Под обломками

– Потому что… потому что он потерял Стеллу из-за меня.

Тарин на мгновение отвернулась к окну.

– Мы не разговаривали с ним после этого случая. Он уехал сразу после похорон. Я слышала, устроился на работу. Они со Стеллой встречались некоторое время перед тем как.… Не думаю, что он захочет общаться со мной, даже по вопросам исследования. Надеюсь, его не подозревают? Его не было в университете, когда это случилось.

– Его алиби проверили. К нему нет вопросов. У него может быть нужная вам информация?

– Нет. Вагнер не разрешал нам хранить документы у себя. Он говорил, что в комнату легко проникнуть и украсть их, а лаборатория оборудована сигнализацией. Нам запрещалось выносить информацию даже на электронных носителях. Может быть, лучше бы Ян просто украл флеш-карту, и это было бы худшее из зол…

– Тогда у меня для вас мало утешительного. Все, что нашли в лаборатории – пара тетрадей. Они сейчас находятся у экспертов. Как я понял, они занимаются их восстановлением: бумага сильно обгорела. Но вряд ли с их анализом будут сильно спешить. Следователь не считает это первостепенной уликой.

– Этого мало. Я знаю, о чем вы говорите, это результаты наблюдений за последние два месяца. Вагнер заносил ход исследования в особый журнал. Он никогда не выпускал его из рук.

– Значит, я ничем не смог вам помочь.

Тарин посмотрела на Виктора. За последнее время он похудел и осунулся. На каникулах он явно работал интенсивнее, чем в колледже.

– Отсутствие результата – тоже результат. Вагнер любил это повторять. Спасибо за то, что попытались. Сегодня вечером встречаемся здесь? Вы обещали помочь мне с исследованиями.

– Да, я приду, – он поднялся.

– И Виктор, можно вас попросить? Если уж мы будем работать вместе, давайте хотя бы начнем нормально общаться?

– Что вы хотите сказать?

– Например, вы можете сказать «до свидания», а не молча уходить каждый раз.

– Прощаться – плохая примета. Поверьте моему опыту.

В его глазах промелькнуло что-то неопределенное. Все такой же прямой, весь в черном, он развернулся и скрылся за стеллажами.

С этого дня они почти каждый вечер встречались в библиотеке. Регина все больше удивлялась тому, как часто это случается. Иногда в библиотеку заходила Лидия, как бы случайно наталкиваясь на них. Тарин подозревала, что Регина подговаривает женщину присмотреть за подругой. Методист впервые за долгое время не перетягивал на себя внимание девушки, и она смогла сосредоточиться на занятиях днем и на исследовании вечером. Студенты, конечно, не изменились, но язвительные замечания и нахальное поведение некоторых из них уже не воспринимались ею как личное оскорбление. Тарин запомнила слова Алисы и старалась сосредоточиться на самом процессе преподавания. Неравнодушный педагог обязательно зажжет интерес в душах тех, кому это действительно нужно, теперь она это знала. Может быть, Тарин привыкла к манере общения Алисы, а может быть, начальница сменила стиль общения по отношению к новому преподавателю. Но Тарин стала чаще заходить к Алисе, перешагнув в себе некоторый страх в общении с ней. Этому весьма поспособствовал положительный ответ заместителя директора на просьбу организовать дополнительные занятия для желающих. Теперь девушке действительно было некогда даже поспать.

Тарин отвела Виктора в здание, намеченное ею для лаборатории. Он тщательно обследовал помещение, особенно оставленную здесь мебель, и только после этого одобрил его. В их отношениях, как и на улице, теперь тоже наметилась оттепель. Взаимные упреки и недомолвки остались в прошлом. Можно сказать, в эти мартовские дни Тарин испытывала душевный подъем, которого давно уже не надеялась пережить снова. То чувство, которое испытываешь, когда занимаешься любимым делом, когда постепенно, шаг за шагом двигаешься к намеченной цели, будоражило и одновременно успокаивало, не хуже музыки Моцарта.

Благодаря связям ректора была достигнута договоренность о предоставлении колледжу части лабораторного оборудования в аренду. Отец таким образом приготовил ей сюрприз.

– Мы давно хотели открывать новую специальность. Думали о фармации, это сейчас очень перспективное направление. Чтобы пройти лицензирование, нам все равно нужно было бы закупать материальную базу, – успокоил он девушку.

Позже Тарин поделилась этой новостью с Виктором.

– Что ж, для нас с тобой это хорошо, но Алиса будет не в восторге, – усмехнулся он.

Виктор снял пиджак, и теперь склонился над бумагами, засучив рукава своей белой рубашки. На его левом запястье белел шрам, по-видимому, от ножа.

– Если мы будем лицензировать новую специальность, она должна будет заполнить уйму форм для министерства. Мне и так кажется, что ее помощница скоро от нее сбежит – уж очень большую бюрократию развели в образовании.

– Ладно, я мне пора, – Тарин выпрямила спину, потягиваясь. – Если я еще ненадолго здесь задержусь, можно будет сразу из библиотеки идти на пары.

– Кофе в термосе закончился?

– Давно. И печенье, которое мы контрабандой пронесли мимо Германа, тоже.

– Тогда действительно пора. Не забудь, завтра привезут новую партию лабораторных мышей.

– Нет, Виктор, уже сегодня, – вздохнула девушка. – До встречи вечером.

Не так давно Тарин смогла пересилить свой страх и появиться в лаборантской комнате. Необходимость перевести теоретические исследования на практический уровень вынудила ее к этому. Конечно, это небольшое помещение с препаратами, реактивами и наглядными пособиями мало походило на университетскую лабораторию, в которой девушка работала несколько лет. Пока она осматривалась, Виктор тактично молчал. Единственный, кроме отца, кто знал ее историю, он ни разу не задал нескромного вопроса, ни разу не посмотрел на нее этим ободряющим взглядом, который она так ненавидела. Самое главное, он ни разу ее не пожалел. Тарин была рада, что могла говорить с ним без оглядки на то, что можно упоминать, а что нельзя. Почти.

В воздухе уже витало то неясное, смутное ощущение пробуждения, которое испытываешь каждую весну, которое зовет тебя выбраться из-за стен, почувствовать мягкий ветер на щеках. Этот ветер овевает лоб, прогоняя мрачные мысли, путается в волосах, настраивая на беззаботный лад, приподнимает края пальто, намекая на то, что пора бы сменить теплую одежду на более легкую, облегчив тем самым свою ношу. Он приносит запах раскрывающихся почек, свежей краски и перемен. Тарин вдруг захотелось выбраться за пределы колледжа и прогуляться у озера, про которое так часто говорила Марта.

Сонная, старушка встретила ее у дверей в общежитие.

– И когда ж ты уже нагуляешься, все жду тебя, жду. Была б я твоей бабушкой, дала бы тебе лозины, чтобы знала, как по ночам шастать, – беззлобно ворчала она, отпирая дверь.

– А вы бы дали мне ключ, я ведь сколько раз просила.

– Нет уж! Меня тогда Артур больно строго отчитал, когда я зимой ключ посеяла. Теперь все, милая моя, кончилась веселая жизнь. Оно и правильно, мало ли кто его мог найти. Да, тут тебя Агата завтра к ним в гости звала, – Марта лукаво посмотрела на девушку. – Говорит, хочет угостить фаршированными перцами. Я как-то пробовала, прямо пальчики оближешь!

– Да ну? А больше к ней никто завтра на ужин не собирается? – с хитрецой в голосе отозвалась Тарин.

– Кто ж его знает, я не спрашивала, – склонила старушка лицо над вязанием.

– Ладно, я подумаю. Мне еще многое нужно сделать.

– Ой, так ты точно замуж никогда не выйдешь, – пробормотала, качая головой, Марта вслед поднимающейся по лестнице девушке.

II

.

С наступлением весны Тарин старалась растянуть прогулку по аллее от общежития к главному зданию, на занятия. Переливчато щебетали по утрам птицы, хрупкие цветки белых и нежно-розовых магнолий испускали тонкий аромат. Мелкие лужицы после ночного дождя так звонко блестели, что казалось, будто девушка идет по витражному стеклу, и ступать надо как можно осторожнее. Тарин обнаружила, что на одном из поворотов аллеи садовник установил две деревянные скамьи-качели. С тех пор она старалась выйти пораньше, чтобы успеть посидеть на них немного; подобраться к ним днем из-за студентов было невозможно.

Практические занятия новоиспеченный преподаватель вела с большим удовольствием. Скоро она должна были перейти к бионике, одному из самых интересных разделов в биологии. Тарин тщательно подошла к подготовке демонстрационных материалов, иллюстрирующих, как живые системы служат источником вдохновения при создании технических систем и сооружений. В этом ей неожиданно помог Герман, подсказавший нужные источники информации. Вытащив руки из карманов своей вязаной кофты, неизменно надетой поверх клетчатой рубашки, он принес целую кипу технических журналов.

– Я выписываю их для собственного пользования, поэтому следите, барышня, за чистотой своих рук, когда прикасаетесь к листам, – заявил библиотекарь, который, видимо, и сам смутился своего поступка.

Девушка едва успела оценить столь широкий жест: к ней подошли студенты, у которых возникли вопросы по написанию рефератов. Пришлось сначала уделить время им. Алиса, проходя по коридору после окончания занятий, заглянула в открытые двери аудитории и увидела, как студенты, забыв о времени, тесным кружком обступили Тарин и обсуждали пути решения экологических проблем. Обычно непроницаемое лицо женщины смягчилось, и на губах обозначилась торжествующая полуулыбка.

– Послушай, – обратилась на следующий день к девушке в столовой Регина, поглощая воздушный омлет, – мы с несколькими преподавателями собираемся в воскресенье выбраться к озеру, на пикник. Погоду обещают хорошую. Ты с нами?

Тарин слегка растерялась.

– На целый день? Не знаю, смогу ли я себе позволить столько времени…

– Мы думаем выбраться в обед, когда будет потеплее, на несколько часов, – вмешалась в разговор Элла. – Ну давай, ты же сама недавно говорила, что было бы неплохо подышать свежим воздухом! День самоопределения прошел, в доме престарелых мы с ребятами провели концерт на той неделе. Я как раз немного переведу дух.

– Так ты и езжай, я тебе не мешаю.