Под обломками

– Ничего себе! – Регина восхищенно замерла.

На девушке было тонкое жемчужно-серое платье с переливами, которое открывало ее плечи.

– Думаешь, слишком?

– Что ты. Тебе очень идет, – сама она оттенила свои волосы нарядом мятного цвета. – Давай, заплету твои волосы.

– Не откажусь, – Тарин протянула расческу. – Никогда не умела с ними обращаться. Хорошо еще, что он вьются сами по себе: проснулась с утра и прическа готова.

– Удобно, конечно, – отозвалась подруга. – Знаешь, ты меня не жди, иди сама. Мне еще надо зайти к Алисе, узнать: еду я все-таки домой вовремя или нет. А ты куда отправляешься на каникулах?

– Скорее всего, останусь здесь.

– А как же родственники, друзья?

– Родственников у меня нет. А друзья…, – она запнулась. – Друзья очень далеко. Не волнуйся, все будет в порядке. Буду сидеть в библиотеке, разрабатывать планы лекций на следующий семестр.

– Повезло тебе: две недели общения с Германом! Эй, не верти головой, все испортишь, – недовольно нахмурилась Регина.

– Прости, но ты сама виновата. Вчера он устроил мне маленькую истерику по поводу того, что я на день опоздала со сдачей книг. Такое чувство, что он в ломбарде работает, и я просрочила закладную! Еле сдержалась, чтобы не сказать ему что думаю. Пришлось про себя считать до двадцати.

– Значит, еще не сильная истерика была. Вот когда дойдешь до пятидесяти, – подмигнула Регина, держа в руках шпильки, – тогда и поговорим.

В зале уже давно играла музыка. Элла носилась по сцене и раздавала участникам последние указания. Ректор невольно залюбовался вошедшей дочерью.

– Прямо как ее мать в молодости! – раздался сзади печальный вздох.

– Агата, я, кажется, просил оставить свои знания при себе, – безмятежное лицо профессора посуровело.

– Ой, простите. Я ведь ничего такого, – залепетала старушка смущенно. – Я же со всей душой. Мы с Артуром даже новый год встречать ее к нам позвали.

– Хотелось бы, чтобы ты не допускала таких оговорок при Тарин.

– Конечно-конечно, – Агата поспешила отойти в сторону.

А Элла уже спустилась со сцены в зрительный зал, где Тарин заняла место рядом с подругой.

– Что, завтра идем в кафе? Я угощаю, – Элла кивком головы показала на Виктора, смотрящего в их сторону. – Как всегда, в черном. Прошу внести в кассу деньги, – и она протянула руку к Регине.

– Ничего, будет и на нашей улице праздник, – та со вздохом открыла сумочку. – Вот и Лидия. Идите сюда, мы заняли вам место!

– Спасибо, – преподавательница опустилась на стул. – Чем закончился разговор с Алисой? – повернулась она к Регине.

– Она назначила моему лоботрясу две пересдачи после каникул, и нужно показать все практические работы химику. Сказала, что дает последний шанс.

– Значит, завтра точно отмечаем! – Элла спрятала деньги в карман. – Ух ты, начало уже скоро! Я побежала.

Праздник получился очень музыкальным и ярким, конкурсы очень смешными. Была даже удачная пародия на работающих в колледже преподавателей. В ответ на такой подарок студентов Ник исполнил на гитаре несколько песен. Тарин обратила внимание, как завороженно слушает его Регина, несмотря на его поведение: незадолго до начала мероприятия Ник довольно мило общался с одной из молодых преподавательниц. Помочь подруге ничем было нельзя.

Наконец стулья убрали, и началась «вольная программа».

– Могу я вас пригласить на танец? – к Тарин подошел молодой человек, которого она раньше здесь не видела. Но ответить она не успела.

– Прошу прощения, но дама уже приглашена, – Виктор оттеснил незнакомца и взял ее за руку.

– Когда это я успела, не припомню? – девушка насмешливо взглянула на преподавателя.

– Как же, – он вывел ее на импровизированный танцпол. – Накануне, в библиотеке, вы оставили этот вечер за мной.

Тарин была удивлена: танцевал Виктор очень хорошо. Когда музыка смолкла, он наклонился к ее уху:

– Герман все закрыл и ушел к себе, он терпеть не может таких сборищ. Он сказал, вы знаете, где ключ от библиотеки.

– Знаю. Но будет бессердечно уводить девушку с бала так рано, вы не находите? – улыбнулась раскрасневшаяся Тарин. – Давайте побудем здесь еще немного.

– Мне некогда развлекаться. Завтра я уезжаю, – серьезно посмотрел он на нее.

– Еще один танец, – твердо отчеканила она.

По библиотеке гуляли отзвуки музыки, доносящиеся из общего зала. За окном, у аллеи, группа студентов лепила снеговика.

– Что вы хотите знать?

– Все, что вы готовы мне рассказать об этом деле.

– Что ж… Идея пришла в голову Вагнеру. Он был лучшим среди нас. Мы со Стеллой дружили еще со школы. Вместе сидели за одной партой, вместе поступили в медицинский университет. Но его с Римусом мы встретили там…. Я вам рассказывала. Вагнер был подающим надежды будущим генным инженером. Конечно, это было не настоящее его имя, ведь он был азиат. Он очень любил классическую музыку, особенно произведения Вагнера. Так и приклеилось к нему это прозвище. Мы вчетвером стали очень тесно общаться. Как-то вечером мы разговорились, и оказалось, что все думали одинаково. Мы все хотели изменить мир к лучшему, облегчить страдания людей. Стелла сказала, что ей всегда было жаль больных с ишемией, диабетом, трофическими язвами. Что было бы здорово решить проблему их незаживающих ран. Вагнер, оказывается, незадолго до этого прочитал одну статью. Ее авторы установили, что молекула CXXL12 не только привлекает клетки иммунной системы, но и оказывает заживляющее действие на кожные раны. Она помогает восстанавливать нормальное кровообращение. С тех пор мы загорелись этой идеей. Провели множество процедур, нанося вещество на порезы у лабораторных мышей. Но разовая ежедневная обработка результатов не давала. Активное вещество в ране постоянно инактивировалось.

– Вы установили, что было причиной?

– Да. Энзим CD26.

– Разве он не защищает организм от инфекций?

– Да, но при наличии средств, предотвращающих проникновение инфекции в рану, CD26 перестает помогать и доставляет лишь неприятности. Он расщепляет в том числе и хемокин CXXL12, дезактивируя его. То есть чтобы эффект ускоренного заживления был заметен, необходимо было обрабатывать рану каждые десять минут. И так каждый день. Это не выглядело многообещающе.

– И вы стали решать эту проблему.

– Верно. Мы провели множество экспериментов, пока не установили, что работа CD26 зависит от кислотности среды. И тогда стали обрабатывать мышей хемокином, но…

– В растворах с разной кислотностью, – закончил за нее фразу Виктор.

– Видите, вы все понимаете! – согласно кивнула девушка. – Именно поэтому я прошу вас мне помочь. Мы три года проводили эксперименты и исследовали полученные результаты. И все закончилось ничем.

– Вы нашли оптимальный pH?

– Да. И у Вагнера появилась идея, как использовать эти результаты для решения нашей проблемы. Но он был скрытен. Он был помешан на шифровании информации, твердил, что все мы слишком наивны и беспечны. Как выяснилось, он был прав, – девушка замолчала, глядя в окно.

– Вы постоянно говорите о нем в прошедшем времени.