Другие. Дэниел

– На следующей неделе мы уезжаем в Индиану. К бабушке, – доложила Бев.

– Зачем?

– Мама сказала, что нам сйочно надо сделать солнечную медитацию и почистить наше биополе.

– Оно у вас запачкалось? – удивился я.

– Нет. Это надо для этого… Душевного йазвития.

– Понятно.

Меня посетила заманчивая идея настучать на мамашу Беверли в контролирующую родителей службу. Тамошних деятелей заинтересуют её духовные искания и рассветные позы «выдры».

– Мы ещё встйетимся, – успокоила меня Беверли. – Мама пообещала, что мы пйиедем к вам в субботу, – она помолчала и опасливо спросила: Бекки не будет меня толкать?

– Нет. Она просила за неё извиниться.

– Ни о чём я тебя не просила, – взвизгнул сзади голос сестры.

– Я перезвоню, Бев. Мама зовёт.

Я отключил Беверли и повернулся к Бекки. За время заточения в своей комнате, она успела причесаться и надеть любимое платье отца.

– Если мямля опять сюда припрётся, я сделаю то же самое, – зловеще предупредила сестра.

– Только попробуй – вместо чая, будешь лакать воду.

Нашу перепалку прервал отец. Он был одет в чистые джинсы и на ходу причёсывал мокрые волосы. Его фигура внушала уважение: Олли Блум был высоким, сильным и рельефным. Невзирая на пивные среды, он не расползся вширь и на животе у него бугрились «кубики». На моём сытом брюшке они так и не появились, хотя я уже неделю делал зарядку.

– Здравствуй, папочка, – Бекки бросилась ему на шею. – Мама меня наказала, но я так по тебе соскучилась, что спустилась поздороваться.

– Спасибо, красавица, – растроганный отец взял её на руки. – Я отменяю твоё наказание.

– А я – нет, – вмешалась мама. – Бекки по-прежнему наказана и уйдёт к себе.

– Она останется здесь.

– А как же «единый фронт», Олли? – елейно спросила мама. – Ты о нём уже забыл?

Отец опустил Бекки на пол. На его лице была написана такая усталость, что, впервые за годы нашего знакомства, мне стало его жаль.

– Я поем у Дуга, – буркнул он.

– Подожди, – Элен откашлялась, словно собираясь с силами. – Днём мне звонила мама и просила срочно приехать. Ты сможешь взять отпуск?

– Какой отпуск? У меня работы выше крыши, – отец с подозрением прищурился. – С чего это ей так приспичило? Ты же ездила к ней три месяца назад.

– У неё плохо с сердцем. Врачи настаивают на операции и я должна её поддержать.

Мы с Бекки азартно переглянулись. Старухины миллионы сами плыли нам в руки и мама не должна была их упустить.

– Конечно, мам, – сказал я. – Может, после операции, бабушка сможет с нами познакомиться.

– Она только об этом и мечтает, – язвительно ответил Олли. – Пожалуй, я сам ей позвоню и расскажу, как мы все здесь за неё переживаем.

Мама пожала плечами. По её лицу прокатилась волна той же усталости, что и у отца.

– Номер телефона в записной книжке, – сказала она. – Мама уже купила мне билет и я улетаю завтра вечером.

– Ты ставишь меня перед фактом? – возмутился Олли.

– Извини, но у меня нет другого выхода.

Мама вернулась на кухню, где принялась накладывать на тарелки мясо и овощной гарнир. Я терпеть не мог брокколи, но, окрыленный скорым наследством, уплёл их без возражений. Мама сидела рядом и смотрела, как я ем. Когда я отложил вилку, она взяла меня за руку.

– Я ненадолго, малыш. Ты и оглянуться не успеешь, как я уже буду дома.

– Я всё равно буду скучать.

– Я тоже.

Я залез к маме на колени и подставил физиономию для поцелуев. Когда её губы прикоснулись к моей щеке, я ощутил, что «ледышка» снова морозит мне желудок.

Глава 3

Настойчивый звонок застал нас с мамой за вечерним чтением книги. Открыв дверь, мы обнаружили на пороге отцовских дружков. Здесь был весь цвет Литтонских неудачников: наш сосед-работяга Винс Гарви, сантехник Джо Картер, отцовский компаньон Тодд Харт и завершающий процессию Эл. Он любовно прижимал к груди ящик с пивом.

– Добрый вечер, хозяюшка, – гаркнул он. – Где хозяина прячешь?

– Он наверху. Сейчас спустится.

Мама приветливо улыбалась, но я знал, что она терпеть не может этих горлопанов. Я разделял её чувства. Собутыльники отца служили живой иллюстрацией того, что произойдёт, если мне не удастся пробраться в мир дорогих костюмов. Компания, тем временем, просочилась в гостиную и оккупировала диван и кресла. Меня озадачила их наглость: пивные посиделки, карты и коллективный просмотр бейсбола находились в нашем доме под запретом.

– Сооруди-ка нам закусон, Элен, – распорядился Винс. – Мы у вас чуток посидим.

– Вы не едете играть? – спросила мама.

– Не-а, – Тодд достал пачку сигарет. – У Дуга электричество вырубилось. Мы пытались починить, но чё-то не выходит.

– Поэтому решили проведать нашего счастливчика, – продолжил его рассказ Джо. – Четвёртую неделю носа в «Сосну» не кажет – всё работа, да работа. Не иначе, как жена не пускает? – он игриво подмигнул Элен.

– С такой красавицей я бы тоже стал домоседом, – поддержал его Эл.

Я хлопал ушами, не понимая о чём они толкуют. Все предыдущие среды отец исправно ходил в бар и возвращался оттуда, когда мы уже спали. Я вопросительно посмотрел на маму. Она продолжала улыбаться, потирая шею. Отец подошёл неслышно. Он всегда двигался легко и тихо, словно выслеживающий добычу хищник.

– А вот и он! – завопил Винс.

Мама молча выскользнула из комнаты. Я побежал за ней, но голодное любопытство вернуло меня обратно. Я притаился за дверью и навострил уши.