Если женщина…

– За что?

– За победы над чемпионами…

Гриша пожал плечами, получилось – как поежился.

– Нет, сейчас ничего не платят. Нужно очень много побед.

– Это что же? Выиграл, и все зря?

– Почему зря?

– Потому что зря!

Дальше шли молча. Гриша уже не мучился молчанием, не силился сказать что-нибудь веселое или хотя бы умное. Мысли его были задавлены любовью, и хотелось чувствовать, будто и Марина молчит от любви.

На углу переулка и шумного проспекта встретился Левчик. Глаза его как всегда горели, лицо было озабочено жизнью. Левчик поцеловал Гришу, пожал руку Марине, наклонился к ним и доверительно сообщил:

– Ватин пропал! Представляете ужас?

Марина представила на лице ужас. Это так Гриша подумал, но вскоре выяснилось, что ужас был неподдельным. Марина шила у Галочки какую-то курточку для холодной весны в свободном стиле.

– Левчик! – серьезно сказала Марина. – Ты должен нас с Галочкой спасти!

Левчик потянул носом на манер сеттера и сказал:

– Чем я и занимаюсь!

И убежал.

Гриша пришел к Марине. Мама крепко пожала ему руку и сказала с энтузиазмом:

– А есть нечего!

– Мы есть и не собирались, – ответила Марина. – Отойди, пожалуйста!

– Куда же я уйду?

– Я тебя прошу, мама!

Гриша скинул куртку, проскользнул на кухню и сел на табуретку в узком пространстве между столом и шкафчиком. Когда Марина вошла за ним, лицо у нее было грозным.

– Дура! Идиотка старая!

Гриша съежился.

– А ты чего сидишь? Чайник хоть бы поставил!

– Чай не знаю где…

– Чай, чай!

Марина набрала в чайник воды, грохнула им об плиту, плита зашипела. Марина села за стол напротив Гриши, задумалась, глядя в окно. Так, под приятное шипение, они молчали.

Спросили бы Гришу сейчас, зачем он пришел в этот дом, чего хочет, Гриша и не ответил бы. Он уже не думал о том, что Марина женщина, не мучился вопросом, любит она его или нет, не мечтал остаться с ней вдвоем. Чувства и мысли, казалось, пропали. Остался собачий инстинкт быть рядом. Гриша теперь с удовольствием стал бы шкафом, только чтобы не гнали. Он тоже посмотрел в окно. Под фонарем на снегу стоял остывший за выходные компрессор. На нем сидела ворона и смотрела на Марину с Гришей.

– И куда ты меня пригласишь на Новый год? – спросила Марина.

– К себе, – ответил Гриша и испугался.

– Фу! Проза! Нет, чтобы пойти в люди, повеселиться, потанцевать.

«Опять, что ли, на сто семьдесят пять рублей!» – уныло подумал Гриша и сказал:

– Можно в нашем клубе.

– Среди беззубых шахматистов?

– Почему это беззубых?

– Потому что ты, Гриша, ничего не понимаешь в женщинах! Павел Антонович в ресторан зовет!

– Так он же женат!?

– С женой!

Гриша вспомнил роман, который давал почитать Ганушкин, и спросил удивленно:

– Как же вы там втроем сидеть будете?

– Как современные люди. И потом, что мне его жена? Если бы я захотела, он давно бы был без всякой жены!

– Ну и что ж ты? – с обидой спросил Гриша.

– А я не хочу!

– Чего же ты хочешь?

Марина встала, выключила закипевший чайник и ответила, внимательно посмотрев на Гришу:

– Не знаю… Уехать… Далеко, чтобы никого тут не видеть…

– Я бы тоже поехал, – осторожно сказал Гриша.

– Тебе-то чего? Живи себе да живи…

– У меня тоже есть чувства.

Марина усмехнулась и ответила: