Океан

Первые ответвления от начального ствола – это эгрегоры рас, от них отходят ветви наций, которые, в свою очередь, раскрываются на страновые и завершаются семейными. Древо распределения постоянно живёт, ветви меняют положение, размеры и количество своих нитей – ответы на запросы из проявленного плана меняются во времени: кто-то решил завести ребёнка, кто-то отказывается от уже сформированного тела и разрушает его. Мы Здесь не помним, каково быть Там, но с надеждой ждём своей очереди вернуться Туда, потому что Здесь Осознание, а Там Возможности.

Я приближаюсь к первым ветвям, мне неинтересно, на какую потянет меня Сила Выбора, но точно знаю, что не туда, где был последний раз. Я не помню, что со мной происходило тогда, я хорошо помнил это сразу после развоплощения, но, встав в очередь, память передаётся в Библиотеку, и остаётся только осознание того, что нужно исправить. Контракт я получу на последней, семейной ветви. Раньше не имеет смысла. Воплощённые могут изменить своё решение о принятии меня в самый последний момент и убить тело, тогда Контракт меняется, и я попадаю в Тамбур Ожидания. Моя несостоявшаяся мать либо изменит решение и дарует мне новое тело внутри своего воплощения, либо я буду ждать встречи с ней до момента её развоплощения, ибо Связь наша уже назначена, и душа матери не сможет подняться без моего Прощения.

Я свернул на расовый эгрегор и жду свою будущую страну. Что за раса и что за страна, я узнаю через шесть или семь земных лет после рождения на проявленном плане, но не беспокоюсь. Меня ведёт Сила Выбора, созданная триадой «я, Творец, Совет». Но я замечаю, что плотно расположенные нити остались в стороне, и я оказался на одиноко стоящей ото всех ветви, где всего ничего, по небесным меркам, семей. Да, здравствуй, крошка-страна, а вот и мой Контракт вместе с папой и мамой.

Я родился в семье капрала швейцарских гвардейцев, в Ватикане… Стоп, я должен был родиться, но не родился. Карета скорой помощи, в которой везли мою маму на роды, попала в аварию. Если бы в Ватикане существовал родильный дом, мама бы не погибла, и я родился бы, но в Ватикане его, как и меня теперь, нет. Я теперь в Тамбуре. Не отказавшаяся от Контракта роженица вознеслась мимо меня, а её неродившееся дитя осталось в Тамбуре между Небом и Землёй без надежды на встречу с ней. Таким оказался План Создателя по отношению ко мне. Я, недоумевая, раскрыл свой Контракт и прочитал в нём всего три слова: «Связь с Матерью».

2

Вот такой вышел кармический казус. Душевная связь по линии Мать-Дитя образовалась, но при этом две души не встретились ни на миг. Прощение как главный энергетический принцип балансировки Вселенной мне не применить без души, к которой он должен быть направлен, хотя, положа руку на сердце, пусть ни тем, ни другим я сейчас не обладаю, прощать было не за что. Мама ждала меня, желала меня, и не её вина, что не дождалась. От этих мыслей хотелось плакать, но, в довесок к отсутствию рук и сердца, слез у меня здесь так же не имелось. Я подумал: «Мама, какая ты?» Вдруг суть моя отозвалась тянущим чувством в области несостоявшегося живота. Пуповина имелась, была жива, Связь с Матерью присутствовала даже через Врата Тамбура. Ведь считалось, что Врата непроницаемы для энергий всех порядков, кроме Высшей, кроме Любви! Значит, Мама любит меня, будучи развоплощённой. Пуповина радостно запульсировала в подтверждение моим мыслям. В меня заливался Свет, я сиял, источая гармоники особой чистоты, я получал Любовь Высшего состояния души. Мысленно я ответил: «И я тоже люблю тебя, мама». Как же мне сейчас не хватало человеческих слез, ну хоть бы одной.

3

В Тамбуре кипела жизнь. Энергетическая, конечно. Сверху поступали невоплощённые, снизу – развоплощённые, все находили свои пары по Силовым Линиям Кармы, и быстро простившие друг друга покидали Тамбур в обоих направлениях. Иные же под грузом обид застывали в местном «киселе», притормаживая эволюционный ход Вселенной, но Свобода Выбора неоспоримым принципом оставалась за ними. Я, единственный в своём роде, пребывал в неопределённости, но не менял пространственного положения – пуповина не просто работала, она становилась ярче и чище. Любовь, идущая от Матери, поражала обитателей Тамбура.

И вот в моём Здесь настал момент Сейчас, когда распахнулись Врата Тамбура, Великий Свет Создателя обратился ко мне:

– Душа, та, что стала-не-стала твоей матерью, просится к тебе. Намерение её столь велико, что Я здесь.

Я, осознавая сказанное Им, терпеливо ждал продолжения, и Великий Свет продолжил:

– Для схождения в Тамбур Ожидания без кармической причины необходимы два условия: первое – твоё желание и согласие на встречу.

– Я согласен, – радостно поторопился я с ответом.

Великий Свет ровным дыханием импульсов закончил:

– И второе – сходящий должен выдержать энергию барьера. Душа пожелавшей сойти сюда не имеет достаточного уровня, после схождения она потухнет.

Я был оглушён, Создатель ждал. Наконец, я выдавил:

– Она знает об этом?

– Да.

– Зачем такая жертва?

– Её Контракт – Связь с ребёнком, она стремится выполнить его, она хочет освободить тебя из Тамбура, и она готова пойти на развоплощение даже души.

– Я не приму её, – ответил я ослепляющему Свету.

– Пусть так, она не будет страдать долго, память её уйдёт в Библиотеку, её ждёт новый Контракт.

– Скажи мне, Господи, какой?

– Она снова воплотится женщиной, но бездетной. Тебе же пребывать здесь, в Тамбуре Ожидания.

– Как долго?

– До первой жертвенной души, что обратит внимание на вечного постояльца Тамбура.

– Так запланировал Ты?

– Нет, – Свет отреагировал новым импульсом сияния, – это твой План. Я был против, ты настоял.

– Как же так?

– В прошлой жизни ты бросила своих детей ради мужчины. Либо он, либо дети заберут тебя из Тамбура, таков твой План. Совет утвердил его, а для Меня твой Выбор – Закон.

Великий Свет сжался в точку и бесследно исчез за Вратами. Я пошатнулся в «киселе», пуповина начала медленно ослабевать, её сияние стало меркнуть, и слёзы – ох, как мне их не хватает здесь! – навернулись на отсутствующие глаза.

Тень

Коснись груди моей копьём,

Судьбу мою решим вдвоём.

1

Тень скользнула по стене слишком быстро, сигнал от глаза ринулся в мозг. Тот, не раздумывая, дал команду мышцам шеи, но, обернувшись, я увидел только храмовую стену, залитую ровным, синеватым светом ночной блудницы. Мозг снова среагировал на явленную картину мира, и по спине пробежали мурашки.

– Кого мне бояться? – подумал я и передвинул щит, висевший на боку, назад.

Стало намного уютнее. Для полного успокоения я вынул из ножен меч и со свистом описал перед собой восьмёрку в воздухе – теперь стало совсем хорошо. Меч занял своё место в ножнах, а я своё возле стены, у южного контрфорса. Луна освещала округу так ярко, что мой участок, от башни до башни и ров с водой (ярдов по сто в каждую сторону), обозревался без труда. Любое движение здесь не укроется от моего взора. Спать не хотелось, и я внимательно вглядывался в ночной пейзаж, совершенно не замечая, как за моей спиной на высокой каменной стене вырастала Тень.

2

Кто оглядывается, когда жизнь идёт вперёд? Кто, делая новый шаг, станет осматривать след-отпечаток уже содеянного? Кто, имея орган визуального восприятия мира на лице, захочет вертеть головой, дабы постоянно контролировать собственную тень? И не ту, что создаёшь телом, закрывая им источник света для мира, а ту, что растишь деяниями своими, лишающими мир Света. Такая Тень есть накопленная энергия, спрессованная в плотный сгусток, в тёмную, тягучую массу из пороков, грехов, мыслей и поступков. Чем ярче источник, тем гуще тень, а твою освещает Свет Бога, куда уж ярче. Наберись мужества и оглянись, не ужасайся. Монстр, которого ты видишь перед собой, – ты, не сегодняшний в смысле осознанности Этого момента, но сегодняшний в смысле накопленного неосознанного от Изначального момента. И, кстати, у тебя Тень ещё ничего, а вот у стражника она гораздо менее привлекательна, суди сам.

3

К полуночи поднялся западный ветер, дубовая роща за рвом тут же отозвалась недовольным гудением, по воде пошла рябь, а по небу потянулись серые пухлые лапы в стремлении обнять мою спасительницу, уже не такую одинокую в безбрежном океане.

«Если тучи закроют луну, придётся запалить факелы, расставленные вдоль рва, но в их свете я и сам становлюсь лёгкой мишенью для стрелка, – подумал я. – Хорошему лучнику не помешает даже сильный ветер».

Я передвинул щит на грудь, но мурашки, притаившиеся за ним, тут же запрыгали по спине, поселяя во мне необъяснимый страх из ниоткуда, прилетевший, видимо, с ветром. Я вернул щит обратно мурашкам и прислонился к холодной стене.

«Кого мне бояться?» – старая мысль вернулась дрожью в руках. Я взглянул на лес, качающий лохматыми головами, и в этот момент пузатое чудище проглотило естественный источник света в этом мире, опустилась тьма. Мне пришлось отлипнуть от стены, и, чертыхаясь для бодрости вслух, я поплёлся запаливать факелы. Справившись с последним (на моем участке их было шесть) и убедившись в том, что они достаточно разгорелись, хотя ветер нещадно пытался сорвать пламя с промасленных головок, я начал выбирать себе позицию. За башнями тоже заполыхало, и теперь видели не только мы, но и нас. Место примыкания контрфорса к стене было самым безопасным, но неудобным с точки зрения наблюдения, отсюда я не видел половины участка.

Немного поразмыслив, заодно выслушав голоса многочисленных мурашек, которые теперь, наплевав на щит, распределились от шеи до поясницы, я выбрал это место. Присев в угол, я едва успел выставить перед собой щит, как в него вонзилась стрела, и сразу же за первой вторая цокнула о камни в локте над моей головой. Тень, ярко выделяющаяся чернотой даже на фоне тёмной стены, покачала головой или тем, что вместо неё.

4

Ну как вам такое? Думаете, безлунной ночью и при порывистом ветре лучник за триста ярдов видит цель в мерцающем свете факелов? Ничего подобного. Он видит Тень на стене, она длинным пальцем тычет в стражника – вот она, твоя жертва. Тень притягивает стрелы к нему, её энергия всасывающая, она желает компенсировать созданное за многие жизни внутреннее напряжение в своём источнике, а источник прикрылся щитом и паршивой погодой от заслуженного возмездия. И ещё у него имеется противовес, Ангел, охраняющий его даже тогда, когда и не надо бы, а все потому что, отговаривая своего подопечного всякий раз от создания Тени, имеет галактическое право подсовывать латы, наплечники и щиты, в общем, всякую дрянь, ограждающую его тело от законных ран. Вот он, яснокрылый, взлетел на стену, разбудил лучников, смахнув золу на одного из спящих, и ответным залпом они успокоили лес. Тьфу.

5

На стенах проснулись, забегали. Прозвучала команда, засвистели стрелы в сторону дубов. Всё стихло, стрелы унесли с собой и ветер, небо расправилось, снова засияла бледным ликом луна. Я отставил щит и поднялся во весь рост, имей я глаза на затылке, видел бы, как за мной увеличилась Тень. Светало, появилась смена караула.