Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала

Тонкий укол в глубине его сердца, напомнил о занозе, что сидела там так давно, что стала частью его самого, и Арчибальд решил сменить тему:

– И так, мы отвлеклись. А что предлагал ныне покойный Великий Шах?

– Его Величество предлагал оставить все как есть. Пусть города сами определяют, как им жить. Ведь ни один назначенный из столицы советник не знает, что реально твориться в городе. Из-за раздробленности многие города могут сильно отличаться культурой и традициями. Так что доверять власть лучше тем, кто знает все ее перипетии, на местном уровне.

– Хм… Ну, в его словах была логика, – кивнула девушка.

– Да. Вот только города сами по себе не могут справиться с напастью. Например, Арази-Улюм, город на самом востоке континента, на границах со степями, что полностью вымер от болезни?

– Как это?

– Город поразила болезнь, что убивала человека за сутки, самое большое – двое. Эмир города приказал закрыть его ворота и не выпускать никого. На все попытки к нему приблизиться стражники отвечали стрельбой из луков и заклинаниями: они не хотели распространения болезни за пределы города. Сначала даже подумывали, что город взбунтовался, но после разговора по [Магическим Зеркалам], стало ясно, что ситуация критическая: людей еле удается сдерживать. Погромы и бунты множились, как пожар. Но ворота города так и не открылись. Спустя месяц из города перестали приходить сообщения, а на стенах не осталось стражников. Были смельчаки, что пытались пробраться в город, но они не вернулись. Так город и вымер. Теперь его обходят стороной, а место это считается проклятым.

– Возможно, эмир поступил правильно: если бы болезнь покинули стены города, то жертв было бы в сотни раз больше?

– Да, Д’Энуре-ати, возможно, что это так. Но они и от помощи отказались. А что если бы жрецы, алхимики и врачеватели смогли бы найти способ, как победить болезнь? В самом Арази-Улюме не было большого количества жрецов, но многие готовы были рискнуть своими жизнями, дабы помочь умирающим.

– Вы этого не можете знать…

– Как и вы, Хааман-апа. Кстати мы уже почти пришли.

Широкая мраморная дорога сливалась с такой же широкой площадью, что выныривала из зелени огромного сада. Дворец был под стать своему названию: большой, украшенный золотыми надписями и величественный. Он отличался от дворца Императора Августа архитектурой: вместо одного монолитного здания, перед ними предстала целая цепь башен, стен и зданий, что окружали центральный дворец пирамидальной формы. В отличии от зданий в городе, пирамиду дворца окружали белые, с золотыми крышами и куполами-луковицами, строения. Они прошли площадь, что была вымощена бледно-розовым мрамором по центру, создавшим ощущение выстланного перед гостями дорогого ковра.

Пирамида дворца, к удивлению, Д’Энуре, не была выполнена из мрамора, или, хотя бы, облицована им, а была песчано-желтой, со множеством открытых балконов по ее сторонам. Самый верхний этаж выглядел золотым, а с его балкона вниз спускался огромный флаг Зултаната: зеленое полотнище с тремя светилами на нем.

– А почему центральная пирамида так отличается от остальных зданий? – спросила Юиль.

– Дело в том, Хааман-апа, что центральное здание самое древнее здание во всем Алтынабаде; возможно, даже во всем Зултанате. Ему более шести веков. Такую историю грех скрывать под слоем пафоса. Стены этого дворца помнят еще Азулицию Голубое Пламя. Вы же знаете, кто это?

– Да, помним, – ответил за эльфийку Арчибальд.

Азулиция Голубое Пламя была одной из величайших заклинателей в истории и сильнейшей заклинательницей школы огня, в частности. Если бы не сам старик Д’Энуре, то ее спокойно можно было назвать сильнейшей в истории обоих континентов. Она родилась недалеко от вулкана Пепельных земель и была невероятно одаренным заклинателем. С годами она смогла изучить уникальный навык: [Голубое Пламя]. Этот навык предавал ее заклинаниям школы огня ярко-голубой цвет, за что она свое прозвище и получила. Он так же кратно усиливал мощь ее магии, так что ее заклинания были на круг, а то и два, сильнее аналогичных.

– А почему у пирамиды золотая вершина? Или она тоже была такой много веков кряду?

– Нет, Д’Энуре-ати, не всегда. Века четыре назад Великий Шах, что смог вновь собрать под своей властью Зултанат, сделал вершину золотой. Центр и сердце страны, как никак.

– А что это за странные линии из золота по всей пирамиде?

– А вы наблюдательны, Тог’рек-абы…

– Можно без «абы». Тог’рек, просто Тог’рек.

– Но вы же ученик Великого Архимага самого Арчибальда Д’Энуре! Как я могу обращаться к Вам без уважения?! – Гашим явно льстил, но Арчибальд проигнорировал его пассаж.

– Считай это просьбой, ну или приказом, если тебе так удобно, – здоровяк хлопнул по плечу Гашима, от чего тот согнулся пополам.

– Ну, если Вы так настаиваете… А по поводу этих полосок. Когда пирамиду возводили, то кладку делали таким образом, чтобы ее швы напоминали лучи солнца, что спускаются с вершины. Раньше религия Трех светил была доминантной и всеобъемлющей на территории Зултаната. Это сейчас, когда астрономы, все больше и больше узнают этот мир, когда проповедники других религий находят отзвуки своих слов в сердцах обывателей, люди все меньше и меньше обращаются к старым традициям. Но тогда, было другое время. Поэтому-то и решение о такой странной, на первый взгляд, кладке сейчас выглядит необычно.

Подойдя ближе, Арчибальд и сам увидел эти полосы, и все они, как одна, искривляясь и ломаясь, уверенно ползли к вершине пирамиды, или правильнее было сказать, исходили от нее.

Перед самой пирамидой их приветствовал мужчина, что представился распорядителем дворца, и пригласил их пройти в свои покои. Кирюм, сославшись на важность неотложных дел, покинул их, оставив на поруки распорядителю. Он подвел их к широченной лестнице, по которой могли пройти цепью человек сто, не меньше. Поднявшись на пару метров им предстала сама пирамида; вблизи, она казалась еще огромнее. В этой пирамиде все было большим и проходы, и коридоры, и комнаты.

Им выделили комнату на третьем из пяти уровней пирамиды. Дверь в комнату была массивной и большой: не менее пяти шагов в высоту и трех в ширину. Потолок комнаты поднимался еще шага на три над полукруглым косяком двери. Пол комнаты устилал толстый слой изысканных ковров самых разных оттенков и размеров. В единственной большой комнате располагалась три кровати, столь широкие, что даже Тог’рек мог уместиться на ней дважды. С потолка свисал полупрозрачный балдахин, что закрывал кровать от жары и немногочисленного гнуса. По центру комнаты стоял деревянный стол овальной формы, крепкий и отлично выполненный. Прямо напротив входа располагался балкон, где располагался столик и три кресла. Двери, отделяющий балкон от комнаты не было, лишь две занавески из плотной пурпурной ткани, висели по краям входа.

К удивлению, Д’Энуре, весь их багаж уже стоял по центру комнаты, абсолютно нетронутый. Они разложили свои вещи по шкафам и решили немного отдохнуть, после не самого спокойного финала их морского путешествия.

– Надеюсь, вам будет в ней комфортно, господин Д’Энуре, – виноватым тоном сказал распорядитель, посетив их чуть позже. – Извините, но других свободных комнат, на троих человек, у нас нет, а я подумал, что вы не захотите расстаться со своими учениками.

– Ничего страшного, эта комната нас полностью устраивает; вы все правильно решили. Могу ли я, попросить вас о маленькой услуге?

– Да, конечно. Я сделаю все что в моих силах.

– Путешествие было утомительным, и мы хотели бы отдохнуть, прежде чем нас пригласят на ужин к наследному принцу. Не могли бы побеспокоить нас за некоторое время до этого, чтобы мы успели подготовиться?

– Да, конечно, конечно! Тогда не буду Вам больше надоедать и удаляюсь.

Как только распорядитель удалился они решили отдохнуть, чтобы не быть сонными и помятыми на праздничном ужине. Юиль сразу же направилась спать, а варвар, съев пару фруктов из корзины, стоявшей на столе, сгреб в охапку матрас, что лежал на его кровати. Направился на балкон. Сейчас балкон был в уже тени, так что он мог спокойно разместиться и там.

– Зачем ты идешь на балкон? У тебя же есть нормальная кровать? – спросил удивленный Арчибальд.

– Она слишком мягкая, – скуксился здоровяк. – Да, и к тому же, я тоже бы хотел отдохнуть, и не хотелось мешать Вами Юиль своим храпом.

Арчибальд хотел было возразить, но и варвар, и он сам и так знали, что это будет ложью и не стал спорить.

Глава 9.

Распорядитель пришел в их комнату заранее. Первой, проснулась Юиль и разбудила Арчибальда. Когда тот направился на балкон, будить Тог’река, то увидел, варвара, свернувшегося в огромный калачик, что храпел, завернувшись в одеяла и матрас, как в спальный мешок. На подколку эльфийки он лишь пожал плечами и бросил «степная привычка». Распорядитель смотрел на варвара, находясь в прострации и даже узнав причину такого поведения, остался удивленным.

– Над каждой кроватью есть еще один балдахин, более плотный. Он зачарован так, чтобы не пропускать звуки наружу, так можете спокойно им воспользоваться. Вот.

Он дернул за незаметный золотой шнурок и поверх одного балдахина опустился еще один, темно-зеленого цвета, что плотно отрезал кровать со спящим от внешнего мира.

– Все равно, на кровати слишком мягко, – упрямствовал здоровяк.

– Ладно, хватит спорить, нам пора собираться, – прервала его эльфийка.

Варвар пару раз плюнул на свои огромные ладони и пригладил вечно взъерошенные волосы. Это слабо помогло: они все так же торчали в разные стороны.

– Все! – продекламировал здоровяк, выпятив грудь. – Я готов.

– Но мы то, нет, – парировал Арчибальд.

– Иди, вон, пока кровать свою заправь. Не забывай, мы все-таки послы, да еще и в гостях.

Парировать эти слова эльфийки здоровяку было нечем, и он потопал на балкон. Они быстро подготовились. Юиль и Арчибальд одели традиционную одежду для Империи; Арчибальд для вельмож, а эльфийка для народа эльфов. Тог’рек же накинул на свой мощный торс светлую тогу и оставил оружие в комнате.

Солнце село за горизонт и в комнате стало темно за пару минут, не больше. Они воспользовались магическими светильниками, что висели по стенам комнаты. Д’Энуре не был привык к такому резкому окончанию дня. На северном континенте после заката тьма не наваливалась сразу и резко, а еще давала остаткам солнечного света алеть над горизонтом.