Шкатулка королевы

– Вы не должны открываться ей. Помните, теперь вы решаете дела Тайного совета. Это не позволяет вам иметь личную связь с кем-либо из тех, кто находится под вашим покровительством, – в глазах Мазарини сверкнули стальные молнии. – В своё время мне тоже пришлось отказаться от личной привязанности. Поверьте, на пороге вечности я могу, не кривя душой, признаться в этом.

– Да, – выдавил из себя Франсуа-Анри, строя догадки, что мог знать кардинал о его личной жизни.

– Вы прекрасно показали себя в амплуа покорителя женских сердец. Играйте эту роль и впредь. За этим ярким фасадом ваши недруги не сумеют разглядеть главного. И поэтому у них не будет возможности нанести вам чувствительный удар. Поверьте, власть всегда шагает рука об руку с опасностью, и поэтому мы должны всегда неукоснительно следовать всем правилам и исполнять все возложенные на нас обязательства. Вы пришли ко мне свободным человеком, а выйдете отсюда наделённым властью. Вы обретёте новых союзников. А также и новых врагов.

– Да. Я понимаю, – опустив голову, прошептал Франсуа-Анри.

– Ваши враги – ни прошлые, ни те, которые появятся у вас в будущем, – не должны узнать о моей просьбе. Слышите? Никто и никогда не должен узнать о том, насколько вам дорога моя племянница! Вы не должны выдать ни её, ни себя!

– Но я не… – вспыхнул Франсуа-Анри в попытке опровергнуть это утверждение, однако кардинал лишь качнул головой и вновь поднял руку.

– Нет, не пытайтесь отрицать этого. Не лгите! Ни мне, ни себе. То, что повсюду открыто сплетничают о ваших многочисленных любовных победах, не отменяет те настоящие чувства, которые вы скрываете в глубине сердца. И мне известно об этом.

– Монсеньор! – в комнату вошёл Витторио.

Он принёс поднос со стаканом воды и маленькую склянку с лекарством. Мазарини коротким жестом приказал оставить всё на столике и протянул руку к дю Плесси-Бельеру.

– Теперь прощайте, мой дорогой маркиз. Вы прекрасный сын своего отца, верный друг и слуга короля. Я прощаюсь с вами, будучи в вас абсолютно уверенным. Будьте хорошим патроном в Тайном совете и негласным опекуном для моей семьи. Это всё. Эти два поручения и просьбу я оставляю вам в наследство. Распорядитесь всем этим с умом. И по сердцу.

Чувствуя себя в глубоком замешательстве от услышанного, Франсуа-Анри наклонился к протянутой к нему руке кардинала и поцеловал аметист на пастырском перстне.

– Я исполню всё, что вы поручили мне, Монсеньор. Я даю слово чести. Это моя жизнь!

– Прежде всего оставайтесь верным другом и слугой короля, – напутствовал его Мазарини и уже напоследок ещё раз напомнил о последней просьбе, – не забудьте о тех, кого я оставляю под вашей протекцией!

– Да, Монсеньор. Я не забуду, – Франсуа-Анри выпрямился и посмотрел Мазарини в глаза, видя в них такую же ясность и силу ума, как и до его болезни.

– Ступайте! Король уже должен выйти от моего секретаря. Вы догоните его у кареты. И, Плесси-Бельер! Прежде чем вы уйдёте, я хочу, чтобы вы ещё раз дали мне ваше слово, что сохраните всё услышанное здесь в тайне.

– Я даю вам моё слово, Ваше высокопреосвященство, – твёрдо пообещал маркиз.

Почувствовав на себе испытующий взгляд, он крепко сжал эфес шпаги и обернулся в сторону стоящего возле двери слуги.

– Это всё, что я хотел сказать вам, мой дорогой маркиз, – Мазарини с улыбкой удовлетворения кивнул ему. – А теперь Витторио проводит вас. После моей смерти вы станете для него патроном. Его служба вам станет делом всей его жизни. Так, Вито?

– Да, Монсеньор, это так! Служить моему патрону – дело чести и жизни, – дрогнувшим от волнения голосом отозвался Витторио.

Молниеносным движением руки он обнажил спрятанный за поясом клинок и поклонился маркизу, не сводя глаз с его лица, тем самым показывая, что безоговорочно принял его в качестве нового патрона и главы Тайного совета.

Глава 1. Возвращение во Францию

Март 1661г. Гавр

Любое путешествие рано или поздно приводит путников к цели, и как бы ни хотелось оттянуть наступление этого момента, но якорь брошен, сквозь туман на рассвете призывно мерцают огни портового города, и нет пути назад: невозможно повернуть вспять ни время, ни пройденный путь, ни беспокойную судьбу.

– Прибыли! – выкрикнул один из матросов по-французски.

Но для де Руже, наблюдавшего за происходящим, стоя на носу корабля, и без того было понятно, что они достигли цели их путешествия – впереди виднелись огни Гавра.

– Якорь лёг!

Вот так. Теперь уже всё окончательно и бесповоротно – они достигли французского берега. Для Армана де Руже это означало, что всё произошедшее между ним и Генриеттой теперь навсегда оставлено по ту сторону пролива.

– Мы дома! – воскликнул с радостным облегчением Данжюс и показал на матросов, которые спускали веревочную лестницу для подъёма на корабль офицера таможни. – Мы снова во Франции! Глазам своим не верю!

– Я тоже, – проговорил Арман, думая о своём.

Он не хотел, да и не был готов ещё отпустить воспоминания об их короткой встрече с Генриеттой в саду Уайтхолла перед тем, как под покровом ночи он тайно покинул Лондон.

– Лейтенант Удаль, таможенная служба его величества! – отрапортовал офицер, после того как он и сопровождающие его четыре охранника поднялись на борт корабля.

– Капитан Фаулз, – не вынимая изо рта трубки, представился капитан. – Добро пожаловать на борт моей посудины, господа! Я к вашим услугам!

Он приблизился к лейтенанту нарочито небрежной походкой, и весь его вид, и тон речи свидетельствовали о том, что он всего-навсего моряк, командующий судёнышком, которое перевозит пассажиров и товары.

Однако от зорких глаз офицера таможни не укрылись ни военная выправка боцмана, наблюдающего за происходящим на палубе из-за плеча капитана, ни цепкий взгляд самого Фаулза, который явно оценивал возможности пришвартовать судно к портовым докам в гавани. И только ли с целью разгрузки?

– Эти господа – ваши пассажиры? – лейтенант вопросительно кивнул в сторону де Руже и Данжюса.

– Точно так, сударь, – без видимого почтения к незнакомым ему людям подтвердил Фаулз.

– С кем имею честь, господа? – Удаль обратился к де Руже формально и вежливо также, как разговаривал бы с любым пассажиром прибывшего в порт судна.

Слегка выдохнув, прежде чем отвечать, Арман с облегчением подумал о пользе путешествий инкогнито: можно не соблюдать условности и правила, связанные с его титулом и положением. Вся процедура встречи с властями Гавра сводилась к формальному изучению документов, которые были при нём.

– Вот наши рекомендательные письма, – де Руже протянул Удалю сложенный втрое и перевязанный бечёвкой пергаментный лист вместе с подорожными документами, которые были составлены для него и для Данжюса на вымышленные имена.

– Граф де Маньэглиз. Это вы, сударь?

Пристальный взгляд, обращённый на него, не смутил Армана. Наоборот его охватило радостное нетерпение и желание поскорее спуститься в шлюпку, чтобы высадиться на берег, даже если бы ему пришлось самому сесть на вёсла. Ещё несколько минут, и всё пережитое останется позади, растворится, как силуэт корабля в сизом тумане, клубящемся над волнами! А впереди выполнение возложенной на него миссии, помимо обязанностей, возложенных на него при несении военной службы. И больше никогда и ничего личного!

– А этот господин? – Удаль всего лишь мельком взглянул на Данжюса, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу, и вслух прочитал второе имя, вписанное в документе:

– Виконт де Сенневиль. Это он и есть?

– Да, это я! – радостно откликнулся на своё новое имя Данжюс, которому также не терпелось покинуть палубу раскачивающейся на волнах шхуны, добраться до берега и вновь почувствовать под ногами земную твердь.

– Так, – Удаль вернул документы де Руже и, указав на пассажиров, отдал приказ своей охране:

– Помогите этим господам спуститься в шлюпку и доставьте их на берег!

– И я, сударь! Возьмите с собой и меня! – послышался голос Лауделла, который замешкался в каюте, собирая свой нехитрый багаж. – Возьмите и меня на берег, сударь! Граф! – он обратился к де Руже по имени, которое случайно услышал всего за минуту до того. – Месье де Маньэглиз, подождите меня! А то я чуть было не остался на корабле.

– Это ещё кто? – вместо того, чтобы справиться у самого молодого человека, внешний вид которого свидетельствовал о том, что он состоял на службе у богатого вельможи, Удаль снова обратился к де Руже:

– Меня предупредили только о двух пассажирах: о вас и о виконте. Кто этот человек? Он с вами?

– Я нанял его в Англии. Он мой секретарь, – ответил генерал и строго посмотрел на Лауделла, – впредь не опаздывайте, сударь!