Под обломками

Как ни боролась Регина с желанием услышать разговор, но она плотно закрыла за собой дверь.

– Так в чем дело?

Тарин стояла, слегка склонив голову набок. Ее глаза безошибочно разгадали смятение Виктора.

– Однажды ты сказала мне, что если я хочу проявить к тебе уважение, то не должен лгать. Поэтому скажу лишь, что некоторое время я не смогу уделять внимание исследованию.

– Это я принять могу. Но мне кажется, что ты просто меня избегаешь.

– Тарин, я…, – он тяжело вздохнул, понимая, что его следующая фраза изменит все. – Думаю, впредь нам стоит общаться лишь в рамках рабочих отношений.

Девушка непроизвольно отшатнулась от него. Слова были сказаны так хладнокровно и жестко, что добавить ей было нечего. Она посторонилась, давая ему уйти.

– Ты чего? – Регина подошла к ней пару минут спустя.

Тарин склонилась над журналом, в лице ее не было ни кровинки. Девушка плотно сжала губы и пыталась сосредоточиться на оценках. Подруга подсела рядом.

– Было бы из-за кого так переживать! – фыркнула она, поняв итог разговора.

– Регина, пожалуйста!

– А что ты хочешь услышать? Думаешь, я не вижу, как ты в любой комнате сначала ищешь его глазами, а потом уже замечаешь остальных? Еще меня Ником попрекаешь…

– Регина!

– Прости, – она прислонилась к Тарин. – Я, наверное, от Эллы заразилась. Она сегодня сама не своя, едет со студентами на какое-то мероприятие в городе. Хочешь, спустимся в столовую, возьмем кофе с шоколадкой?

– Нет, мне еще нужно поработать. Алиса завтра возьмет журналы на проверку.

– Ладно, пойду одна. Но я все равно принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Будем заедать наши горести сладким, – улыбнулась Регина и оставила подругу в одиночестве.

В последующие дни Тарин часто наталкивалась на ректора в коридорах колледжа и ловила на себе его встревоженный взгляд. Он был обеспокоен тем, что к дочери вернулась ее печаль и отрешенность. Иногда при встрече Лидия или Регина окликали задумавшуюся девушку, которая теряла нить беседы. Но исследования продолжались, хотя шли и не такими темпами, как раньше.

Сильный импульс работе Тарин придало событие, однажды утром произошедшее в колледже.

В сером костюме, с чемоданом в руке, он вошел в холл, как когда-то это сделала сама девушка. Спускающаяся по широкой лестнице Регина обратила внимание на зеленоглазого, смуглого шатена и решила помочь незнакомцу.

– Простите, вы кого-то ищете?

– Да, я хотел бы узнать, как пройти к ректору? Он пригласил меня сюда для работы.

– Вы наш новый преподаватель? Необычно набирать персонал в середине учебного года.

Движением головы он стряхнула волосы с плеч, открывая крупные винтажные серьги с рубинами.

– Нет, что вы. Я приглашен для исследования старинных книг в вашей библиотеке.

– Что ж, тогда к ректору – направо по лестнице. А библиотека у нас вон там, – Регина указала на дверь, из которой как раз выходила Тарин.

Договорить Регине не пришлось, ей оставалось лишь наблюдать очень любопытную сцену.

Молодой человек поставил чемодан на пол и стал подходить неспешными шагами:

– Так и знал: где еще можно тебя найти в это время дня.

– Как ты… как ты здесь оказался?

Во взгляде Тарин было одновременно и неверие, и радость нечаянной встречи.

– Занесло попутным ветром, – он улыбнулся и протянул к ней руки. – Здравствуй.

– Здравствуй, – Тарин уткнулась головой в его плечо. – Я так скучала, Римус…

– Я тоже.

Они не отрывали взгляд друг от друга. Но, помимо Регины, за этой встречей наблюдали сверху, с другого конца лестницы, еще два человека. Один с радостью и торжеством – он ведь придумал способ, как расшевелить свою дочь. Другой с горечью и мрачными мыслями – он ведь не имел никаких прав.

V

.

Укрыться от нескромных глаз можно было только в библиотеке. Уладив все формальности и разместившись в общежитии, Римус снова встретился с Тарин. Пришлось выслушать кучу «любезностей» от Германа, который не обрадовался появлению нового человека в его владениях. Успокоила библиотекаря все та же Кира, проникшаяся серьезностью момента.

Никто из них первым не решался нарушить молчание.

– Я думала, ты не захочешь меня больше видеть.

– Не выдумывай. Мне тоже было тяжело, но никогда, в здравом уме, я не стал бы обвинять тебя.

– Ты был на кладбище?

– Пару раз. А ты?

– Я не могу, – шмыгнула она носом.

Римус накрыл ее руки своими ладонями.

– Прости, что уехал и оставил тебя. Я знаю, тебе было тяжелее, чем мне.

– Они были дороги тебе так же, как и мне, – девушка смахнула рукой слезинку.

– Нет, Тарин. Ты всегда видела в людях хорошее и редко замечала, что они наделены теми же слабостями. Никто из нас не мог сказать, что он был другом Вагнера. У него не было друзей, он был одиночкой. Мы с ним были соседями по комнате и работали над одним проектом. Друзьями мы не были. Конечно, это не значит, что я не скорблю о нем.

– А Стелла?

– Стелла была твоей лучшей подругой всю жизнь, а я был ее парнем всего несколько месяцев до… до того, как ее не стало. Это разные вещи.

– Это отец позвал тебя, так?