Другие. Дэниел

– Сначала ты должен меня поймать! – закричала она оттуда.

Её приземление было мягким и почти бесшумным. Я зашлёпал губами, в попытке позвать на помощь.

– Маме приснился плохой сон и она немного расстроилась, – ответил мне Олли. – Сейчас она успокоится и снова заснёт. И ты иди спать.

– Это не мама, – просипел я.

Внизу что-то загремело и громко хлопнуло. Отец не решился повторить ведьмин трюк и сбежал вниз по ступенькам. Я бросился к окну, выходящему на задний двор. Чудовище уже было там. Оно радостно скинуло пижаму и потянулось к нависающей луне. Появление Олли отвлекло его от любования ночным светилом. Я собрался бежать ему на помощь, но не успел – ведьма запрыгнула на отца, обхватила его всеми четырьмя конечностями и принялась жадно засасывать. Это было последнее, что я увидел, перед тем, как провалиться в темноту.

– Дэн, ты чего скулишь? – спросил голос Бекки.

Я открыл глаза и обнаружил, что валяюсь на пороге нашей комнаты. Сестра стояла рядом, сонно хлопая глазами.

– Отец жив? – разлепив губы, спросил я.

– Да, храпит внизу. Тебе приснилось, что он умер?

Я отпихнул Бекки и одним прыжком оказался в коридоре. Дверь в родительскую спальню была закрыта. Собравшись с духом, я осторожно нажал ручку и сунул дрожащий нос в комнату. Элен Блум мирно спала. Её лицо было так же прекрасно, как всегда. Злясь на себя и бестолковую Бекки, я подоткнул мамино одеяло и вернулся к себе. Сестра сидела на моей кровати и с аппетитом грызла ногти.

– Это из-за тебя мне приснился бред, – рявкнул я. – Когда до тебя допрёт, что перед тем, как задрыхнуть, ты должна прийти ко мне?!

Бекки поняла меня на свой недалёкий лад и примиряюще похлопала по постели.

– Ложись, малыш. Я тебя успокою.

Мой проснувшийся взгляд устремился к её упитанным ляжкам. Место между ними, Бекки тщательно охраняла и больно пресекала моё рукастое любопытство. В то же время, она постоянно выставляла его напоказ и обожала, когда я туда пялился. Мне захотелось положить конец этой непонятной, затянувшейся игре.

– Ты мне задолжала, – нагло заявил я. – Покажи, что у тебя там.

Бекки приподняла ночную сорочку и тут же опустила её обратно.

– Посмотрел? – ехидно спросила она.

– Будешь меня дразнить, схлопочешь, – пригрозил я.

– Не буду, если ты покажешь мне свой, – Бекки указала на мои штаны. – Я давно его не видела.

– Идёт. Но ты первая.

– Как скажешь.

Сестра ответственно отнеслась к нашей новой игре. Она включила ночник и улеглась поперёк кровати в моей любимой раскоряченной позе. Между ног у неё была маленькая щель. Присмотревшись, я увидел, что внутри неё спрятано что-то вроде бледно-розовой раковины.

– У вас у всех такое?

– Такое красивое только у меня. Тебе нравится?

– Очень. Можно, я её пощупаю?

– Конечно.

Я приоткрыл розовые створки, чувствуя приятное волнение. Оно охватило всё моё тело, но особенно сильно ощущалось в трусах.

– Потрогай внутри, – попросила Бекки.

Я осторожно поводил в ней пальцем. Затем, расхрабрившись, проделал это более уверенно. «Раковина» стала влажной. Бекки откинула голову и громко запыхтела.

– Тебе больно?

– Мне хорошо. Сделай так ещё.

Я с готовностью возобновил прерванное занятие. Под моей ладонью, Бекки попеременно стонала и довольно урчала. Мне нравились издаваемые ей звуки и я с удвоенным старанием дразнил набухшую «раковину». В процессе нашего общения, мне захотелось целоваться. Я по-хозяйски залез на Бекки и впился в её пухлые губы. Они с радостью откликнулись. Мы ещё никогда не целовались, как взрослые и этот новый вид поцелуя оказался необычайно приятен. Напоминая о нашем договоре, руки Бекки нырнули в мои пижамные штаны. Я охотно их снял. Мне было чем похвастаться: вчера, производя контрольный замер, я обнаружил, что моя мужская гордость увеличилась на два линейкиных деления.

– Надо же, как он вырос! – подтвердила Бекки. – Раньше он был намного меньше.

Я одобрительно погладил её по голове. Ум Бекки был бесспорен. Она не умела читать и писать, но в главном разбиралась безошибочно. Доказывая моё предположение, она подняла голову и ласково спросила:

– Хочешь, я его поцелую?

– Да.

Её губы были чудом, но подаренное ими наслаждение продлилось недолго. Бекки отодвинулась и спряталась в своей сорочке.

– Ты чего?

– Вспомнила о твоей подружке.

– Какой подружке?

– Той, что припрётся в субботу. Беверли «Мямле».

Мне вспомнилось её белое, испачканное платье и полные слёз, голубые глаза. Перед этим они чуть не вылезли на лоб, когда, в знак нашей любви, я предложил ей снять трусы.

– Она – зануда и плакса, – подвёл я итог. – И вообще меня не понимает.

– Я давно тебе об этом говорила, – обрадовалась моему прозрению Бекки. – Только сестра знает, что тебе нужно. И как.

Я согласно затряс головой и подтолкнул её голову к жаждущему поцелуев месту. Бекки нежно его лизнула и вопросительно приподняла брови.

– Только ты, – подтвердил я.

Её последующие действия перевернули мой мир. Я не подозревал, что он настолько прекрасен и в нём существуют такие умопомрачительные ощущения. От распирающего меня счастья, я глухо застонал и на мгновение перестал дышать. Очнувшись, я чётко уяснил: Бекки – самое ценное и значимое, что есть в моей жизни. Она всегда должна быть рядом. Я мысленно пообещал залить её чаем, накупить подарков и оборудовать наш дом огромным телевизором и джакузи. Мы будем жить в нём вдвоём, а маме я куплю дом по-соседству. И если ей кто-то очень понравится, пусть выходит за него замуж.

– О чём ты думаешь? – шепнула Бекки.

– О тебе. Я тебя люблю.

Я начал целовать её тело, спускаясь к оставленной без присмотра «раковине». От её вызывающего запаха меня прошиб пот и захотелось рычать. Рассудив, что рычание сейчас ни к чему, я решил повторить предыдущие действия Бекки. В конце концов, то, что понравилось мне, должно понравиться и ей.