Книга Иоши

– Если подумать, то скорей наоборот.

– Это ж замечательно, – с каким-то чуждым мне оптимизмом засверкал Славик. – Тут ты можешь начать с чистого листа. Посмотри на нас, разве нам плохо от этого? Может, ты подсядешь на счастье, а мы тебе с этим поможем. – Он резко стал серьезным. – Да и по-честному, нам тут порой не хватает людей, с кем можно хорошо пообщаться. Наши кореша с Нижнего сгинули, кто в тюрьме или с бутылкой на дне, а того и хуже – в могиле.

– А наши с тобой хорошие одноклассники все уехали, – вставила свои пять копеек Катя.

– Владик вроде ж тут? – добавил я.

Славяновы между собой переглянулись. Андрей при этом сделал весьма неприятную гримасу и через скрежет зубов сказал:

– Вот с ним бы нам не хотелось связываться. Он пошел по кривой дорожке. Ничем хорошим она не кончится.

Катя лишь задумчиво закивала на его слова.

– Его курьерская служба – это то, о чем я думаю? – спросил я, хотя уже прекрасно знал ответ и по глазам своих собеседников утвердился лишний раз, что прав. – Как умело он вешает лапшу отцу на уши.

За то время, что был в Родищенске, я собирался поставить отметку «хорошо», так как большинство судеб своих друзей сложились хорошо, но теперь баланс сместился к «удовлетворительно»: я, Кулак, Владик – все мы скатились на дно, выкарабкаться до уровня Славяновых – непостижимая задача, но поставить цель ее достичь весьма привлекательна.

– Так, хватит о грустном, – запротестовала уже Катя, – у нас вечер приятных воспоминаний… новостей… мы все приличные и успешные люди, мы сами выбираем поводы для своего счастья, и не нам судить чужие решения.

– Подписываюсь, – с поднятым чаем в руке поддакнул Славик, от такого жеста мы не удержались и, хихикая, подняли свои кружки. – Аминь.

Каждый отхлебнул свой напиток и при глотке следил за остальными, и после того, как кружки опустились от нашего лица, каждый мило засмеялся маленькой житейской радости.

– Знаете, – я поставил кружку на стол, прежде чем начать свою часть размышлений по теме, – а в этом и правда что-то есть. Такого простого, обыденного счастья мне и не хватает. Вся жизнь – одни сплошные горки и обрывы, а прямых и не было вроде. Либо я их не замечал и поэтому не наслаждался ими. Просто жил от момента к моменту, точнее существовал. Мне нужно научиться радоваться тому, что имею, а сейчас кроме фамильного дома у меня больше ничего и нет. Так что надо попробовать. Кто знает. Может и зацепит.

– Обязательно зацепит. – Славик попытался спародировать ослика Иа, но в место этого получился дяденька, который пытается за дело угостить ребенка конфетой.

– Честно, я вам завидую. Я столько раз пытался зацепиться за воображаемую гармонию, и вроде все было хорошо, но реальность все равно проступала. А реальность пугает, здесь столько неприятно обыденного, а главное острого, стоит хоть раз резко дернуться, и ты порежешься, а я так устал от боли, что хочется снова раствориться в призрачном удовольствии.

– Братан, – прервал мой толком не начавшийся монолог Славик, положив руку ко мне на плечо, – я хочу напомнить тебе, что у тебя в чашке кофе, а не бурбон, чего ты так загрузился?

– Да, ладно, Андрей, – вступилась за меня Катя, – все в порядке. Философствовать о своем всегда полезно, а ты прервал его постижение истины. Может, он бы сейчас привел к тому, что хочет остаться здесь.

– Я, собственно, с этого начал. Стоит попробовать.

– То есть ты серьезно? – с недоверием переспросил Славик.

– Серьезно. Постараюсь найти здесь занятие, подзаработать, пока продаю дом, а там посмотрим, может и правда понравится. Останусь здесь.

Славяновы удивлено смотрели на меня. Легко догадаться почему, ведь я всегда старался сбежать из дома, а тут вдруг согласился попробовать.

Остальной вечер мы провели за ностальгическими воспоминаниями нашего почти совместного прошлого. Было над чем посмеяться и погрустить. Мне было приятно узнать частичку той жизни, что упустил. Я не жалею ни о чем, что со мной произошло, ведь каждый мой поступок, каждая моя ошибка или достижение привели к тому человеку, которым на тот момент являлся, но это не отнимало фактора мечтаний «Если бы…», ведь это так таинственно и интересно, порассуждать, кем мы могли бы стать.

После нашей посиделки Славик вызвался отвезти меня домой. Время было позднее, а ковылять с Заречья в Нижний прилично. Город доживал свой день и готовился ко сну.

– Знаешь, – завел я в машине разговор, – что хочу обязательно здесь сделать? – Славик лишь дернул головой в мою сторону, дав понять, что слушает. – Повидаться с Кулаком.

– Ну давай к нему заедем на днях. Может, согласится вместе затусить. Хотя, честно признаюсь, не хочу. Он мне сейчас не сильно приятен.

– Я понял, где он сейчас. Так что зайду сам. Без обид. Я все понимаю.

– Он… – Славик хотел добавить к своим словам еще, но остановился, лишь покачав головой.

Это был первый день с возвращения в Родищенск, когда я с легкостью вошел в свой дом. На мое приглашение Славик отказался, сказав: «В другой раз. Уже поздно». Я не особо настаивал, ведь сам валился с ног, поэтому упал на кровать и задремал. Бессонница сама испарилась. Я тогда еще не знал – это на один день или на совсем, но в сознании заиграли образы летнего дома, отдыха, душевного тепла, а главное – счастья. Именно оно разбудило меня и повело руку к телефону. Сквозь еле открытые глаза отыскал «Олега» и, иногда промахиваясь по клавиатуре на экране, написал ему: «Ты спрашивал, как я. Паршиво. Мне нужно с кем-то поговорить. Я знаю, что ты стараешься быть хорошим человеком и тебе сейчас не до меня, но мне больше не к кому обратиться за поддержкой. Я принял решение попробовать пожить в доме матери. Я устал от того разложения, в котором находился в Москве. Мне хочет попробовать что-то новое. Я хочу наконец-то побыть счастливым. Я устал вечно быть в депрессии. Может, здесь у меня получится все исправить, ведь все разрушилось, когда решил отсюда сбежать. Прости, если создал проблемы твоей семье. Я просто искал свою. Если найдется время созвониться, то буду очень рад». После нескольких минут я снова разомкнул глаза и добавил: «Спасибо, пап».

Глава 5

Поступить в Москву для меня не составило труда, как и сделать то же самое за Владика. Семья Астаповых обрадовалась, когда узнала, что и в дальнейшем их сын будет держаться вместе со мной. Они видели во мне ангела-хранителя, из-за чего у меня дергался глаз от одной только мысли, ведь быть нянькой для Владика я не собирался. В столицу поехал не из-за крепкой дружбы или качественного образования, а чтобы посмотреть в глаза тому, кто повинен в моих несчастьях. Я прекрасно понимал, какую жизнь себе выбираю на следующие годы. Жизнь с Владиком в одной квартире уже непостижима для меня, ведь спокойствие с ним точно не светило. Чтобы как-то разбавить подобный броманс, я уговорил Мансура заселиться вместе с нами, а это нелегкая, хочу сказать, задача, ведь смех смехом, но он на дух не переносил Владика и был со мной солидарен, что мы будем жить в бесконечной вечеринке. Все, что я мог ему обещать, так это стараться охлаждать пыл Астапова-младшего, но Мансур до последнего не соглашался, а поводом согласиться стали обстоятельства. В университете, в который он кое-как поступил, не было общежитий для иногородних студентов, а в первое время снимать квартиру одному в Москве очевидно сложно, а всем вместе было легче. Тем более родители одобряли наш союз, ведь в таком опасном и недобром городе мы будем держаться вместе, и если что-то с кем-то случится, то будет кому помочь.

Моя мать до последнего не могла принять тот факт, что я собрался поступать в столицу, только когда в московском университете вынесли списки поступивших, она начала теплее относиться к мысли, что я уеду в Москву, подальше от нее. Со временем или после разговоров с подругами решила, что так лучше, что благодаря московскому образованию я устроюсь в дальнейшем куда попрестижней и выбьюсь в люди. В какие именно люди, до сих пор не понимаю, точнее не видел тех людей, с которыми должен ассоциироваться, ведь мы ничем не отличаемся, от нашего образования не зависело, какими людьми мы станем в дальнейшем. Все куда сложней. Этот конструктор человеческих судеб складывается из более разнообразных деталей, которые мы находим в самых неожиданных местах своей жизни, и эти запчасти никогда не становятся так, как мы хотим, а все как раз наоборот, мы даже не можем удалить элемент нам неугодный. Сваи положены намертво, мы можем лишь обрушить всю эту конструкцию и выжить из ума, ведь без основ мы ничто. Тогда моя основа только начала расшатываться.

Я не спешил искать ответы по приезде в Москву, на то было множество причин: новый дом, новые люди, новые проблемы. От мыслей об отце пробегала по всей коже дрожь, а внутри разбегался огонь. За время в Москве я успел плюнуть на затею найти отца, но в тишине дурные мысли охватывали меня. Это было моим незавершенным делом, которое щекотало нервишки и напоминало, что еще жив и что у меня есть цель. В голове выстраивал различные сцены: как при встрече вмажу отцу от всей души или обниму изо всех сил. Сложнее представлялся наш разговор. Мне было нечего ему сказать, как и услышать от него. В моей голове жизнь била красками, чего не скажешь о реальности.

Все мои мысли, да и Владика с Мансуром, были полностью погружены в университетскую жизнь. Учителя не врали, студенческие годы самые лучшие, мы просто впали в поток свободы и безрассудства. Мансур зря переживал о вечных вечеринках Владика, так как сам куда чаще устраивал различные посиделки. Между ними стерлась какая-либо неприязнь, мы все просто жили на волне. Плюнули на учебу. Каждый посвятил себя студенческой жизни, всем ее активностям и возможностям. Первую сессию мы сдали благодаря микронаушникам, по очереди вещали друг другу правильные ответы с другого конца.

Меньше всего волновались о деньгах. Порой мы сливали весь наш бюджет за пару дней, но это было весело. Владик все высасывал из отца, а мы с Мансуром жили на небольшие суммы от родителей, только он, в отличие от меня, все же иногда подрабатывал на однодневных работах. По поводу жилья мы тоже не сильно переживали, ведь обитали в купленной родителями Владика квартире, поэтому все расходы на жилье ровнялись счетам за потраченное отопление, воду и электричество, а самое главное, что наши университеты были равноудалены в шаговой доступности, поэтому и трат на транспорт было не так много.

Со временем лица, проводившие у нас время, устаканились, новых знакомств становилось меньше, а друзей, если наших собутыльников можно так назвать, больше. Особенно в нашей компании затесался с первого взгляда малозаметный мальчуган, Мансур познакомился с ним на промоакции, которую они вместе проводили, я сперва подумал: «Зачем этого ребенка притащил к нам?», но, как оказалось, этот ребенок был нам ровесником, и звали его Шурик. Проворный оказался мальчуган и весьма приставуч, но мы к нему привыкли, он добавлял в нашу компанию вечный дух приключений, и мы не особо-то были против. Я думал, такое свойственно будет Владику, но даже он нас не особо часто затаскивал в неприятности. С приездом в Москву он стал пассивней и предпочитал чаще уходить в отрыв у себя дома.

В честь закрытия первого курса и первой летней сессией мы решили отметить небольшой компанией: я, Владик, Мансур, Шурик и девчонка, которую привел Астапов в надежде на развитие каких-либо отношений, я даже не помню ее имени, так как на долго в нашей жизни она не задержалась. Пили мы бесцельно, ради удовольствия, которое уже давно нам приелось. Мы всегда находили повод выпить, вечно надеялись этим поднять настроение, но с каждым разом увеличивали количество выпитого алкоголя, надеясь увеличить показатель счастья. В тот вечер мы не спешили осушить все, что у нас было, поэтому растягивали удовольствие за алкогольными играми, раскладывая очередную карточную партию.

– Пора валить в клуб, – заныл Шурик.

– Вот ответь, – заговорил Мансур, беря в руки карты для раздачи, – что мы там делать будем? Каждый раз одно и тоже. – Ему собирались ответить, но он не позволил. – Сейчас ты мне запоешь о музыке, движе, девочках, но все будет по обыкновенному сценарию. Напомнить какому? – Шурик опять хотел ответить, но замолк, так как понял, что ему снова не дадут этого сделать. – Мы придем. Увидим расценки на алкоголь. Охуеем. Первый вариант: мы переборем себя и будем покупать там коктейли, но вместо того, чтобы развлекаться, будем считать деньги. Мы ж бедные студенты. Вот у тебя много денег? Стой. Дай я сам угадаю. Наверное, нет. Точно нет. Вот Владик еще может позволить шикануть, но нам совесть не позволит ему на шею сесть, мы с Игорьком так точно. Второй вариант: мы пронесем туда свой алкоголем или напьемся заранее до такого состояния, что ни о каких танцах и девочках речи быть не может. Так что нет нам смысла переться туда, это пройденный этап.

Я был согласен с Мансуром, поэтому лишь смеялся, тем самым поддерживая его. Когда в первый раз шли в столичный клуб, то из-за наших завышенных ожиданиях все рухнуло, никто из нас не оказался клубным тусовщиком, какими мы перед этим себя представляли.

– Да и какие танцы, – заговорил Владик, развалившийся с девушкой на подушке дивана, – я так устал от этой учебы, хочется просто поваляться и расслабиться.

На слове расслабиться у Шурика сверкнуло в глазах.

– А это можно устроить, – игриво произнес он, пытаясь создать тон таинственности, который у него не выходил.

– Нет, не-е-ет, ты достал. – Мансур напоминал уставшего от ребенка родителя, который раз за разом говорил «нет» на его очередные хотелки. – Иди ты знаешь куда со своими предложениями. Я в жизни не попробую эту дрянь.

– А я вот сейчас не против, – пробурчал Владик, но ему в бок ногтем кольнула подруга, отчего он чуть не свалился вместе с ней с подушки, – хотя не лучшее время, завтра ехать домой. Не хочу отцу показываться угашенным. Он же пристрелит меня за это.

Владик с Мансуром уезжали в Родищенск на летние каникулы. В отличие от меня, их туда тянуло, они хотели развеяться от столичного веселья, повидаться с одноклассниками, а я боялся встретиться со старыми проблемами: с матерью, которая безумно соскучилась по мне, с Кулаком, который до сих пор дулся на то, что я не поехал с ним в Ястребск. Маме наплел, что хочу подзаработать в Москве. Я, конечно, взял все контакты Мансура для однодневных подработок, что он накопил за год, но желанием чем-то заниматься летом не горел. Я возжелал одиночества, но, видать, мне его не светило, потому что вместе со мной в столице оставался Шурик, который точно бы меня не бросил, как бы я его ни просил об обратном.

– Ну а ты, Йош, что думаешь? Со мной? – спросил он.

– Не-а, – протянул я, на самом деле где-то внутри скучал по прошлогоднему расслабону, но решил поддержать большинство. – Может, парни уедут, посидим, покурим.

– Шурик, а ты-то чего домой не едешь? – спросил Владик. – Орел вроде ж недалеко.

– Да ну. – Шурик махнул рукой. От такого вопроса он помрачнел. Тема ему была неприятна, он в принципе не любил, когда лезли в его дела. – Там снова в огороде с матерью ковыряться. Не хочу. И так херней весь год занимался. Сейчас время тусить.

Я подумал о своей маме и о своем огороде, что мне стоило бы все-таки приехать и помочь, может и зря так резко отказал в приезде к ней, как-никак она там одна.