Если женщина…

– Проходи, проходи… Мамаша на работе.

От этого известия сердце у Гриши запрыгало. Он сел в кресло, попытался успокоиться.

– Ты посиди, почитай что-нибудь, – сказала Марина, – а я пойду под душ.

Она закрыла дверь в коридор, и Гриша напряженно вздохнул. Он представлял, как Марина вся сейчас будет стоять под душем, а потом выйдет к нему в легком халатике. А дома, кроме них, никого! «Надо почитать», – срочно подумал Гриша и подошел к книгам, стал рассматривать корешки. Книги были новые, блестящие: «современный английский детектив», «современный французский детектив»… Неожиданно – Гегель, четвертый том. Гегель тоже блестел. Гриша вытащил книгу, открыл: «Большинство греческих богов – это духовные индивидуальности: их истоком, однако, был природный момент», – прочитал Гриша. Он рассмотрел книгу более внимательно: рубль пятьдесят одна копейка, шестьсот семьдесят пять страниц. На титуле от руки было написано: «Милой Мариночке от Павла Антоновича с пожеланием быть мудрой и красивой не только с Гегелем».

«Дурак какой-то», – подумал Гриша, вздохнул и поставил книгу на место. Взял со стола старую газету, попробовал читать…

Марина вышла довольно скоро. Она была в джинсах и толстом свитере. Гриша встал, подошел к Марине, протянул руки.

– Это что? – спросила она строго.

Гриша опустил руки.

– Ты, Гришенька, меня не за ту принимаешь…

– Какую ту?

– Такую, с какими ты привык!

– Да ни с кем я не привык!

– Не кричи, пошли на кухню. Мамаша отличный борщ сготовила.

Если бы Гриша был художником, он отметил бы этот красный дымящийся борщ на белом столе, но Гриша не был художником, и даже то, что было у него – вкус, изменил. Он ел борщ и ничего не чувствовал:

– Сейчас бы шампанского! – вздохнула Марина.

Гриша в который уже раз почувствовал себя виноватым.

– Шампанское под борщ не едят, – пробурчал он.

– Водку, что ли, вашу пить? Бр-р-р! Ненавижу вашу водку!

Водки бы Гриша выпил. Борщ шел с трудом. Наконец он кончился. Гриша отодвинул тарелку, осторожно икнул в руку. За окном затарахтел компрессор.

– Началось! – сказала Марина. – Господи! Хоть две недели от него отдохнула!

– Ничего особенного, – успокоил Гриша. – Производственный процесс.

Марина принялась мыть тарелку, а Гриша продолжал:

– У нас в институте постоянно что-нибудь гудит, идет работа, а если не гудит, значит нет работы, нет премии, люди недовольны. Когда есть премия, все довольны.

Марина обернулась и спросила:

– Большие?

– Всякие… Есть большие, есть маленькие. Когда большие премии, все рады…

– Господи! Хоть бы кто маленькую дал!

Марина поставила тарелку в сушку, вытерла руки и неожиданно спросила:

– У тебя есть женщины в подчинении?

– Нет…

– А кто у тебя?

– Ганушкин и Вера Сергеевна.

Марина покачала головой и задумалась. Много бы дал Гриша, чтобы узнать: о чем? В наступившей тишине стучал компрессор.

– Все! – вдруг сказала Марина. – Я пошла спать!

– А я? – спросил Гриша голосом друга семьи.

– Ты пойдешь домой и займешься чем-нибудь полезным.

– Как же так?

– Гришенька, я устала с дороги, мне надо отдохнуть. Ты тоже устал, нес тяжелые сумки. Иди домой…

– Я не устал!

– Устал, устал…

Марина внимательно посмотрела на Гришу, улыбнулась и заговорщицки шепнула:

– Завтра позвонишь, пригласишь в гости!

– Правда? – пробубнил Гриша.

– Если я говорю, значит – правда!

Зазвонил телефон. Марина побежала к аппарату, а Гриша пошел одеваться. Было слышно, как Марина говорила:

– Ну и что? Очень оригинально… Нет… Да… Устала смертельно. Звонить надо, когда я хочу!

Когда Марина вышла в коридор, Гриша спросил:

– Кто-то важный звонил?

– Один дурак!

Гриша вздохнул, взял Марину за плечи, она похлопала его по груди, сказала: