщина, прячась за камнями, смотрела на Маргариту и, понимая, что замечена, ничуть не испугалась – напротив, выпрямилась.

– Рагнер! – позвала Маргарита, но он лишь издал вопросительное мычание, не оторвав взора от серой башни над деревьями. – Да посмотри же назад! – потянула она его за рукав.

Но когда они обернулись, то странная незнакомка уже спряталась.

– Там была женщина в лохмотьях и со спутанными, темными волосами. Страшная, – добавила Маргарита. – Кто это?