Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала

Их судно носило название «Резчик волн». Арчибальд не разбирался в кораблях, так что к какому классу его стоило отнести не знал. Капитаном был мужчина чуть за сорок, одетый в белый китель, что сиял, как на параде. Судя, по его словам, это судно было одним из лучших в этом порту, а он сам мог поручиться за любого из членов своей команды. Матросы и вправду крепки и выносливы, вне зависимости от пола. От них шла аура, точно такая же, как и от ветеранов легионов, что Арчибальду доводилось встречать, поэтому он перестал волноваться и сосредоточился на самом путешествии. Арчибальд никогда раньше не путешествовал морем, тем более на таком судне, поэтому волновался, что не сможет побороть морскую болезнь. Единственной надеждой оставался опыт тела самого старика, доставшееся ему: если он был действительно хорошим путешественником, то и морем плавать должен был.

Каюты, которые им выделили были не самые большие. Арчибальд, что уже распробовал на себе всю прелесть отдыха в маленьких комнатушках таверн, дискомфорта не испытывал. А вот один из послов, что ехал от дворян Империи, постоянно воротил нос и был недоволен, что им выделили столь не соответствующие их статусу каюты. Он разошелся так, что уже хотел начать претендовать на каюту капитана, но вмешавшийся Д’Энуре сумел погасить конфликт. Кровати в каюте были странные: они не стояли на ножках, а были подвешены к потолку на канатах.

– Так лучше переносится морская болезнь, господин, – просветил их матрос-провожатый. – Не стоит беспокоится, на канаты наложено заклинание, что будет уменьшать качку, если она станет серьезнее.

– Это как на осях кареты? – спросил Тог’рек.

– Это мне не ведомо, господин. Я лишь знаю, что на этих канатах оно точно наложено.

У каждого из них была своя маленькая каюта. Они разместились с достаточным уровнем комфорта, все, кроме варвара. Кровати были рассчитаны на человека среднего телосложения, а здоровяка таким нельзя было назвать даже сослепу. Но зная, что ему было комфортно почти везде, Арчибальд не волновался; Тог’рек как-нибудь сумеет разместиться.

После размещения Арчибальд вышел на палубу и к удивлению, заметил, что корабль уже отплыл. Это произошло спокойно, тихо и незаметно, чем вызвало у него легкую обиду: он хотел запечатлеть в своей памяти этот момент. Капитан был с одной стороны рад, что смог удивить столь высокого гостя, но и был разочарован, что не оказал тому в удовлетворении столь скромного желания.

Путешествие шло тихо и спокойно. Первый день Арчибальд торчал на палубе. Он глазел как ловко матросы и капитан управляли столь огромным судном. Они взлетали вверх по веревочным лестницам быстрее, чем сам Д’Энуре пробежал бы такое расстояние по голой земле. Капитан и его два помощника отдавали четкие и ясные приказы зычными голосами, употребляя огромное количество терминов, что Арчибальд в жизни не слышал.

Когда же работа матросов становилась долгой и монотонной, они затягивали песню. Строй нескладных мужских и женских голосов сливался в едином и приятном слуху хоре. Правая рука капитана, девушка лет тридцати, пояснила, что такими песнями матросы настраиваются на один ритм дыхания, что упрощает командную работу, делая ее более слаженной. Для каждой из работ был свой набор песен. Главным же запевалой был опытный и покрытый сединами матрос с громким, почти таким же командным голосом, как и у капитана.

– Если она моя правая рука, – капитан указал, на свою первую помощницу, – то он главный палец на этой руке.

Капитан рассмеялся, поддерживаемый улыбками первой помощницы и самого Д’Энуре. За время плаванья Арчибальд пытался вслушаться в множество песен, что распевали матросы. Они пели о моряках, что ушли в море, а вернувшись узнавали, что их любимая девушка уже давно их позабыла; пели о девушке, что встречала рассвет в ожидании своего любимого на краю скалы, а тот влюбился в заморскую царевну «…что краше нет, на всем свете…»; пели о лихой рыжей пиратке, что была ростом с дитя, но могла поднять лошадь, и том как она со своими двумя помощниками, братом и сестрой, бороздили моря, грабя богатых и раздавая золото бедным; пели о доблестном капитане, что сразился с морским чудищем и ушел на дно, отказавшись покинуть свой корабль; пели о парне влюбленном в девушку, что «знавал» каждый, даже самый дрянной пират, в порту; пели о Жнеце Костей, мифическом корабле-убийце, что состоит полностью из костей своих жертв, и множество-множество других песен, с незатейливыми и простыми сюжетами.

Последующий день не принес ничего нового. Тог’рек, лишенный пространства для тренировок, в основном спал. Делал он это весьма забавно, развалившись на короткой, для него, кровати не вдоль, а поперек. Его ноги, до колена, и голова свисали с боков кровати, когда как руки варвар распластал на всю ее длину. Юиль и Д’Энуре провели почти весь день за книгами. Вечером, когда уже стемнело и все разошлись по своим каютам, оставив лишь дежурную смену из экипажа корабля, Арчибальд решился выбраться на палубу. Он хотел посмотреть на Близнеца-Солнца.

Так называли планету-гигант в Зултанате, что представлял из себя огромный светло-оранжевый шар. Арчибальд не очень хорошо помнил уроки астрономии «там», поэтому мог лишь предположить, что данная планета вращается ближе к звезде, чем та, на которой он находился. В Зултанате эта планета считалась братом-близнецом Отца-Солнца, что очень сильно завидовал ему, и один раз в пять-десять лет он нападал на своего брата, пытаясь погрузить мир в темноту, а самому воцариться в этой темноте. Это было затмение, периодом в одни сутки и называлось Днем Тьмы. Согласно традициям, многих верований и государств этот день или сильно боялись, или наоборот, сильно почитали, как время для проявления своей отваги и мужества. А после «позорного» поражения Брат-Близнец «сбегал», пока медленно, но верно вновь не приближался, чтобы бросить вывоз своему брату.

Арчибальд вышел на палубу в ночную тишину и присел на бочку, разглядывая маленький краешек большого шара. «Там» он никогда не видел оранжевого ночного светила. Ночь не была слишком холодной, так что он решил посидеть подольше. Из размышлений его вывел звук плескающейся воды, но не за бортом, а на палубе. Он глянул в темный угол и заметил, как кто-то купается в бочке с водой. Это не было чем-то необычным и Арчибальд уже хотел отправиться к себе в каюту, но его привлек слабый магический импульс, что шел от купающегося. Он удивился, что кто-то может принимать ванну с магическими предметами, на столь охраняемом корабле и пригляделся: ничего не говорило, что у человека такие предметы были. Тот, будучи голым, с головой нырнул пару раз в бочку и вылез из нее, начиная обтираться куском ткани. Арчибальд узнал в нем капитана корабля. Решив узнать, кому может так не доверять сам капитан, он направился к нему. И чем ближе Арчибальд приближался, тем отчетливей видел, что магическая энергия не исходила от какого-либо предмета – она исходила от самого капитана, точнее от рисунков, что петляли по его спине и плечам. Рисунки оказались татуировками, что очень слабо светились. Арчибальд напряг память и понял, что ни разу «здесь» еще не видел людей с татуировками.

Доска скрипнула под его ногами, и капитан резко обернулся:

– Ах, это Вы, господин Д’Энуре. Вы меня немного напугали.

Капитан попытался перевести разговор в шутку, но получалось у него это не важно: он впервые выглядел растерянно, пытаясь укрыться тканью, словно девушка, что была застукана без одежды.

– Что это? – поинтересовался Арчибальд.

– Эм… кусок обычной ткани, господин Д’Энуре, и ничего более.

– Не делайте из меня дурака, капитан. Я все-таки Верховный Архимаг, пусть и бывший. Я чувствую, что от этих татуировок исходит магическая энергия.

– Прошу Вас, господин Д’Энуре, – взмолился капитан. – Не говорите никому.

– Тогда давайте договоримся так, господин капитан, вы мне все рассказываете, а я про это умалчиваю.

– Видимо выбора у меня нет, – капитан опустил ткань и принялся нормально одеваться.

– Да, видимо, нет.

– Рассказ может оказаться длинным.

– Ничего страшного, у нас еще много времени.

– Все не так просто.

– Ничего не бывает просто, господин капитан. Расскажите мне все поподробнее.

Капитан мялся и чувствовал себя не уютно, но принялся рассказывать:

– Я не всегда был честным человеком. Моей родиной является Наутика, государство, что лежит на самом на самом востоке, северного континента. Думаю, вы и сами знаете, чем оно славиться?

– Да, флотом.

– Не просто флотом – море для нас все. Это наш дом, наша жизнь. Не думаю, что даже Вы, господин Д’Энуре, вполне можете осознать то, как важно море в нашей жизни. Для нас выходить в море, так же естественно, как дышать. Хе!.. Да мы проводим больше времени в море, чем на суше. Я не был исключением: с малых лет я помогал отцу – он был рыбаком. Когда мне исполнилось четырнадцать, я поступил в одну из многочисленных школ мореходства и спустя два года закончил ее с отличием.

Грудь капитана выпятилась от гордости. Он выглядел бы пафосно и гордое, если бы не его вид: сапоги, нижнее белье и капитанский китель, на голое тело.

– Как простолюдину, мне не светило многое, но благодаря отличным результатам в учебе, я смог попасть юнгой на один из кораблей: «Ветреная Странница». Так себе кораблишко-то, если быть откровенным, но в день, когда я вступил на него, то улыбался от борта до борта: это была моя мечта. Спустя три года я уже был старшим матросом и, имея хорошую репутацию, претендовал на более престижную должность на корабле другого масштаба. Но капитан уговорил меня потерпеть еще один рейд. Взамен этого пообещал поспособствовать моему попаданию в один из экипажей Несокрушимой Эскадры, там матросом служил его брат. Вы, господин Д’Энуре, знаете, что такое Несокрушимая Эскадра?

– Нет, – честно ответил Арчибальд.

– О-о-о!!! – глаза капитана загорелись. – Это самая известная эскадра во всем мире. Тринадцать кораблей, лучшие из лучших. Лучшее оснащение, лучший экипаж, лучшие капитаны. Гордость Наутики и гроза всех ее врагов. Эта эскадра ни проиграла, ни одного морского сражения за всю свою историю.

– Больше походит на красивую легенду…

Глаза капитана блеснули злостью и обидой:

– Это факт, зафиксированный во множестве документов, – тон капитана совсем не отличался от тона обиженного ребенка; Арчибальд уколол слишком глубоко.

– Знаю, Вам это не понять, но я купился на его предложение, ох… – плечи мужчины опустились. – Такие предложения даже прожжённым морским волкам не выпадают за всю их жизнь, а тут юнец сопливый…

– И именно тогда все пошло не плану? – догадался Арчибальд.

– Да, господин Д’Энуре, все верно. Мы должны были сопроводить груз пряностей с Джунглевого острова. Но на обратном пути на нас напали пираты. Груженые корабли не могли оторваться от них, и нам пришлось вступить в сражение сразу с двумя кораблями. Каждый из них по отдельности не представлял угрозы, но вместе они были сильнее нас. Торговцы успели создать себе хороший гандикап, но нас слишком сильно потрепали. Дело дошло до абордажа.

Пока капитан вел свой рассказ, они дошли до кормы и поднялись на капитанский мостик. Один из офицеров, что стоял за штурвалом, лишь кивнул им и снова повернул голову, вглядываясь в темноту ночи, освещаемую лишь отблеском лунного света, исходящего от гребней волн.

– Оставь нас, Римук, – бросил ему капитан и сам взялся за штурвал. Офицер снова лишь кивнул и покинул мостик. – В том сражении мне попали дубиной по голове, и я отключился. Когда очнулся, то был связан по рукам и ногам. Нас таких было от силы десятая часть экипажа. Те же, кто сражался до конца, были зарублены или развешены по всем реям. Они болтались на ветру, словно куклы.

Он замолчал и нахмурился; Арчибальд не решился его тревожить.

– Поначалу, я даже обрадовался, как же мне повезло, – продолжил капитан, – и лишь потом понял, сколько многих хороших ребят, что были моими друзьями, я потерял. Капитан, к слову, тоже там висел. Кхе! Я даже сначала рассердился, что он умер до того, как замолвил за меня словечко. Глупый юнец…

Он опять замолчал.

– Ну, а потом, пираты предложили простой выбор: или ты остаешься с ними, или останешься висеть тут, со всей остальной командой. И тут я смалодушничал…

– И никак нельзя было от них сбежать?

– Нет, никак. Пираты всех таких «рекрутов» держат в цепях, до первого сражения. А во время битвы гонят в авангарде.