Шкатулка королевы

– Да, вы не ослышались, – недовольный, что его прервали на полуслове, барон отмёл дальнейшие расспросы вразумительным, как ему казалось, ответом:

– Да, вы не ослышались! Мы используем брандеры для того, чтобы взорвать адмиральский корабль. И пусть скажут спасибо! Я им велел дождаться, пока все лорды и щёголи из Уайтхолла не покинут корабль. Нам ни к чему их убивать, – он понизил голос до шёпота, – сгореть должен только сам корабль, а точнее, кое-что в трюме. Жертвы будут сведены к минимуму. К тому же грохот и шумиха сыграют нам на руку. Этот инцидент отвлечёт внимание шпионов кардинала от других наших планов.

– Шпионов кардинала? – недоверчиво спросил Эссекс. – Вы что же, ничего не слышали о последних известиях из Парижа?

– Слышал. И в чём теперь разница? – Вандермеер нетерпеливо помахал руками, но тут же осторожным взглядом осмотрел зал таверны. – Они – шпионы. Служат они лично кардиналу или кому-то ещё – невелика разница. Покойный Мазарини часто повторял, что служил, прежде всего, королю и Франции. Ага! И себе тоже.

– Ну да! – проговорил Эссекс.

Отодвинув глиняную миску с остывшей похлёбкой, он вытер платком подбородок. Аппетит был испорчен, стоило всего лишь на миг представить себе охваченный пламенем корабль. Одно дело саботировать секретные переговоры за закрытыми дверьми, но оказаться причастным ко взрыву и, как следствие, убийству невинных людей – это выходило за рамки его понятий о целях и неизбежных жертвах. И к тому же такой поступок окончательно отрежет для него возможность отступления. Нет, не с десятком загубленных жизней на совести! Это будет уже прямой дорогой в Тайберн! Да его враги в Королевском совете подсуетятся и найдут способы, как троекратно усугубить это чудовищное преступление и выставить его в глазах короля и судей не только соучастником, но автором плана покушения на убийство принцессы Генриетты.

– Ну что? Что вы скажете? – спросил Вандермеер, пристально всматриваясь в лицо собеседника, погрузившегося в раздумья.

Судя по выражению лица барона, он подозревал, что в мысли Эссекса закрались запоздалые сомнения. Быть может подобная реакция и подтверждала его ожидания, но в итоге Вандермеер ожидал от своего союзника безусловного согласия с его планом.

Вместо этого лорд Эссекс опустил голову на руки, с трудом проглотил комок в пересохшем горле, и прошептал:

– Это чудовищно!

– Я и не спрашиваю вашего мнения по поводу этической стороны дела, – отрезал Вандермеер. – Вы принимаете мой план? Да или нет? Могу я рассчитывать на вас? На ваше участие?

– На моё молчание – да! – поразмыслив, ответил Эссекс. – Но я не одобряю ваши методы и участвовать в этом не стану. Жертвы, сударь! Во имя всего святого, речь идёт о человеческих жизнях!

– Тихо! – приказал барон и несколько раз хлопнул ладонью по столешнице, что было моментально воспринято трактирщиком, стоящим неподалёку от их стола, как приказ подойти к нему.

Широкоплечий толстяк проворно проскользнул мимо столов, за которыми собрались несколько разномастных компаний. С неожиданной при его габаритах грацией трактирщик оббежал вокруг ввалившейся в трактир группы моряков, которых изрядно покачивало после пережитого шторма или от выпитого по дороге в трактир дешёвого вина, которым торговали прямо на пристани. Не дойдя трёх шагов до стола, трактирщик поклонился перед досточтимыми господами. Ожидая приказания, он вопросительно смотрел на Вандермеера, которого справедливо определил как важного, а главное, обладающего большим влиянием человека.

– Эй, там! – криво ухмыльнувшись, барон указал на миску с недоеденной похлёбкой. – Это бросьте на корм свиньям, а нам несите лучшее вино и закуски к нему. И уберите эту дребедень, – он небрежным жестом ткнул в корзинку на краю стола, в которой чернели несколько чёрствых ломтей хлеба и засохшего сыра.

– Сию же минуту, господа! Вам бургундское или бордо? Или предпочитаете испанские вина? Для особых гостей у меня есть отдельные запасы в погребе. Там найдутся даже три-четыре бутылочки амонтильядо.

– Вот как? – барон перевёл на него взгляд мутно-голубых глаз и небрежно хмыкнул. – Пожалуй, я возьму ваше заведение себе на заметку. Что вы скажете, милорд? Достойно ли испанское вино нашего предприятия?

– Мне бордо, – выдавил из себя Эссекс, с безразличным видом глядя перед собой.

– Бордо? Что ж, как по мне, так и бордо сойдёт, – кивнул в знак одобрения Вандермеер. – Холодного мяса на закуску. Свежий хлеб с паштетом и сыр! Несите всё на стол, любезный, и поскорее!

– Сию же… – ответствовал трактирщик и поспешил убраться с глаз долой от господина, грубые манеры которого вызвали у него появление волны холодных мурашек.

Вандермеер, довольный тем эффектом, который он произвёл на хозяина заведения, вытянул ноги, при этом бесцеремонно толкнув кованым каблуком сапога Эссекса, и откинулся назад, упершись спиной о стену.

– Жестковато здесь, – проговорил он, нахмурив брови. – Да и кормят чуть лучше, чем свиней перед тем, как согнать в трюм корабля в качестве живого провианта.

– Вы же не хотите обедать на виду у всей парижской знати в центре Кале? – не удержался от сарказма Эссекс.

– А что в этом такого? Вся эта ваша скрытность, – Вандермеер развёл руками и наклонил голову набок, – и пшика не стоит! Вы что же, думаете, что герцогу де Креки или лорду Суррею уже не донесли о том, что мы здесь? Какая разница в том, что нас видели в центре Кале или в этой дыре на задворках портовых складов?

– Не скажите, – покачал головой Эссекс. – Здесь нас, если и выследят, то только те шпионы, которые скрываются так же, как и мы. А в центре Кале на нас обратят внимание люди самого Хайда или, хуже того, люди короля! Короля Франции, я имею в виду.

– Ха! И что с того? Разве вас объявили вне закона? Разве вас в чём-то обвинили?

– Да, но вы, барон! На вас пало подозрение в покушении…

– Ах да! Я! – Вандермеер достал из внутреннего кармашка жилета маленькую коробочку, раскрыл её и, поднеся к носу, с шумом вдохнул. – Я – персона нон грата в Лондоне, не так ли? Но кто, скажите мне, кто знает меня в лицо здесь, в Кале? Кроме вас, разумеется. И кроме лорда Суррея, который, по моим расчетам, пока ещё находится по ту сторону Ла-Манша.

– Как скажете, – проговорил Эссекс, уже готовый согласиться с доводами барона. – И всё-таки разумная предосторожность будет нелишней.

– Нет, – качнул головой Вандермеер и громко прочихался. – Для вашей репутации и вашего спокойствия осторожность, может быть, и окажется спасительной ниточкой. Но не для дела. А моему животу все эти игры в прятки вредны. Как вообще можно назвать обедом то, что подают в этом богом забытом заведении? Будучи в Лондоне, без необходимости я никогда не заходил в публичные трактиры. А тут мне приходится столоваться в самом захудалом из них!

– Ваша любовь к изящным кушаньям и тонким винам может коварно подвести вас, барон! – заметил Эссекс и предупреждающе качнул головой, чтобы прекратить их разговор, когда к столу подошли слуги с подносами в руках.

– Ну что ж, посмотрим, что тут… – потирая руки, произнёс Вандермеер и, увидев перед собой мальчика, принесшего для них серебряную чашу с розовой водой, одобрительно хмыкнул. – Вот ведь! Догадались! Ну-с, поднимем бокалы за огонь, взрывы и за столь необходимый нам переполох! За брандеры!

– Сколько их будет, кстати? – спросил Эссекс, поднимая стакан с вином.

– Одного, я думаю, хватит. Но если мы захотим поднять на воздух всю флотилию, то я уже присмотрел с полдюжины старых калош. Устроим прощальный фейерверк для её высочества, а? Как вам такая идея? – Вандермеер залпом осушил свой стакан и рассмеялся, глядя на то, как Эссекс медленно пил, морщась от нестерпимого жжения в груди.

Глава 4. Грандиозный сюрприз

Март 1661г. Кале. Трактир «Под знаком солнца»

– Итак, что нового слышно о наших старых друзьях? – спросил, покручивая кончик длинного уса, сержант д’Эльбёф.

– О друзьях? – по выражению лица де Руже было видно, что он был далёк от того, чтобы причислять заговорщиков к своим друзьям и не принял шутку мушкетёра.

– Я имею в виду одного барона из Соединённых провинций и его английского приятеля, – ленивым жестом поправив манжету на левом рукаве, пояснил д'Эльбёф.

– Да. Я понимаю, о ком вы говорите, – Арман на минуту ушёл в свои мысли, сосредоточенно изучая разложенную на столе карту Кале и его окрестностей.

– Так что же? Они предприняли сколько-нибудь решительные шаги? Как по мне, так герцог де Креки и маркиз де Френ изрядно преувеличивают опасность, связанную с этими господами. После громкого фиаско в Лондоне они вряд ли готовы предпринять ещё что-либо серьёзное. Скорее всего, скрываются, как крысы, в подвале какого-нибудь заброшенного сарая на окраинах Кале. Оттуда и следят за нами, тогда как мы заняты их поисками.

– Это известно наверняка?

Несмотря на значительную разницу в годах, де Руже строго смотрел на д’Эльбёфа, будто перед ним стоял проштрафившийся кадет, а не сержант первой роты королевских мушкетёров.

– Не совсем. К этим выводам я пришёл после докладов от тех, кто вели наблюдение за этой парочкой и раньше.

– Эти данные и выводы, сделанные на их основе, неверные, – холодно ответил де Руже и обвёл грифелем на карте маленькую точку в бухте, справа от портовых укреплений Кале.

– Как это следует понимать? – вспыхнул д’Эльбеф. – За ними следят день и ночь! Мои люди не просто так просиживают штаны в том захудалом кабачке за портовыми складами. И доложу я вам, местечко это – далеко не самое лучшее. Там подают прокисшее вино, а на закуску – плесневелый хлеб и окорок, который трижды пережил свой век!

– И тем не менее эти выводы ошибочны, – невозмутимо повторил де Руже, при этом ведя пунктирную линию от точки, обозначенной им в бухте, в открытое море, а оттуда к главной пристани Кале.

– Что это? – спросил д'Эльбёф, заинтересовано рассматривая вырисовывающийся план манёвра. – Чьи это планы? Ваши? Зачем? У англичан, несколько я знаю, кроме флагманского корабля «Повелителя морей», целая флотилия готовится к выходу из Дувра: линейный корабль первого ранга и два корабля второго ранга в качестве эскорта. Кроме военных кораблей, зафрахтовали ещё три торговых судна для перевозки приданного принцессы. Им, разве что ещё пару судов в качестве почётного эскорта с нашей стороны, добавить и полный парад! Но, если без шуток, то я не слышал, чтобы от господина кардинала поступали какие-либо распоряжения. Что же касается адмирала…

– Вы правы, сударь! – прервал его герцог, закончив рисовать пунктирные линии на карте. – У англичан достаточно кораблей, и дополнительное сопровождение им не понадобится. Мы не ведём сейчас открытой войны ни с кем, равно как и они.

Сказав это, де Руже отошёл от стола и со скрещёнными на груди руками прошёлся вдоль и поперёк по всей комнате.